Но острое желание, которое он надеялся, возникнет только у нее, внезапно пронзило и его, проходя теплой волной по всему его телу, от макушки до кончиков пальцев.

И неожиданно палец, которым он касался её щеки, только для того, чтобы помучить её, превратился в руку, держащую её затылок и прижимающую её губы к его губам во вспышке ярости и страсти.

Она задохнулась, и он воспользовался этим, чтобы просунуть свой язык между её губ и насладиться теплой невинностью её рта. Она была напряженна в его руках, но, почувствовав что-то еще, он прижал еще сильнее к себе мягкое женское тело, а его рука, спустившись с её спины, оказалась на нежном изгибе её ягодиц.

– Это безумие, - прошептал он, но не сделал никакой попытки отпустить её.

Она в ответ издала бессвязный перепуганный стон, и её тело обмякло в его руках, позволяя ему все сильнее её прижимать к себе. Он знал, что должен немедленно остановиться; он знал, что будет проклинать потом эти объятия; но его разгоряченная кровь бешено стучала в жилах, а она была такой… такой…Такой мягкой. Такой безумно желанной.

Он простонал, его губы оторвались от её, чтобы попробовать на вкус нежную кожу её шеи. Было что-то такое в ней, что она полностью удовлетворяла запросы его тела, как никакая другая женщина. Казалось, его тело что-то такое открыло в ней, что мозг попросту пропустил.

Что- то в ней было необходимо ему. Она чувствовалась необходимой. Её запах был необходим. Необходим её вкус. И он знал, что если он освободит её от всех этих одежд и возьмет здесь на ковре она, лёжа под ним, займет именно то необходимое и нужное место.

В голову Энтони пришло, что когда Кэйт Шеффилд не спорит с ним, то, черт подери, она самая прекрасная и желанная для него женщина во всей Англии.

Её руки, находившиеся в плену в его объятиях, медленно высвободились, и она нерешительно обняла его. Затем её губы дернулись, это было маленькое, почти незаметное, движение, но она определенно поцеловала его в ответ.

Низкое торжествующее рычание вырвалось изо рта Энтони, и он снова поцеловал её, поцеловал смело и отчаянно, продолжая целовать до тех пор, пока она не ответила на поцелуй.

– О, Кэйт, - простонал он, прижимая её к столу. - Какая ты вкусная.

– Бриджертон? - её голос был дрожащим и звучал так, будто бы она хотела спросить еще что-то.

– Не говори ничего. Независимо оттого, что мы делаем, просто молчи.

– Но…

– Ни слова, - прервал он её, отодвигаясь и проводя пальцем по её дрожащим губам. Он ни за что не хотел разрушить очарование этого момента, какими-нибудь словами.

– Но я, - она положила ему руки на грудь, оттолкнула его и вывернулась из его объятий, покидая его задыхающейся и взволнованной.

Энтони выругался.

Кэйт отбежала не особо далеко от него, но так, чтобы быть вне пределов досягаемости его рук, к высокому деревянному стулу. Она забежала за стул и, держась за спинку стула, подумала, что эта хорошая идея стоять позади стула.

Виконт, однако, не выглядел в хорошем расположении духа.

– Почему вы это сделали, - спросила она, её голос звучал так негромко, что походил на шепот.

Он пожал плечами, неожиданно став менее сердитым и раздраженным.

– Потому что я хотел этого.

Кэйт только удивленно глянула на него, неспособная поверить, что на такой сложный вопрос он ответил так просто. Не выдержав, она выпалила:

– Но вы же не могли хотеть.

Он улыбнулся. Медленно. - Но я очень сильно хотел.

– Но я же вам даже не нравлюсь!

– Да, это так, - согласился он.

– Вы ответил мне на поцелуй, - сказал он мягко, - хотя не верите, что я могу хотеть вас, и в тоже время, вы мне не нравитесь.

Щеки Кэйт окрасились позорным румянцем. Она ответила на его проклятый поцелуй, и ненавидела себя, в этот момент, за это, почти так же, как его.

Но он не должен насмехаться над ней. Так делают только хамы. Она схватилась за спинку стула так, что побелели пальцы на руках, используя стул, не только как защиту от Бриджертона, но и как некоторое препятствие, не дающее броситься вперед и нанести ему увечья.

– Я не собираюсь позволить вам жениться на Эдвине, - сказала она очень низким голосом.

– Нет, - произнес он, медленно к ней перемещаясь, до тех пор, пока между ними не остался один стул. - Я ни за что не поверил бы в это.

Её подбородок взлетел вверх. - И я не собираюсь выходить за вас замуж.

Он положил руки на подлокотники, нагнулся вперед так, что между ними осталось только пара дюймов, и произнес: - Я не помню, чтобы спрашивал вас об этом.

Кэйт отпрянула назад и воскликнула: - Но вы только что поцеловали меня!

Он рассмеялся нагло и вызывающе.

– Если бы я предлагал жениться на каждой женщине, которую поцеловал, я бы давно был бы в тюрьме за многоженство.

Кэйт, почувствовав, что задрожала, снова ухватилась за спинку стула.

– Вы сэр, - она почти выплюнула эти слова, - самый, что ни есть, бесчестный человек.

Его глаза сверкнули, и, протянув руку, он крепко схватил её за подбородок, вынуждая смотреть прямо в его глаза.

– Это, - он произнес смертельно опасным голосом, - совсем не так. И если бы вы были мужчиной, я бы вызвал вас на дуэль.

Кэйт оставалась в этом положение довольно долго, глаза её смотрели прямо в его, а кожа горела от прикосновений его пальцев. Наконец, она сделала то, что поклялась никогда не делать, она попросила его:

– Пожалуйста, - жалобно прошептала она, - позвольте мне уйти.

Его рука внезапно отпустила её подбородок.

– Примите мои извинения, - голос, казалось, звучал с небольшим… удивлением?

Нет, это невозможно. Ничто, не способно удивить этого человека.

– Я не хотел обидеть вас, - добавил он мягко.

– Не хотели?

Он сделал небольшой кивок.

– Нет. Устрашить, напугать, да. Но, не обидеть.

Кэйт шагнула немного назад на нетвердых ногах.

– Вы просто жалкий повеса, - сказала она, сильно желая, чтобы её голос был более презрительным и менее дрожащим.

– Я знаю, - сказала он, пожимая плечами; в его глазах появились искорки смеха, - Это в моем характере.

Кэйт сделала еще один шаг назад. У нее не хватало сил не отставать от резких изменений его настроения. - Я ухожу.

– Идите, - вежливо сказал он, махнув в сторону двери.

– Вы не сможете остановить меня.

Он улыбнулся. - Я не могу даже мечтать об этом.

Она начала медленно двигаться задом к двери, опасаясь, что если она отведет от него глаза даже на секунду, он схватит её. - Я ухожу, - снова сказала она.

Но когда её рука находилась в дюйме от дверной ручки, он внезапно сказал:

– Я надеюсь увидеть вас снова, когда пошлю приглашение Эдвине.

Кэйт побледнела. Она не могла видеть свое лицо, но впервые в жизни почувствовала, как от него отхлынула кровь.

– Вы говорили, что постараетесь оставить её в покое, - обвиняющее сказала она.

– Нет, - сказал он, нагло усмехаясь, - Я сказал, я не думаю, что вы “позволите” мне жениться на ней. Хотя это не имеет никакого смысла, поскольку я не позволю вам управлять моей жизнью.

Кэйт почувствовала комок в горле.

– Но вы не можете хотеть жениться на ней. После того, как вы…после того, как я…

Он сделал несколько медленных шагов в её сторону, выглядя как кот, обожравшийся сливок.

– После того, как вы поцеловали меня?

– Я не… - но слова застряли в её горле, поскольку это была очевидная ложь. Не она, конечно, первая начала целовать, но, в конце концов, она приняла в этом участие и отвечала на его поцелуи.

– Ох, перестаньте, мисс Шеффилд, - сказал он, выпрямляясь и скрещивая руки, - Давайте, выясним отношения. Мы не нравимся друг другу очень сильно, это верно. Но я уважаю вас, хотя у вас довольно извращенный ум, но, по крайней мере, я могу сказать, что вы никогда не лжете.

Она промолчала. Действительно, что можно сказать? Как реагировать на предложение, содержащее слова: “уважение” и “извращенный ум”?