Мне нужно повидаться с командиром дворцовой стражи, — расхрабрившись, заявил Гален.

— А кто ты такой? — спросил один из стражников.

— По чрезвычайно важному делу!

— Хочешь поступить на службу, верно? — поинтересовался второй стражник.

— У меня известия с юга, — оборвал его Гален. — Поглядите-ка.

Он выудил из-за пазухи висящий на шнурке перстень, нажал на рычажок и показал стражникам потайной символ. Они переглянулись, все их веселье как ветром сдуло.

— За меня могут поручиться Таррант или Пайк, — добавил Гален.

— Их тут нет, — отрезал первый стражник.

Второй, отвернувшись, отдал какое-то распоряжение.

Створ ворот медленно поехал в сторону.

— Повезло тебе, парень, если ты не соврал насчет важного дела, — буркнул первый стражник. — А если соврал, то, считай, крупно не повезло.

Гален следом за ним прошел в ворота, тогда как второй стражник позаботился о его лошади. Галена ввели в помещение на нижнем ярусе одной из примыкающих к воротам башен, и стражник, отдавая честь сидевшему там офицеру, прижал правую руку, стиснутую в кулак, к груди.

— Гонец, мой господин, — доложил он. — У него перстень с монетой. И он говорит, что у него вести с юга.

— Дай-ка посмотреть. — Офицер протянул руку за перстнем.

Гален подал ему знак.

— Как тебя звать?

— Гален.

— Откуда ты?

— Из Крайнего Поля.

Услышав это, офицер удивленно взглянул на него.

— Шахматист? — уточняя, переспросил он.

— Да. Таррант завербовал меня после партии в шахматы.

— Меня зовут Эллард. Я капитан дворцовой стражи. Откуда у тебя этот перстень?

Гален быстро рассказал свою историю. Он понимал, что такой допрос неизбежен, однако ему не терпелось перейти к делу, ради которого он и прибыл.

— Ну и какие же у тебя вести? — спросил под конец Эллард.

— А у вас-то есть перстень? — вспомнив наставления Алого Папоротника, осведомился Гален.

Эллард снял с пальца свой перстень и вручил его Галену. Монетка оказалась другою, зато символ под ней — точно таким же, как и у самого Галена. Облегченно вздохнув, юноша вернул капитану перстень, а вслед за этим вручил ему оба письма.

— Одно от Алого Папоротника, — пояснил он. — А другое — от Дэвина из Риано. Он успел встретиться со мной как раз перед тем, как его убили.

Услышав эти слова, Эллард резко поднял глаза на Галена, но ничего не сказал. Он прочел оба письма. Когда он закончил чтение, лицо его помрачнело. Он легко поднялся с места.

— Следуй за мной, — бросил он.

— Куда мы идем? — едва поспевая за офицером, поинтересовался Гален.

— К королю, — ответил Эллард.

Они нашли короля в одном из кабинетов за изучением географических карт, правда, не сразу. Применив искусство высокой дипломатии с резкой настырностью (а первое из этих качество трудно было заподозрить в обыкновенном капитане), Эллард проник сквозь все заслоны на пути в королевские покои. При этом он размахивал письмами, доставленными Галеном, и провозглашал их первостепенную важность, однако никак не пояснял того, по какой причине его сопровождает этот юнец. Миновав камердинеров, адъютантов и постельничих, которые один за другим пасовали перед напором капитана, они оказались у цели.

— В чем дело, капитан Эллард? — оторвавшись от работы, спросил король. — Кого это вы ко мне привели?

— Галена, сир. «Народного защитника» из Крайнего Поля.

«Король даже не поймет, о чем он толкует», — чувствуя себя на редкость неловко, подумал Гален.

Монфор тем не менее улыбнулся.

— Ага, победоносный шахматист, — протянул он. — Это была выдающаяся победа. Рад познакомиться, Гален.

Гонец почтительно поклонился, будучи не в силах скрыть ни изумления, ни радости.

— А после этого Таррант отправил вас на юг, не так ли? — вновь проявил полную осведомленность Монфор.

— Да, ваше величество.

— У Галена плохие вести, сир. — Капитан вручил королю письма.

Монфор молча прочитал их, выражение его лица никак не изменилось, но атмосфера в кабинете ощутимо переменилась. Закончив, он повернулся к Галену и, задав ему несколько вопросов, уточнил все, что еще оставалось для него неясным.

— Все гораздо хуже, чем я себе представлял, — вздохнул он, посмотрев на Элларда.

— Не призвать ли подкрепление с севера, сир? — предложил капитан.

— Нет. Слишком поздно. И кроме того, если я не заблуждаюсь, те войска скоро понадобятся нам именно там, где сейчас и находятся. — Монфор замолчал, задумался, принял решение. — Мобилизуйте все наличные силы, — распорядился он. — Мы выступим на юг через два дня.

— Слушаюсь, сир, — вытянулся капитан. — Но неужели им и впрямь удастся переправить целое войско через соль? — добавил он.

— Если они готовы поставить на карту жизнь собственных воинов, то могут решиться на все, что угодно, — ответил король. — Мы не можем исходить из предположения, будто они непременно потерпят неудачу. Остается надеяться на то, что северное войско сможет сдержать выступления старой гвардии без нашей поддержки. Вне всякого сомнения, мятеж назначен именно на это время с тем, чтобы отвлечь наше внимание от главной угрозы. По ходу той проклятой Ассамблеи я должен был догадаться, чем все закончится. — Монфор на мгновение умолк, покосился на Галена, потом вновь обратился к капитану: — Что ж, теперь, по крайней мере, у нас не осталось возможности и впредь маскировать собственные намерения, — философски заметил он. — Выступим со всем войском, которое у нас есть.

— И что же, сир, мы оставим Гарадун без гарнизона? — запротестовал капитан.

— У нас нет выбора, капитан, — указал король. — Если мы не добьемся успеха, столица так или иначе падет. Вам известны ваши задачи?

— Да, сир.

Эллард, поклонившись, покинул кабинет. Гален услышал, как капитан чуть ли не с порога принялся раздавать какие-то распоряжения.

— Вы хорошо потрудились, — повернулся к нему Монфор. — Я перед вами в долгу.

Растерянность Галена, не знающего, как быть дальше, после подобного заявления только усилилась. Он стоял не шевелясь, он чувствовал, что онемел от робости. Но тут в голову юноше пришла мысль, на какое-то время утешившая его. «В конце концов, он мужчина и я мужчина».

— Чем бы вам теперь хотелось заняться? — спросил король.

— Мне бы хотелось вернуться в Крайнее Поле… сир, — ответил Гален.

— Тогда поедем со мной, — предложил Монфор. — Именно там и решатся наши судьбы. — И, обращаясь не столько к Галену, сколько к самому себе, добавил: — Так или иначе…

— А они действительно воспользуются услугами иностранных наемников? — расхрабрившись после полученного приглашения, поинтересовался Гален.

— А почему бы и нет? Иностранцы никакие не дьяволы. Они точно такие же люди, как мы. А наемники встанут на чью угодно сторону — лишь бы им заплатили.

— Но иностранцы у нас, в Эрении? — Гален по-прежнему не мог себе такого даже представить.

— А что, это хуже, чем государственная измена? — невозмутимо спросил Монфор.

— Вы одержите победу, — вырвалось у Галена.

— У нас воинов даже меньше, чем у Ярласа вместе с его союзниками, — возразил король. — Не говоря уж о наемниках. Я никак не рассчитывал, будто что-нибудь подобное может начаться так скоро. Но с помощью Паутины мы все равно возьмем верх. — Он сделал паузу и улыбнулся Галену усталой улыбкой. — А когда это случится, заслуга будет записана — и в немалой мере — на счет «Народного защитника».

Галену хотелось ответить, но он не подыскал нужных слов. Но у него не было и тени сомнения в том, что он пойдет на все, что угодно, лишь бы помочь стоявшему перед ним молодому человеку.

— Кто-нибудь из моих адъютантов позаботится вас, пока мы не выступим на юг, — в заключение аудиенции сказал Монфор.

После ухода Галена король вновь обратился к картам изучая их на основе только что полученных сведений.