И они отправились в путь по закоулкам родного города Бет, в которых она отлично разбиралась даже во тьме. Постепенно Гален почувствовал, что возрождается к жизни. И только почти у цели, опознав кое-какие из примет, Гален вспомнил о Кусаке — и у него тревожно защемило на сердце. Впрочем, тут у них возник и другой повод для волнений.
Из затененного дверного проема вышли и преградили «девушкам» дорогу двое мужчин.
— Только не вздумайте ломаться, — ухмыльнувшись, обронил один из них.
— Да и что так держаться за подружку, дорогуша? — поглядывая на Бет, спросил другой. — Мы сумеем развлечь тебя куда лучше.
Он хотел было схватить Бет, но та с легкостью увернулась от загребущих лапищ.
Гален, стоявший до этих пор не шевелясь, ощутил прилив внезапной ярости. Вложив в удар всю злость, скопившуюся в его душе за дни и ночи заточения, он врезал насильнику. Кулак с хрустом впечатался в нос, и злосчастный рухнул, словно ему вломили кузнечным молотом.
Второй мужчина, не веря собственным глазам, посмотрел на поверженного товарища, потом перевел взгляд на Галена.
— Теперь твоя очередь, — ласково проворковала «девица».
Мужчина весьма невежливо показал даме спину и ударился в бегство.
— На какое-то время ты у них охоту отбил, — рассмеялась Бет.
На постоялом дворе Гален с облегчением выяснил, что с его вещами ничего не стряслось. Их, судя по всему, просмотрели, но, не найдя ничего интересного, свалили в кучу в углу одной из темных кладовок. Даже камень с высеченными на нем письменами и книга со склеившимися страницами никуда не делись. Недоставало лишь тех вещей, которые он припрятал отдельно, и Кусаки!
Гален, переодевшись в мужское платье, отправился на поиски. Его появление в женском наряде вызвало у постояльцев откровенные смешки, и переоделся он с явным облегчением. Попасть в комнату, которую он снял несколько дней назад, оказалось труднее, потому что она была уже занята, но настойчивость Галена в конце концов вознаградилась: у себя в номере он с радостью убедился в том, что письма и деньги по-прежнему в тайнике.
Еще проще оказалось найти Кусаку. Стоило Галену упомянуть о нем, как его послали на кухню, где он и обнаружил своего пушистого компаньона, ставшего за эти дни крупнее, здоровее и еще игривее, чем раньше. Взявшие на себя попечение о нем стряпухи совсем забаловали зверька, и хотя разлука с хозяином далась бику нелегко, она явно пошла ему на пользу. Под общий смех Кусака со всех лап бросился к Галену и занял привычное место у него на плече. Какими бы ни были все прочие способности Кусаки, по части выживания в непривычной обстановке он проявил себя мастаком.
Последние несколько ночных часов Гален и Бет провели вдвоем. Он объяснил девушке, что должен покинуть Риано, а она сказала, что ей пора возвращаться в замок. Прощание выдалось нежным, хотя и немногословным.
— Вернись когда-нибудь… если сможешь, — таковы были последние слова Бет, сказанные Галену.
«Повезло мне попасть в этот замок, — думал Гален, провожая ее взглядом. — И еще сильней повезло выбраться оттуда. Спасибо тебе, Бет!»
Потом он задумался о насущных делах. Ему необходимо было отправиться на север немедленно — и так уж слишком много времени он потерял. В ходе недолгих расспросов он узнал о том, что археологи все еще в городе. Это крайне обрадовало Галена. Конечно, в случае крайней необходимости он решился бы и на одиночный переход через соль, взяв с собой только Кусаку, но куда безопасней и скорее всего быстрее дело пойдет вместе с группой. И он отправился на уже традиционные поиски археологов, обходя один кабак за другим. И только на рассвете, уже валясь с ног от усталости, нашел товарищей. Группа как раз готовилась выступить в поход.
— А мы уж думали, что не дождемся тебя! — с радостной улыбкой воскликнул Холмс.
— Точно ты все рассчитал, — заметил Пейтон. — Мы обзавелись очередным «салагой» и выступаем на север нынче утром.
А куда именно? — не веря собственным ушам, уточнил Гален.
В Тайбридж, — ответил начальник.
Тайбридж лежал заметно на восток от Катовера, но все равно, это было лучше, чем ничего. Гален отправился в путь вместе со всей компанией, стараясь не обращать внимания на то, что ноги у него быстро налились свинцовой тяжестью, а веки чуть ли не склеиваются.
Его товарищам, разумеется, захотелось узнать о его приключениях, но, заметив его усталость, они решили не гнать коней в первое же утро. А ночью Гален забылся таким глубоким сном — и проспал при этом от заката до рассвета, — что его даже не смогли добудиться на дежурство.
— Судя по состоянию мальца, — заметил Холмс, — его в Риано поджидает свора ревнивых мужей.
На следующее утро Гален более или менее пришел в себя и вознаградил археологов за долготерпение наспех сымпровизированной историей, объясняющей и его усталость, и утрату почти всех денег и части одежды. Тем не менее он беспрестанно думал о донесении Дэвина и о его возможном содержании, но на глазах у всех не осмеливался распечатать и прочесть письмо.
Вечером он наконец получил возможность уединиться и, осторожно вскрыв письмо, прочел его при тусклом свете лампы. Первая часть письма выглядела какой-то бухгалтерией, и он предположил, что именно ее и успел зашифровать Дэвин, зато вторая половина была написана по-человечески — правда, торопливым мелким почерком, — и ее содержание было более чем ясно.
«Я только что получил последние доказательства. Будут использованы наемники с Южных островов. В наши порты их доставит флотилия боевых кораблей, и произойдет это примерно через месяц. Они должны пойти на Риано, а оттуда — через соль — в Крайнее Поле».
Гален не верил собственным глазам. Через соль? Целое войско? Это же массовое самоубийство! Он продолжил чтение.
«Таким образом они надеются выйти на Гарадун раньше, чем вы успеете вмешаться и предотвратить такой поворот событий. Вам следует действовать как можно стремительнее!
Прошу прощения за спешку. Д .»
Гален страшно удивился. Иностранные наемники? Вторжение? Все это представлялось просто невероятным. Но таково было донесение человека, принявшего страшную смерть, только чтобы заполучить все эти сведения. Гражданская война грозно стучалась в ворота. «И все эти тайны доверены мне!»
Переправу через соль на этот раз совершали в быстром темпе, что устраивало Галена еще в большей степени, чем купца, который оплатил переход. Археологи пребывали скорее в подавленном состоянии, потому что впервые вышли на соль после гибели двух товарищей. Никакого гула из глубин они на этот раз не слышали, не случилось ни бурь, ни зыбучей соли, которые могли бы осложнить и замедлить переход. Единственным развлечением послужил вид Блекатора, совсем рядом от которого они прошли. Это был устрашающего вида черный утес на самой вершине древнего вулкана. В пещерах и расселинах дикой песней звенел ветер, вообще же Блекатор был окружен несколько призрачным покоем, подчеркнутым цветовым контрастом между белизной соли и кромешной чернотой самого утеса.
Ранним вечером Пейтон со товарищи прибыли в Тайбридж. Купец уже успел расплатиться с ними, так что путь археологов лежал прямехонько в ближайший трактир. Гален при первой возможности отбился от группы и отправился на поиски какой-нибудь лошади. Поиски увенчались быстрым успехом, хотя ему и пришлось изрядно переплатить, на что ушли все деньги, некогда врученные ему Пайком, вкупе с его собственными заработками. Но юноша так спешил, что времени на то, чтобы поторговаться, у него просто не было. Правда, и конь ему достался отменный — черный жеребец, с которым в дороге не предвиделось никаких хлопот.
И он ускакал прочь из города, испытывая угрызения совести из-за того, что бросил товарищей, но осознавая, что другого выбора у него нет; в противном случае объяснения затянулись бы слишком надолго. Всю ночь он мчался на запад и въехал в Катовер на рассвете; донельзя вымотанный, он еле-еле держался в седле. В лучах встающего солнца двор «Ворона» предстал для него долгожданной картиной, но, заворачивая коня, стук копыт которого звонко огласил утреннюю тишину, Гален почувствовал, что все тело у него затекло и он едва способен пошевелиться. Встрепенулся он, лишь когда во двор вышел хозяин-великан, встрепенулся и попытался спешиться. Но потерял равновесие и упал прямо в могучие руки Алого Папоротника.
