— Мне кажется, что мы вряд ли подпустили бы вас на расстояние броска, — холодно ответил Фародин. А втайне порадовался, что до морской стычки с троллями дело так ни разу и не дошло.

— Ты не хочешь защититься? — спросил герцог, указывая на прислоненный к поручням щит. — Мне не хотелось бы оказаться в положении, когда придется объяснять королю Болдору причину твоей смерти. — Из глубокого шрама, протянувшегося через весь его лысый череп, сочилась кровь. — Или ты думаешь, что у тебя такая же крепкая башка, как и у меня?

— Думаю, ни один человек не станет стрелять в эльфа, окруженного троллями, в которых попасть гораздо легче.

Оргрим рассмеялся.

— Для эльфа ты чересчур хорош. Жаль, что мой предок убил твою женщину и ты поклялся в вечной вражде. Мне не хотелось бы убивать тебя, когда закончится битва и с нашим перемирием будет покончено.

— Ты настолько уверен в том, что выживешь в бою?

Герцог широко ухмыльнулся.

— Есть очень мало вещей, способных убить тролля. В этом мы превосходим твой народ.

Фародин хотел было съязвить, однако в этот миг на палубу когга обрушился новый залп валунов. Грохот и крики раненых были неописуемы. Темные ручейки крови потекли по водопротокам в корпусе корабля.

Грот-мачта накренилась. Валун надломил ее у самой палубы, теперь она держалась только на вантах.

Корабль служителей Тьюреда почти миновал галеасу. Теперь тролли, стоявшие вдоль поручней, вооружились более мелкими камнями. Подобно тому, как дети бросают в море камешки, они швыряли в толпу людей обломки скал. Фародин увидел, как штурман когга получил удар в грудь, как его отшвырнуло на стенку кормового возвышения. Эльф с отвращением отвернулся, чтобы не смотреть на эту бойню.

Мандред взобрался по абордажному мостику. Они с мандридами продвинулись до самого носового возвышения когга. Словно башня вздымалось оно над носом вражеского корабля. Всего две лестницы вели сюда с главной палубы. Удерживать позицию было легко. Однако враги образовали стену из щитов и отразили уже две их атаки.

Мандред ожесточенно бросился вперед в третий раз. Его секира крошила щиты и разрезала кольчуги. Мандриды уважительно старались держаться подальше от ярла, когда тот замахивался своим оружием. Однако с какой бы силой ни устремлялся он вперед, ряды тут же смыкались. В проемы просовывали мечи. Они вылетали вперед молниеносно, словно жала. Рыцари ордена были опытными в этом способе сражения и не хотели уступать ни на шаг. Удар пришелся Мандреду в бедро. Теплая кровь потекла по ноге. Под прикрытием щитов мандридов он отошел на носовое возвышение.

Он подавленно поглядел через фальшборт. Между флагманским кораблем королевы и большим коггом болталась маленькая галера. Очевидно, она примчалась, чтобы поддержать команду Эмерелль. Живых на борту не было. Воины и гребцы лежали на палубе: жертвы проклятого священника Тьюреда!

Положение было отчаянное. Битва на скрепленных друг с другом драккарах тоже шла плоховато. Фьордландцы и эльфы бросили в бой почти все свои резервы. А подкрепление к рыцарям ордена поступало постоянно. Сколько бы солдат они ни потеряли, бреши в строю закрывались мгновенно.

К нему подошел Лиондред.

— Ты ранен?

— Всего лишь царапина! — проворчал Мандред. Он солгал своему потомку. Рана горела, словно его задели не мечом, а раскаленной кочергой. — Противников слишком много! Нужно сосредоточиться на удержании носового возвышения. — Он обернулся и посмотрел на молодого мандрида, который, обессиленный, сидел, прислонившись к поручням и, глядя через корабль королевы, наблюдал за происходящим на драккарах.

— Подкрепление будет? — спросил Мандред.

— Нет! Им приходится обороняться. Рыцари ордена нападают по всему фронту!

— Проклятье!

Мандред поглядел на главную палубу когга. Враги перестроились и теперь принялись в свою очередь атаковать. Презрев смерть, они устремились по обеим лестницам на носовое возвышение. С левой стороны их вел высокий рыцарь. Пригвоздил к полу мандрида, преградившего ему путь. Его клинок вспорол горло молодого воина. Работая щитом, он расчищал себе проход и ступил ногой на носовое возвышение.

Мандред бросился вперед. Он терпеть не мог такую драку. В толпе не было места, чтобы размахнуться секирой. Использовать всю ее силу он мог только тогда, когда поднимал высоко над головой. Но на это он не пойдет. Тогда окажутся незащищенными его грудь и живот, и ему придется на собственной шкуре узнать, насколько ловки в обращении с короткими мечами рыцари ордена. Стиснув зубы, он решил ограничиться тем, чтобы атаковать коротким шипом секиры. Он вонзил ее в щит воина, стоявшего прямо перед ним. Рыцарь вскрикнул. Мандред достиг цели — руки, крепко пристегнутой к дереву кожаными ремнями. Воин ордена на миг опустил щит. Всего на миг, но этого оказалось достаточно, чтобы ткнуть в него секирой еще раз. Шип с хрустом вошел в прорезь шлема.

Воспользовавшись брешью, он атаковал мужчину слева, уже не прикрытого щитом своего товарища. Воин взмахнул мечом, чтобы парировать удар, однако ничего не сумел поделать с мощью секиры, оружие Мандреда вошло в его грудь.

Ярл пробился почти к самому фальшборту. На главной палубе между рядами воинов он увидел священника. Он был на расстоянии около десяти шагов. Его синие одежды цвета ночи развевались на ветру.

— Вперед! — крикнул он на языке Фаргона. — Нужно продвигаться! Иначе королева демонов бежит!

Рыцари ордена решительно устремились по обеим лестницам на носовое возвышение. Высокий воин по-прежнему держался рядом с лестницей. У ног его лежали два мертвых мандрида.

Мандред снова бросил взгляд на главную палубу. Подойти к проклятому жрецу невозможно. Десять шагов! Десять шагов — и все стало бы иначе! Но для этого нужно подняться на фальшборт и прыгнуть в самую гущу врагов.

Ярл пригнулся, уворачиваясь от удара мечом, и вонзил свою секиру в колено противника, обходя щит. Мужчина с криком рухнул на палубу, пытаясь вонзить меч Мандреду в пах. Мандред наступил на щит, и оббитый железом край его ударил воина по шлему. Голова его запрокинулась, и Мандред вонзил шип секиры ему в горло.

Ярл тут же снова поднял взгляд. Если он перепрыгнет через фальшборт, то ему конец. Но, быть может, своей жизнью он сможет помочь королеве бежать и спасет Альвенмарк и Фьордландию.

Священнослужитель поднял руки. Он снова начал плести заклинание! Мандред оглянулся. Последний раз жрец находился на десять шагов дальше. Теперь Эмерелль находится в зоне удара!

Краем глаза он заметил движение. Высокий рыцарь ордена пробился к нему. Мандред отпрянул. Меч рыцаря скользнул по его кольчуге. Удар пришелся низко, пробив ногу до кости. Удар щита отбросил его назад. Чьи-то руки схватили его и утянули за защитную стену мандридов. Теперь фальшборт недосягаем. Надо было прыгать!

Нурамон вместе с Номьей бежал под палубой галеры к корме. Вид мертвых гребцов со стороны правого борта приводил его в ужас. Мужчины и женщины просто лежали на скамьях, некоторые упали на весла, некоторые откинулись назад. Ран не было, на лицах ни мук, ни следа ужаса. Наверное, они не испытали боли и даже не заметили, что наступил конец.

Что действительно волновало Нурамона, так это вопрос, родятся ли умершие вновь. На примере Номьи он выяснил, что эльфы, погибшие в человеческом мире, могли снова родиться в Альвенмарке. А карлики были примером того, что у детей альвов была жизнь и в человеческом мире. Однако заклинание священнослужителя могло помешать их рождению. Об этом эльф не подумал, когда говорил о своем плане с Эмерелль и Обилее. Если возрождения не будет, то дыхание смерти может означать конец его поисков. А потом Нурамон подумал о мастере Альвиасе. Разве он не ушел в лунный свет у него на глазах? Разве не доказывает этот факт, что жрецы не могут уничтожить душу? Вопрос только в том, кто будет зачинать и рожать детей, если все будет потеряно…