Нет, этот сон может осуществиться, только если он будет гореть в лихорадке… а возможно, и она тоже… и при этом их забросит на необитаемый остров, или наутро ему будет грозить казнь, или…

Энтони содрогнулся. Этому просто не суждено случиться.

Но, ад и проклятие, эта женщина, должно быть, приворожила его. Другого объяснения этому сну… нет, кошмару, просто не существует. И кроме этого, даже сейчас он мог поклясться, что ощущает ее запах, сводящее с ума сочетание лилий и мыла, тот манящий аромат, который преследовал его, когда они гуляли в Гайд-парке.

Подумать только, он наливает в бокал лучшее виски для Марии Россо, одной из немногих знакомых ему женщин, которые умеют оценить и хорошее виски, и дьявольское опьянение, которое за этим следует… и все, о чем он может думать – о проклятом запахе Кейт Шеффилд. Да, она сейчас в его доме, за что он готов убить матушку, но это по меньшей мере абсурдно!

– Все в порядке? – окликнула Мария.

– В полном, – ответил он так неожиданно сухо, что немедленно стал напевать, пытаясь немного расслабиться.

Потом повернулся, желая вернуться к ожидавшей его Марии.

Опять этот проклятый запах! Лилии! Он мог поклясться, что это лилии. И мыло. Лилии – это интригующе, но мыло – вполне разумно. Столь практичная женщина, как Кейт Шеффилд, наверняка моется каждый день.

Но почему-то нога замерла в воздухе, и шаг получился не обычным, широким, а мелким и нерешительным. Он никак не мог найти источник запаха и продолжал поворачиваться, поводя носом. Здесь просто не может быть лилий. И все же этот аромат…

Но тут он увидел ее.

Под своим письменным столом! Не может быть!

Конечно, он спит и видит привычный кошмар. И если закрыть, а потом вновь открыть глаза, она исчезнет.

Энтони моргнул.

Кейт осталась на месте.

Кейт Шеффилд, самая невыносимая, раздражающая, дьявольски наглая особа во всей Англии, скорчилась под столом, подобно лягушке.

Чудо еще, что он не уронил бокалы с виски!

Их взгляды встретились, и он заметил, что в ее широко распахнутых глазах плещутся страх и паника. Вот и прекрасно! Ей следует бояться его! Он выдубит ее проклятую кожу, пока она не покроется кровавыми рубцами.

Какого черта она здесь делает? Неужели для ее кровожадной натуры недостаточно облить его грязной водой из Серпентайна? Или она не удовлетворилась попытками испортить его отношения с Эдвиной? Теперь ей понадобилось еще и шпионить за ним?!

– Мария! – воскликнул он, подвигаясь к столу, пока не наступил на руку Кейт. Не так, чтобы сильно, но она тихо взвизгнула.

Энтони даже зажмурился от удовольствия.

– Мария, – повторил он, – я вдруг вспомнил о неотложном деле, которое необходимо немедленно завершить.

– Именно этим вечером? – с сомнением переспросила Мария.

– Боюсь, что так. Уф!

– Вы, кажется, вскрикнули? – удивилась Мария.

– Нет, – солгал Энтони, опасаясь, что задохнется. Кейт успела снять перчатки и сейчас вонзила ногти ему в ногу. Острые, как кинжалы!

По крайней мере он надеялся, что это ногти. Вполне возможно, она пустила в ход зубы.

– Уверены, что ничего не случилось? – допытывалась Мария.

– Совсем…

Боль резко усилилась: похоже, Кейт серьезно взялась за дело.

– Ничего!

Последнее слово больше походило на рычание. Он инстинктивно дернул ногой, ударив во что-то, подозрительно походившее на ее живот.

При обычных обстоятельствах Энтони скорее умер бы, чем ударил женщину, но этот случай был исключением. Мало того, он испытал странное удовольствие, отомстив ей по заслугам. Подумать только, она самым бессовестным образом вцепилась в его ногу!

– Позвольте проводить вас до двери, – предложил он Марии, стряхивая Кейт со своей щиколотки.

Но глаза итальянки горели любопытством.

– Энтони, под вашим столом сидит какое-то животное! – сообщила она, шагнув вперед.

Энтони коротко хохотнул:

– Можно сказать и так.

Кулак Кейт с силой опустился ему на ногу.

– Это собака?

Энтони серьезно подумывал ответить утвердительно, но даже он не был настолько жесток. Кейт, очевидно, оценила столь нехарактерный для него такт, потому что отпустила его ногу.

Энтони воспользовался свободой и быстро вышел из-за стола.

– Надеюсь, вы не посчитаете непростительной грубостью, если я не провожу вас до музыкального салона?

Она рассмеялась: тихий чувственный звук, предназначенный, чтобы обольстить его.

– Я взрослая женщина, милорд, и сумею благополучно пройти такое короткое расстояние.

– Простите меня?

Она вышла в дверь, которую он придержал для нее.

– Подозреваю, на свете нет женщины, которая не могла бы простить вам все за эту улыбку.

– Вы редкая женщина, Мария Россо.

Итальянка снова рассмеялась:

– Очевидно, все же недостаточно редкая.

Она выплыла в холл, и Энтони решительно захлопнул за ней дверь, после чего, словно сам дьявол сидел за его плечом, повернул ключ в скважине и спрятал в карман.

– Вы! – прогремел он, четырьмя длинными шагами сокращая расстояние между ними. – Немедленно покажитесь.

И поскольку Кейт не спешила выходить, он нагнулся, схватил ее за руку и вытащил из-под стола.

– Объяснитесь! – прошипел он.

Затекшие ноги Кейт едва ее держали, но она умудрилась сохранить равновесие.

– Это несчастная случайность, – пояснила она, схватившись за край стола.

– Странно, почему эти два слова с поразительной частотой слетают с ваших губ?

– Но это правда, – запротестовала она. – Я сидела в холле…

Она сглотнула слюну. Он сделал еще шаг и теперь был близко, очень близко.

– Я сидела в холле, – хрипло повторила она, – и услышала ваши голоса. Я просто хотела скрыться от вас.

– И поэтому вломились в мой личный кабинет?

– Я не знала, что это ваш кабинет! Я…

Кейт судорожно хватала ртом воздух. Теперь лацканы его фрака почти касались лифа ее платья. Она понимала, что он делает это намеренно, желая запугать ее. Унизить.

Однако сознание этого не помогло унять бешеный стук ее сердца.

– А мне кажется, вы знали, что это мой кабинет, – пробормотал он, медленно проводя пальцем по ее щеке. – И возможно, вовсе не собирались избегать меня.

Кейт снова сглотнула, больше не пытаясь сохранить даже видимость самообладания.

– Ммм? – промычал он. Палец скользнул к подбородку. – Что вы на это скажете?

Кейт приоткрыла губы, но не смогла бы выговорить ни единого слова, даже если бы от этого зависела ее жизнь. На нем не было перчаток: должно быть, снял их, чтобы ласкать Марию, и его прикосновение действовало с такой силой, что она задрожала. Оказалось, что она способна дышать, только когда палец замирал. Но стоило ему шевельнуться, и у нее перехватывало дыхание. Кейт не сомневалась, что ее сердце бьется в одном ритме с его пульсом.

– Может быть, – прошептал он, оказавшись так близко, что его дыхание целовало ее губы, – вы желали совершенно иного?

Кейт попыталась покачать головой. Но мышцы отказывались ей повиноваться.

– Уверены?

На этот раз собственная голова предала ее и сама собой качнулась из стороны в сторону. Виконт улыбнулся. Оба знали, что эту партию выиграл он.