В конце концов он споткнулся. Одна нога глубоко увязла в соли, не пуская его дальше. Он попытался вытянуть ногу, но только прочнее увяз. На краткий миг в его затуманенном сознании забрезжил какой-то свет, и внезапное осознание безвыходности ситуации заставило его побелеть от ужаса. Соль вокруг него заходила ходуном, накатываясь и ненадолго откатываясь медленными волнами. Он попытался бороться и провалился в кристаллическую топь по пояс. Тогда он застыл, выпустив наконец меч из разжавшейся руки.

Он унялся, а зыбучая соль уняться не пожелала. Медленно и с бесконечной жестокостью, какая некогда была присуща и самому Крэнну, она затягивала его все глубже и глубже во тьму. И скоро на поверхности оставались лишь голова и руки Крэнна. Но сейчас ему уже было все равно. Теперь он смеялся. И его хриплый хохот только добавил ужаса в разыгрывающуюся под звездным небом среди белоснежной соли трагедию.

Эхо этого смеха разносилось, казалось, еще долго после того, как соль набилась безумцу в рот и в ноздри, наполнила легкие и, задушив, заставила замолчать. И лишь много позже, когда зыбучая соль успокоилась окончательно, на белых просторах восстановилась обычная загадочная тишина.

Гален прискакал в Катовер глубокой ночью и сразу же помчался в «Ворон» обменяться новостями с Алым Папоротником. Рассказ о том, что удалось совершить юноше, произвел сильное впечатление на трактирщика, и он даже похвалил Галена, зато тот был явно разочарован сведениями, которые, в свою очередь, преподнес ему Алый Папоротник. Из Крайнего Поля сюда поступали разве что противоречащие друг другу слухи. Одно было известно наверняка — замок пал, причем после кровопролитного сражения, но что там случилось потом, никто ничего точно не знал. А с юга — из-за соли — и вовсе не поступало никаких новостей.

Гален решил поспать остаток ночи, а на рассвете выехать в Крайнее Поле. Алый Папоротник, заметивший, как парень устал, одобрил этот план; он покормил Галена и уложил спать. Пока суд да дело, Кусака сумел возобновить старые связи с кухней трактира, ластясь ко всем, кто еще не спал. Его радостно встретили и по-королевски накормили, и, возможно, именно поэтому Гален решил оставить бика здесь на время своей поездки в Крайнее Поле.

— Если дело дойдет до боя, мне не хотелось бы, чтобы он лез мне под руку.

— Ладно, — немного подумав, согласился Алый Папоротник. — Только я сомневаюсь, что он тебя отпустит.

Когда Гален улегся спать, Кусака тут же пристроился у него на коленях. Оба уснули почти сразу же.

Ребекка увидела, как трое людей шли по дальнему от нее берегу озера. Их фигуры дрожали и расплывались, но как это ни странно, их отражения на озерной глади казались куда более четкими.

Ребекка не могла понять, находится ли она сама на противоположном берегу или же в лодке у берега. Ее собственное тело оставалось невидимым.

За спиной у троицы встало солнце, хлынул ослепительно яркий свет, из-за чего сами эти фигуры стали еще более бесплотными, всего лишь слабыми тенями в сиянии дня.

Затем эта картина куда-то пропала, и Ребекка обнаружила, что смотрит прямо в глаза маленькому бику. Девушка заморгала, когда зверек злобно зашипел на нее, он разозлился настолько, что казалось, будто от его колючей шерстки сейчас полетят искры. Интересно, этот зверек защищает от нее что-то — или кого-то?

— Кто они? — спросила Ребекка. — Я не хочу причинить им зло.

«Сомневаюсь, что он тебя отпустит».

В глазах у бика она увидела Галена — и сразу же ей полегчало.

— Так я и думала, что найду тебя здесь.

— Следи за знаками, — предостерегла остающаяся в тени Эмер.

— Что еще за знаки? — внезапно спросил бик.

— Огни. Ты ведь должен видеть огни, — ответила Ребекка.

— Я и сам не знаю, что делаю, — зашипел зверек, выпустив похожие на иголки коготки.

— Мы все пытаемся заняться волшебством, — пояснила из тени Эмер.

— Только нам это редко удается, — закончила Ребекка.

— Мне и самой страшно, — призналась Эмер.

И тут сцена переменилась снова. На этот раз Ребекка увидела квадратную каменную башню, воздвигнутую на вершине одинокого холма. Башня наверняка была очень древней и в былые времена находилась на стыке стен, от которых сейчас не осталось даже развалин. На вершине башни горел сигнальный огонь, разбрасывая ало-серебряные лучи во все стороны. Ребекка не имела понятия, что это за башня и где это все происходит.

И тут, обращаясь сразу ко всем, зазвучал голос — незнакомый, но добрый и благожелательный:

— Для тебя, дитя мое, этот свет никогда не померкнет.

— Так оно и было, — запротестовал Гален. — Я их видел!

— Тебе приснилось, парень, — прорычал Алый Папоротник. — Сам подумай.

— Я и думаю. Они пытались мне что-то сказать.

Трактирщик покачал головой. Поведение молодого гостя явно вызывало у него определенные опасения.

— Ты просто не понимаешь, — попробовал было объяснить Гален. — Все это происходит не впервые.

— Ты что, шутишь?

— Ни в коем случае. Я не знаю, как это срабатывает, и не владею ситуацией, но я действительно слышу. Слышу и вижу. Я даже мог разговаривать с ними. — Он запнулся, поймав на себе задумчивый взгляд трактирщика. — Даже Кусака, проснувшись, заскулил, — неожиданно добавил он. — Он тоже в этом участвовал.

Алый Папоротник, не выдержав, раскатисто рассмеялся.

— Что ж, будем считать, что это так, — наконец согласился он. — Раз уж за твои слова может поручиться бик.

— Я говорю совершенно серьезно.

— Да понимаю я, — протянул трактирщик. — Может быть, в этом и впрямь что-то есть, а может, и нет, но мне ясно, что сам-то ты во все это веришь. Ну и что же они пытались объяснить тебе?

— Эмер сказала, чтобы я следил за знаками, — процитировал он. — А Ребекка назвала их огнями.

— Не слишком ясно.

— Верно. Но потом я увидел башню на холме. А на вершине башни горел огонь.

— Маяк?

Алый Папоротник пристально посмотрел на юношу, его собственное лицо оставалось при этом по-прежнему невозмутимым.

— Да вроде бы. Башня была каменной… И у меня создалось впечатление, будто она осталась от куда большего сооружения. Не был ли ты, часом, в каком-нибудь месте, похожем на то, что я описал?

— Знаю я это место, — ответил трактирщик, и сердце Галена отчаянно забилось.

— И где же оно?

— Маяк вроде этого стоит за городом Бакленд, — ответил Алый Папоротник. — Он помогал путникам до тех пор, пока там не проложили настоящие дороги. Но огонь там горит до сих пор — по традиции.

— Так вот они, значит, где находятся! — воскликнул Гален, не сомневаясь в собственной правоте. — А где эти места?

— На север отсюда. Полтора дня пути, если верхом.

— Я поспею сегодня к ночи, — поклялся Гален.

— А ты уверен, что не действуешь сгоряча?

Алый Папоротник все еще не мог понять, с какой стати столь разумного юношу, как Гален, обуревают такие диковинные фантазии.

— Не сомневайся! Только объясни, как туда ехать.

И, больше не колеблясь, Алый Папоротник рассказал все, о чем его попросили.

Ребекка и Эмер проснулись одновременно, а проснувшись, взволнованно посмотрели друг на дружку.

— Он снова был здесь, правда? — прошептала Эмер, пытаясь удержать ускользающие образы сна.

— Да.

— Как ты думаешь, он нас найдет?

— Не знаю.

— Кедар же нашел…

В ее голосе послышались тоска и надежда. Несколько мгновений девушки пролежали молча.

— А что это за башня? — спросила Эмер. — Я никогда не видела ничего подобного.

— Понятия не имею, — ответила Ребекка. — Я тоже никогда ее не видела.

И когда с завтраком пришла Эннис, они рассказали ей об общем сне и о башне маяка.

— Это Бакленд! — радостно воскликнула Эннис. — И это совсем рядом!

— Тогда нам надо туда, — сразу же решила Ребекка. — Причем немедленно.