«Хочешь, чтоб люди сочли тебя психом — скажи правду». Сверхъестественное (Supernatural)

Алёна Швец — машина для убийств

Истина 1. Ира

Настоящее

Неспешно помешивая сахар в крепком свежезаваренном кофе, я смотрю на затянувшиеся тёмными облаками небеса и прислушиваюсь к тому, насколько размеренно барабанит ливень по огромным панорамным окнам. Из колонок рабочего компьютера тихо играет музыка, и в такт неё я лениво покачиваю ногой.

Часы на руке вибрируют, и я мельком бросаю на них взгляд, ловким движением смахивая с экрана бесполезное уведомление о скидках, а после, оставив в покое ложку, делаю глоток крепкого кофе.

Сегодня отвратительный день.

В нашем доме с самого утра отключили горячую воду под предлогом очередных ремонтных работ, и мне пришлось обойтись без душа. По пути на работу меня подрезал какой-то придурок, и я чудом смогла избежать аварии, плюс ко всему попала в длительную пробку и немного опоздала, благо начальник сегодня с утра ускакал в суд, так что не заметил моей пропажи. Йогурт попался отвратительно-невкусный, обед тоже не задался: пришлось поработать. А ещё я не взяла с собой зонтик.

Но всё-таки, несмотря на неудачи, настроение у меня на удивление приподнятое.

Пиликает рабочий телефон — горит зелёным линия начальника — я хватаю трубку и подношу к уху.

— Да, Алексей Васильевич.

— Ир, скажи график, — коротко просит мужчина.

— Опаздывает. Я звонила, сказал, что стоит в пробке. Должен прийти с минуты на минуту. Кофе хотите?

— Нет, спасибо, — устало вздыхает и кладёт трубку.

Сделав ещё один глоток, я откидываюсь на спинку кресла и достаю из сумочки небольшое зеркальце. В отражение на меня смотрит кареглазая девушка с кривой стрижкой красных совсем недавно покрашенных волос, с левой стороны они короче, плавно удлиняются к правому плечу, лишь немного до него не доставая. Миниатюрные стрелки делают взгляд выразительнее, и лишь я, очень на это надеюсь, знаю, что они немного несимметричны. Поправив ворот белой рубашки, я прикрываю зеркальце и откладываю в сторону.

Когда в кружке остаётся лишь половина, правая дверь, ведущая в коридор, без стука открывается, и в кабинет вваливается грузный мужчина в промокшем синем костюме. Он небрежно откидывает со лба мокрые волосы и, переводя дух, на последнем издыхании выпаливает.

— Добрый день. Я… Поляков… Михаил… — пауза. — Записан на пять…

Я поднимаюсь на ноги.

— Подождите здесь, я сообщу о Вашем приходе. И наденьте, пожалуйста, маску, — последнее предложение произношу настойчиво, и посетитель тут же запускает руку в карман, что-то рассеянно бормоча себе под нос.

Показываю на белый кожаный диванчик, а сама неспешно направляюсь к левой двери, ведущей в кабинет моего начальника. Постучав, захожу внутрь. Взгляд скользит по просторному помещению вдоль дубовых шкафов с документами и книгами, мимо чёрного дивана с миленькими подушками прямиком к столу, за которым сидит мужчина с растрёпанными рыжими волосами и изучает документы.

— Алексей Васильевич, к Вам Поляков Михаил Сергеевич.

Он поднимает взгляд медных глаз, под которыми проступают еле заметные тени, и небрежно машет рукой.

— Пусть заходит.

Я киваю и возвращаюсь к только что усевшемуся мужчине.

— Проходите, Вас ждут. Кофе? Чай?

Мужчина с немалым усердием поднимается на ноги и кивает.

— Кофе, пожалуйста. Без молока и без сахара. Так вкусно им здесь пахнет, Боже…

Я улыбаюсь, придерживая для него дверь, и, как только Поляков переступает порог кабинета, закрываю преграду и принимаюсь за работу. Решаю сделать порцию бодрящего напитка и для начальника, уж больно сонным он выглядит.

В последнее время у него много работы, и у меня, соответственно, тоже. Лишь под конец рабочего дня удаётся присесть и передохнуть, да и без обеда к тому же осталась, так что живот уже начинает крутить — кофе и чай совершенно не спасают. Может, заскочить в ресторан? Или заказать еду на дом? Так не хочется тратить время на ужин…

Напитки готовы — я ставлю чашки на поднос, на тарелочку кладу конфеты, рядом сахарницу, и, убедившись, что всё выглядит идеально, без стука открываю дверь и переступаю порог кабинета. Посетитель сидит в кресле напротив моего начальника, раскладывает на столе бумаги и что-то усердно рассказывает, но, как только я нарушаю их идиллию, неловко смолкает. Промокнув платком лоб, посетитель наблюдает за мной, не решаясь продолжить разговор. Он может молчать, сколько пожелает, я в любом случае узнаю подробности его ужасной проблемы.

Юбка поднялась на моих бёдрах и немного сбилась — вот, о чём я думаю, пока ставлю перед Поляковым чашку с кофе и тарелку с конфетами, дальше подхожу к Алексею Васильевичу и аккуратно оставляю перед ним вторую порцию.

— Спасибо, Ирочка, — его взгляд притупляется, словно он боится посмотреть мне в глаза, и на секунду замирает на моих ногах. — На сегодня можешь быть свободной.

Я улыбаюсь. Один из приятных бонусов работы без обеда — есть вероятность, что отпустят пораньше. В принципе, мне всё равно здесь делать нечего, а график вести я могу в любом другом месте, был бы интернет.

— Тогда до понедельника.

— Да, пока.

Забрав поднос, я лёгкой походкой покидаю кабинет начальника, и лишь прикрыв за собой дверь, поправляю съехавшую юбку.

Что ж, вот она я. Ира Ольханская, когда-то грезившая стать врачом и спасать жизни, а теперь работающая секретарём у выдающегося адвоката Москвы. Работа не пыльная, хотя немного нудная и утомительная, зато платят хорошо, могу позволить себе вовремя платить за ипотеку, да ещё и на личные нужды тратить столько, сколько пожелаю. Ну, почти. Даже и не помню, что меня подтолкнуло после изнурительной учёбы на доктора удариться в сферу, как говорит моя подруга, секретутки.

Да уж, от той Иры, которая жила в советской бабушкиной квартире и пыталась выжить в этом бренном мире, совсем ничего не осталось. Иногда я даже тоскую по ней.

Дождь не прекращается, а, когда я выключаю компьютер и убираю рабочее место, становится лишь сильнее, но выбора у меня в любом случае два: либо промокнуть до нитки, либо торчать здесь в ожидании удачного момента.

Перекинув через плечо сумочку, я выхожу из кабинета и по узкому коридору с множеством дверей направляюсь прямиком к лифту. Там, в зеркале, я вижу своё отражение, придирчиво скользя по нему взглядом и оценивая, насколько идеально сидят на мне чёрная юбка карандашом и белая рубашка.

Двери лифта открываются на первом этаже — я отрываю взгляд от своих карих глаз, переставая высматривать дефекты в нарисованных стрелках, и уверенно иду в сторону выхода. Охранник на посту не обращает на меня внимания, двери разъезжаются в сторону, сначала одни, затем вторые, и я наконец-то оказываюсь на свежем воздухе.

Крыльцо прячется под крышей, и барабанящий ливень не попадает на меня, зато из-за сильного промозглого ветра невольно приходится поёжиться. Запах сырого асфальта окутывает меня со всех сторон, лужи вспениваются и покрываются пузырями, два парня стоят чуть в стороне без зонтов и курят, то ли дожидаясь, пока дождь стихнет, то ли отлынивают от работы под конец дня.

Осмотревшись, я пытаюсь отыскать взглядом припаркованную машину — перспектива бежать в такую погоду на каблуках совершенно не прельщает, однако, стоять здесь и ждать спасения тоже бессмысленно.

Прикрыв голову сумочкой, я выскакиваю из-под укрытия и, насколько позволяют туфли с юбкой, бегу в сторону авто, однако уже на полпути перехожу на шаг, понимая, что смысла торопиться больше нет. Ливень полностью принимает меня в свои объятия, в буквальном смысле этого слова: рубашка прилипает к телу, волосы мокнут так, словно на меня только что выливают ведро ледяной воды, а ещё ноги скользят в туфлях, неприятно хлюпая.

Красная машина игриво подмигивает фарами, когда я снимаю её с сигнализации, и я спешу к ней, поспешно забираясь на водительское сидение. Хлопает дверь, и ливень стихает, перекидываясь с моего тела на крышу авто. Смотрю на себя в зеркало и поджимаю губы, заметив проступающий под рубашкой чёрный лифчик. Небрежно скидывая с ног туфли, с облегчением вздыхаю. Переодеться мне не во что, но в бардачке есть салфетки, которыми я подсушиваю волосы и поправляю поплывшие из-за воды стрелки. Вечная с ними беда…