— Ладно, — согласилась Эннис, без дальнейших расспросов смирившись с решением, принятым Прядущей Сновидения. — Пойду скажу остальным.

— Туда поедем мы, а вовсе не вся ярмарка, — попробовала было отговорить ее Ребекка.

— Куда вы, туда и мы, — возразила Эннис. — Но это означает, что мы повернем на юг, в сторону Крайнего Поля. Ты уверена, что тебе хочется именно этого?

— Да.

Решимость Ребекки не смог поколебать даже такой поворот.

— Ладно.

Эннис открыла дверцу и вышла из фургона.

— А Кедар? — крикнула ей вослед Ребекка.

— Поедет с нами, — охотно отозвалась сказительница.

Через час ярмарочные фургоны вновь тронулись в путь, направляясь на юго-запад, в сторону Бакленда. Всем было известно, что маршрут избран по распоряжению Прядущей Сновидения, все были счастливы выполнить ее волю.

Ребекка сидела на облучке, лениво потряхивая поводьями, и гадала о том, с чем они столкнутся в городе у маяка. Через какое-то время мерный ритм езды напомнил ей куплет из песни Еретиков, которую накануне вечером напел Кедар.

Чары склеют с частью часть,

Молвят старцы: наша власть…

«Вот только интересно, что, во имя Паутины, это могло бы значить?» — подумала она.

— Ну, вот мы и прибыли, — сказала Эмер, глядя на маяк, воздвигнутый на вершине холма. — А что теперь?

Ребекка тоже посмотрела на башню, которую накануне увидела во сне. На фоне вечернего неба ярко горел огонь маяка.

— Не знаю, — призналась она. — Давай подождем.

Вокруг них, как это принято у ярмарочного люда, уже кипела работа. Для тех, кто странствовал по свету вместе с ярмаркой, один город был ничуть не хуже другого, и тот факт, что они прибыли в Бакленд, потому что на Прядущую Сновидения накатила такая блажь, не означал ничего особенного. Скоро цветастые краски и праздничные шумы ярмарки растревожили вечернюю тишину.

Девушки старались держаться поближе к собственному фургону, не обращая внимания на кипящую вокруг суету; сидя под фонарем, они негромко переговаривались. Есть не хотелось ни одной из них, у обоих скрутило животы, но не от голода — их обуревала надежда, но даже заговорить на эту тему они не решались.

Эннис и Кедар, приехавшие в одном фургоне и, похоже, становившиеся все более близкими друзьями, пришли проведать девиц и потолковать с ними кое о чем, но довольно скоро распрощались, сообразив, что те с таким нетерпением дожидаются вовсе не их.

Ближе к полуночи Ребекка с Эмер решили укладываться. Испытывая огромное разочарование, обе держались непривычно тихо, никто даже не сказал ничего о снах, которые рассчитывает увидеть. Они забрались под одеяла, и Ребекка прикрутила лампу, хотя и оставила ее тускло мерцать.

— Он тебе очень дорог, правда? — тихо спросила Ребекка.

— Дороже, чем я догадывалась, — призналась Эмер. — Только во время партии в «живые шахматы», только тогда я поняла это по-настоящему… но было уже слишком поздно. А с тех пор… — Она горько вздохнула. — Нет, вы только меня послушайте, — тут же рассмеялась она. — Развздыхалась точь-в-точь, как ты, когда тоскуешь об этом, как его там зовут… одним словом, о короле.

— Вовсе я не тоскую, — в свою очередь рассмеялась Ребекка. — Просто мне кажется, что он достойный человек. Вот и все.

Эмер иронически посмотрела на подругу.

— В любом случае, — продолжила Ребекка, — это нечто иное. Я с ним всего-то пару раз виделась. А вы с Галеном… были вместе так долго. С твоей стороны естественно испытывать к нему такие чувства.

— Ты неисправимо романтична, — объявила ее подруга.

— Но ты ведь скучаешь по нему?

— Скучаю, — вздохнула Эмер. — Очень скучаю. А из-за этих твоих снов все становится еще хуже. Я даже подумываю, а не перебраться ли в один из соседних фургонов и не заняться ли тамошним ремеслом, лишь бы забыть о Галене!

Одно упоминание о подобном ужаснуло Ребекку, и Эмер, заметив это, ехидно улыбнулась. Прядущая Сновидения волей-неволей смирилась с тем, что за жизнь ведут находящиеся под ее покровительством женщины, но смирилась только на словах. А замечание, брошенное как бы невзначай подругой, заставило ее задуматься об этом по-настоящему.

— По крайней мере, ты опять нормально выглядишь, — с натужной улыбкой отметила Ребекка. — А не так, словно тебя исколошматили в грязном трактире!

— Да, благодаря Кедару, — прикоснувшись к залеченной щеке, усмехнулась Эмер. — Но я не назвала бы нынешнее положение дел нормальным.

Ребекка меж тем задумалась о своих «девицах» — и ее сознание или, точнее, подсознание, потому что она уже начинала засыпать, прошлось по фургонам и шатрам, чтобы убедиться в том, что ее подопечным не угрожает никакая опасность. Все вроде бы было в порядке, но когда в мысли Ребекки вторгся какой-то неземного происхождения вой, она сразу же насторожилась. «Может, я что-то упустила?» Но тут она сообразила, что этот вой никак не связан с ее «девицами».

— В чем дело? — тоже встревожившись, поинтересовалась Эмер.

— Этот шум, — пробормотала Ребекка. — Просто не знаю…

В голове у нее послышался странный гул. Неприятное ощущение усилилось, и она потеряла дар речи. «Следи за знаками».

Когда в дверь постучали, обе девушки замерли. В дверь постучали второй раз, чуть громче, а потом, через несколько томительных мгновений, скрипнули петли. И тесный фургон наполнил душераздирающий вой.

Отбросив одеяло, Эмер соскочила с лежанки и бросилась в объятия Галена. Под ее натиском Кусака не усидел у юноши на плече и полетел на пол, разгневанно зашипев после того, как упал на скрипучие половицы.

Ребекка села в постели, широко раскрыв глаза от радости. Наконец-то ее друзьям удалось воссоединиться. В этот миг она окончательно поверила в то, что звание Прядущей Сновидения принадлежит ей по праву. «Ткать сновидения и использовать их в реальном мире». Сама эта формула сулила успех. «Мы вновь вплетены в одну пряжу, — подумала она. — Все трое».

Эмер смеялась и плакала одновременно, и ни она, ни Гален не могли произнести что-нибудь членораздельное. В конце концов они решили отказаться от каких бы то ни было объяснений и слились в страстном объятии. Ребекка потупилась, но Кусака повел себя далеко не столь тактично. Уже обиженный и сброшенный со своего привычного места, сейчас он к тому же приревновал своего хозяина. Он завыл и метался от стены до стены фургона, царапая их когтями, пока влюбленная парочка не соизволила наконец оторваться друг от друга.

Переполох постепенно улегся. Ребекка поднялась из постели и протянула влюбленным руки. Гален взял ее за одну ладонь, Эмер за другую, причем объятий они при этом не разомкнули. Все это получилось само собой, они даже не догадывались о том, какое чудо явит им установленная подобным образом связь. Фургон, в котором они находились, куда-то исчез, и все трое ощутили, что тела их плывут, плывут в гулкой пустоте, в которой, кроме них троих, нет ни единой живой души. Все остальное просто-напросто прекратило существовать — и все же страха они не испытывали. В этом коконе любви и дружбы они чувствовали себя в полной безопасности.

Ребекка нехотя отпустила руки друзей, и вся троица смотрела в глаза друг другу, пока вокруг них восстанавливался реальный мир. Даже Кусака затих, настороженно поглядывая на них с высокой полочки. Никто не осмеливался заговорить. Да они и не знали, с чего начать.

Гален и Эмер присели на разобранную лежанку, по-прежнему в обнимку, тогда как Ребекка села лицом к ним на собственную кровать. Наступившую тишину некоторое время спустя нарушил Кусака.

— Он голоден, — улыбнулся Гален. — Мы с ним выехали еще на рассвете.

— А у нас тут ничего нет, — с виноватым видом вздохнула Ребекка.

— Да ладно, не важно, — отмахнулся он. — Выпустим его. Пусть для разнообразия сам поохотится. Что-то он у меня совсем обленился.

Кусака с явным неудовольствием заскулил, и вся компания рассмеялась. Ребекка, поднявшись с места, открыла дверь, и, бросив последний рассерженный взгляд на хозяина, бик спрыгнул с полочки и умчался во тьму.