— Ярмарка от вас и завтра никуда не денется, — радостно заверил девиц Локк. — Успеете натешиться вволю.

Таррант проводил Ребекку и Эмер в уготованную им на двоих комнату и воспользовался этой оказией, чтобы сделать некоторые пояснения.

— Локк чудесный человек, — шепнул он им. — Однако он совершенно не понимает женщин. Его жена умерла давным-давно, а все его дети уродились сыновьями.

Ребекка, устыдившись своих непочтительных мыслей о несчастном вдовце, промолчала. В конце концов барон принял ее под свой кров — и она была благодарна ему за это.

— Можно подумать, нам обеим всего по пять лет, — вздохнула Эмер, оставшись наедине с подругой. — Если так пойдет и дальше, нам захочется, чтобы нас спасли и отсюда!

Утро принесло известия о выступлении Монфора с войском и о неизбежности войны. Хотя такой поворот событий и нельзя было назвать неожиданным, всем поневоле стало страшно. Одно дело — знать, что война рано или поздно, но все-таки случится, другое — услышать, по сути дела, об ее начале. Таррант старался держаться бодро, но от Ребекки с Эмер не укрылась тень тревоги в его умных синих глазах. Они сидели у себя в комнате, уже приняв ванну и переодевшись в платья с чужого плеча. Вместе с нарядами Локк прислал им записку с извинениями по поводу того, что эти платья так бедны, и с пояснениями, что подходящий размер удалось отыскать только у служанок.

— Вы поедете? — прямо спросила Ребекка.

— Конечно, — ответил Таррант. — Разумеется, я предпочел бы остаться здесь, в вашем обществе, но долг есть долг.

Он улыбнулся Ребекке, и она грустно кивнула ему в ответ, невольно подумав о том, суждено ли им еще увидеться. Война затронула столько тайных пружин; возможно, одна из них проходила и через ее сердце…

— А где вы собираетесь присоединиться к войску? — поинтересовалась она, прерывая внезапное и не слишком приятное молчание.

— Не знаю. — Он пожал плечами. — Сперва надо повидаться с кое-какими другими беглецами из Крайнего Поля.

— С кем же?

— А вам известно, где сейчас Гален? — вставила свой вопрос Эмер прежде, чем Таррант успел ответить Ребекке.

Офицер покачал головой — и девушка на глазах сникла, что вообще-то было ей вовсе не свойственно. Хороший сон придал ей сил, мигрень прошла, даже щека уже не выглядела столь ужасно, хотя глаз, по ее собственному выражению, походил на «закат грозовым вечером, написанный кистью безумного художника». Тем не менее она тосковала, что нельзя было объяснить одной только тревогою как за отца, так и за собственное неопределенное будущее.

— А что делать нам? — после некоторой паузы задумалась Ребекка.

— Оставайтесь здесь, — посоветовал Таррант. — Кэслмейн более или менее в безопасности, а все новости я буду вам сообщать.

— Если Локк позволит нам выслушивать их, — угрюмо заметила Эмер.

— Не сердитесь на него, — попросил Таррант. — Он человек добрый и хороший. И одинокий — его сыновья уже отправились на войну. Ему придется по душе ваше общество.

Девушки переглянулись.

— Но если он не пустит нас на ярмарку… — начала Ребекка.

Таррант рассмеялся:

— С какой стати? Но я не понимаю, почему это так важно для вас.

— Это долгая история.

— Тогда отложим ее на другой раз. Мне пора.

Он поклонился и вышел и уже прямо в коридоре начал на ходу раздавать какие-то распоряжения. Девушки пару минут посидели молча, пытаясь разобраться в происходящем, которое уже грозило отбросить зловещую тень и на их жизни. Затем они переглянулись.

— На ярмарку! — воскликнули они хором.

Выбраться из замка оказалось проще, чем они ожидали. Замковый двор сплошь заполонили люди и лошади — это отряд под предводительством Тарранта готовился к выступлению в поход. Под шумок Ребекка и Эмер просто-напросто пробрались к воротам и покинули замок. Никто не обратил внимания на двух девушек, одетых в платья служанок, и скоро они уже шли по непривычно тихим улицам города на окраину, где и разбила свои шатры ярмарка.

— Все сегодня выглядит как-то по-другому, — оглядываясь по сторонам, заметила Ребекка.

— Им стало известно о войне, — ответила Эмер. — Такие новости в кармане не утаишь.

Кэслмейн был таким мирным провинциальным городком, что мысль о войне казалась здесь просто дикой, и тем не менее атмосфера на городских улицах напоминала затишье перед летней грозой. Так или иначе, жизнь всех обитателей городка непременно должны были изменить назревающие и уже начавшиеся события.

Ребекка миновала незримую черту, за которой начинались угодья ярмарки, и почувствовала, как кровь быстрее побежала по жилам. Она взволнованно заглядывала в каждый проход между фургонами и балаганами, надеясь найти вывеску или какой-нибудь знак, по которым можно было бы определить, как пройти к шатру Санчии, но ничего подобного не видела. И все же Ребекка была уверена в том, что это та же самая ярмарка, недаром все здесь было таким похожим или даже знакомым, и только Прядущую Сновидения нигде не было видно. Ребекка самую малость подрастерялась.

На ярмарке было немного народу, да и те, что были, занимались своими делами, не обращая на двух посетительниц никакого внимания. В конце концов Ребекка решила, что пришла пора прибегнуть к посторонней помощи, и подошла к бледнолицей женщине, присевшей на облучок собственного фургона.

— Простите меня, — почему-то разнервничавшись, начала она. — Не покажете ли вы мне, как пройти к шатру Санчии?

Женщина как-то странно посмотрела на нее, но ничего не ответила, и Ребекка забеспокоилась еще сильнее.

— Прядущая Сновидения, — пояснила она.

— Санчия умерла, — сухо сказала женщина.

— Нет!

Все надежды Ребекки вновь лопнули, и мир вокруг нее преобразился. Жестокое и непригодное для жизни место. «Но почему? — в отчаянии думала она. — Ведь еще несколько дней назад она была жива! А сейчас, когда она мне так понадобилась…»

Женщина сузившимися глазами смотрела на растерявшуюся девушку.

— Тебя зовут Ребекка? — спросила она вдруг.

— Да.

— Тогда пошли со мной. — По лицу у женщины медленно расплылась улыбка. — Мы тебя ждем.

Не произнеся больше ни слова, женщина спрыгнула с облучка и пошла прочь. После недолгого колебания Ребекка с Эмер последовали за нею.

— А почему ты сказала, что вы меня ждете?

— Сама увидишь. Кстати, меня зовут Алеандрой. Я шлюха. — Представилась она крайне деловито, объявив о своей профессии без малейшего стыда, как, впрочем, и без ложной бравады. — Одна из девиц Санчии, — добавила она. — Санчия держала нас под своим крылом.

— Я это знаю, — пробормотала Ребекка.

Алеандра повела их куда-то в глубь лабиринта, образованного фургонами и шатрами.

— А когда она умерла? — спросила Ребекка.

— Дней семь назад. Может, восемь. Хотя кажется, будто с тех пор прошло гораздо больше времени.

— Но фургон у вас остался?

— Разумеется, — ответила Алеандра. — Мы знали, что он тебе понадобится.

— Как это?

— Скоро поймешь.

Они подошли к фургону Санчии. Выглядел он столь же жалко и неприметно, как и запомнилось Ребекке. И все же при взгляде на повозку у нее возникло странное чувство.

— Заходи, — пригласила Алеандра. — Здесь тебя никто не потревожит.

Она собралась было уйти, но Ребекка задержала ее:

— Подожди! Прошу тебя. У меня столько вопросов…

— Позже, — улыбнувшись, ответила Алеандра. — Сначала тебе ответит сама Санчия.

Сказав это, она ушла, а две девушки, проводив ее взглядами, уставились на дверцу фургона.

Все это время Эмер молчала, чувствуя себя бестолковой и невежественной; кроме того, ее одолевали воспоминания об их прошлом визите на ярмарку.

— Хочешь, чтобы я вошла туда вместе с тобой? — тихо спросила она.

— Разумеется!

Сам этот вопрос изрядно удивил Ребекку.

— В прошлый раз Санчия не захотела меня видеть, — напомнила Эмер.