— Ааааа… — проревела я, а затем перешла на шепот. — Выспалась…

Я не любила останавливаться, а тем более ночевать, в старых жилищах. Они тяготили, вызывая неприятные ощущения тревоги и переполненности отжившим, а кривые, подтекшие стены и ядрёный затхлый запах, убивали окончательно.

Но сегодня мне пришлось заночевать в таком доме, если это сооружение из бревен можно было так назвать. Меня окружали десятки не менее неприятных и незнакомых мужчин, которые сейчас храпя, сопя и причмокивая, мирно спали на отвоеванных метрах наспех расстеленного лежбища.

Кроме, меня… я неслышно приняла вертикальное положение, шумно вдохнула могильного холодка и выдохнув, произнесла про себя: «Выкладывайте, что у вас там!».

И они начали свое повествование. Они — чьи голоса уже давно были не слышны даже в этом мире…

— Вау! — только и смогла произнести моя собеседница, когда мимо летнего кафе, в котором мы только что отобедали, проехал шикарный серебристый седан. Да что там проехал! — грациозно проплыл, как белая лебёдушка, по раскалённым волнам жара, исходящего от разогретого высоким солнцем асфальта; продефилировал, как поджарый, мускулистый, распаляющий душу манекенщик, собирая затаённые вздохи неравнодушных дам; в ярких золотистых лучах, играя серебристым переливом, отчего тут же начинало слепить глаза.

— Ну да, что-то в нём есть — можно умереть от зависти или ослепнуть от этой роскоши, — проронила я, оторвав взгляд от автомобиля, припарковывающегося рядом с главным офисом.

— О Боже! Смотри, смотри какой мужчина! — закричала мне на ухо знакомая, артистично тыкая указательным пальцем на фигуру, вышедшую из машины и уже скрывающуюся в дверях огромного здания, так любезно открытую вышколенным дворецким. — Ух ты, какой… — уже более тихо, с благоговейным выдохом добавила она, неохотно поднялась, и направилась за дополнительной чашечкой кофе.

Что есть, то есть, отметила я про себя, решив промолчать на сей счёт, ведь только от его дорогущих запонок, сверкающих в игривых солнечных лучах, можно было потерять зрение не на один час. Казалось, само светило завидовало этому шику и блеску. Уж точно, не последний человек в этом месте! И только мне, по особым причинам, действительно было понятно и ясно, что истинная ценность жизни далеко не в этих вещах.

Я допила чай, моментально забыв о произошедшем, и устремив взгляд в одну точку, задумалась, представляя себе вечернее возвращение в родные стены своего домика за городом, который мне пришлось покинуть сегодня рано утром, чтобы первый раз выйти на работу.

«Помоги ему, — прозвучал голос в голове, и я почувствовала могильный холодок, так и морозящий мою спину. — Помоги ему, — вторил старческий голос. — Он меня не слышит».

Я обернулась на звук молящих речей и увидела фантом высокого, статного, и ещё довольно красивого зрелого мужчины, облаченного в длинные бесформенные одежды. Его губы слабо шевелились, а в моем мозгу, как по ниточке, четко вырисовывались слова, произносимые им. — «Помоги ему, иначе завтра он погибнет».

— Но почему снова я? У меня обед! Я простой администратор, а не служба спасения! — заворчала я, скомкав в кулачке бумажную салфетку. Как бы я не разозлилась сейчас, хорошо понимала, что если явился один из «Них», и попросил помощи и защиты для своего рода, то отказав, за равнодушие и бездействие, я обрекала себя, как минимум, на тяжелые муки совести, да и просящий не сгинул бы до тех пор, пока не получил от меня желаемого. Это не раз было проверено на личном опыте, так что выбора у меня не было.

Хотя мудрые умы любят говорить об обратном: выбор есть всегда, главное его увидеть. И вот в этом и заключалась вся сложность бытия — увидеть то, что как — будто где — то есть…

— Хорошо, я помогу, — ответила я, и хотела продолжить, чтобы поподробнее разузнать об объекте «выручки», как старик, уже переместился на передний план, виднеясь на фоне большого офисного здания, куда только что вошел шикарный мужчина, и указал рукой на входную дверь. Каждое явление незнакомого призрака было для меня большим стрессом, а потому я жуть как не любила свой «приобретенный дар».

Я поднялась, не дожидаясь напарницы, и направилась за парящей в воздухе фигурой. Подойдя ближе, меня накрыла тень, образующаяся из тонн стекла и бетона — главного офиса фирмы, в которую по совету знакомых, я устроилась работать на время летних каникул. И как ни прискорбно, мне пришлось импровизировать и идти на риск в свой первый рабочий день! И опять, моё горячо любимое число тринадцать, дало о себе знать!

Мое рабочее место находилось рядом, в более скромном здании, а оттого в эту высотку я заходила впервые. Сильных переживаний по поводу негативной реакции на мое появление я не испытывала, так как знала, что «просящий» в силу своих возможностей, позаботится обо всем. Я приостановилась, выдохнула, и буквально влетела в открытые для меня дворецким двери.

— Девушка, ваш пропуск, вам нельзя зде… — было начал один из двух охранников, но замолк на полуслове, безвольно опустившись рядом со своим напарником.

Я давно заметила, что чары «иных» по-разному действуют на разум и тело живых. До одних они доходят мгновенно, в случае с дворецким; до других — чуть позже; а на третьих, самых малочисленных, вообще, не действуют никак. Все зависело от стойкости нервной системы каждого и его потусторонних защитников. Вот о наличии таких экземпляров в этом здании, я и переживала больше всего. Не переставала переживать и о том, что подобное могло произойти и со мной.

От являющихся фантомов можно было ожидать чего угодно, непредсказуемость их вторая натура. Они могли ввести в ступор, лишить рассудка, перекрыть доступ кислорода, ослепить и, в конечном итоге, — умертвить без видимых на то причин.

Одно «Нельзя» я запомнила чётко, — не приближаться и не трогать их руками, если того они не захотят сами. Были и такие. А потому видя их, я испытывала страх в смеси с благоговейным уважением за перенесенные ими страдания от потери телесной оболочки и перехода в потусторонний мир. Ведь лично я не столько боялась смерти, сколько самого процесса умирания.

— Не упустить из виду, главное не упустить из виду, не потеряться, — успокаивала я себя, выйдя из лифта.

Попала в просторный светлый холл на тринадцатом этаже. Да, да! Именно на тринадцатом! Ни этажом выше, ни этажом ниже! Опасения были напрасны, мой помощник усердно вел меня в нужном для него направлении.

И вдруг остановился — напротив люксового, на одну треть застекленного со стороны коридора, номера. За фешенебельным столом сидел тот самый по- щегольски разодетый водитель роскошного серебристого авто!

От сего факта меня тут же пробрал сильный озноб, но, к моему облегчению, мужчина не замечал моего присутствия, вполоборота отвернувшись к окну и увлечённо разговаривая по телефону.

Я выдохнула и отошла от застекленного пространства, выдающего мою фигуру.

Уф! Нужно было что-то придумать. И срочно! А то через десять минут у меня заканчивался обед. Я прижалась к двери, табличка которой врезалась в мою макушку, и обернувшись, я прочитала: «Приёмная директора Абрамова Виктора Владимировича». Ох, ё!

— Это же мой самый главный начальник! — взвыла я, с укором посмотрев на старика.

— Он меня уволит! В первый рабочий день! Господи, за что? Мне так нужна эта работа!

«Помоги ему, он погибнет без тебя, — прошептал голос в моей голове, начиная злиться».

— А! Одним больше, одним меньше, — огрызнулась я на аморфного собеседника, понимая, что мне придется это сделать.

Дверь начала отворяться, и я отскочила на приличное расстояние.

— Вы на собеседование? — недовольно произнес женский грудной голос и из-за дверей показалась добротная строгая леди.

— Что? На собеседование? — просуфлировала я, глупо хлопая глазами, ведь страхи сбывались — вот еще одна не отключившаяся! — Да, да, я да, на собеседование.