Фародин опустил голову. Что-то попало в его плечо. Его левая рука наполовину онемела от боли. Эльф прыгнул вперед. Тяжелый меч дернулся. Он разрубил шлем и вонзился глубоко в грудь следующего воина.

Фародин почувствовал, как под его левой пяткой оказался крюк. Он попытался поднять ногу, когда в грудь ему ударили сразу несколько шипов. Клинки скользнули в бок, но удар окончательно заставил его потерять равновесие. Он опрокинулся. Меч вырвали у него из рук. Эльф попытался откатиться в сторону, но чья-то нога наступила ему на грудь и придавила к земле.

Над Фародином по безоблачному лазурному небу Альвенмарка скользнула тень сокола. Затем в солнечном свете сверкнул серебром трехгранный шип и устремился вниз.

Битва не давала Нурамону ни мгновения покоя. В этой толчее он потерял из вида Фельбиона. После того как его трижды выбивали из седла, он почувствовал себя на земле увереннее. Его мучили два ранения в руку и одна рана на плече. Правую руку он поднимал с трудом, чувствуя, как теплая кровь струится по коже.

Его план не полностью сработал. Конница оказалась вовлечена в затяжной бой, и они не смогли сломить численное превосходство врага. Впрочем, Нурамон то и дело слышал хриплые крики людей, в которых попадали стрелы. Но он не мог сказать точно, откуда доносятся эти крики. В пылу сражения он потерял ориентировку, все его чувства были нацелены исключительно на то, чтобы выжить.

Высоко над головой он увидел пролетевший обломок камня. Это могло означать только одно: солдаты пехоты подошли настолько близко, что до них могли дотянуться катапульты карликов.

Он огляделся по сторонам. Его родственники и альвемерцы сражались храбро, еще раз доказывая, что один эльфийский воин стоит по меньшей мере двух людей.

У Нурамона закружилась голова, затем пришла боль. Он покачнулся, попытался на что-нибудь опереться, сознавая при этом, что лишается чувств. Внезапно его подхватили, и он увидел перед собой расплывшееся лицо. Если это маска Гийома, то все будет кончено!

— Нурамон! — крикнул кто-то, заставив его вздрогнуть. Он зажмурился и узнал Лумнуона. — Воины рода Вельдарона! Ко мне! — крикнул эльф. — Держись! Мы тебя защитим…

Остальных слов родственника Нурамон не услышал. Он был преисполнен стремления выжить. И пришло ему в голову только одно, что можно было сделать. Он начал творить заклятие исцеления, направив его на самого себя. Тут же судорогой свело раненую руку; ему показалось, что кто-то срывает плоть с его костей. Затем боль охватила все его тело. Эльф сжал зубы с такой силой, что заболели челюсти. Внезапно его подбородка коснулось что-то холодное, и он вздрогнул. Над собой он увидел Лумнуона; воины его рода образовали вокруг него защитный круг. Лумнуон коснулся его руки.

— Ты сам себя исцелил? — спросил он.

Нурамон напряженно кивнул, хватая ртом воздух. Лумнуон помог ему подняться. Внезапно рядом упал на землю сраженный врагом воин. Нурамона охватило бешенство. Наконец ему удалось стряхнуть оцепенение, охватившее его с тех пор, как он увидел тысячекратно отраженное лицо Гийома. Он схватился за мечи и прыгнул в образовавшуюся брешь как раз в тот миг, когда рыцарь ордена опустил меч. Он молниеносно скрестил мечи над головой и задержал оружие противника. Пинком ноги он отправил врага наземь, настиг его и вонзил меч в бок. Опрокинув второго рыцаря ордена, он поднял полуторный меч и крикнул своим:

— Вельдарон! — Эльфы подхватили имя основателя рода, со всех сторон ринулись на врагов, соединились с товарищами и пробились к карликам.

Дети темных альвов еще не раскрыли строй драконьей брони. Они постепенно продвигались вперед. Горы трупов и тела мертвых лошадей исчезали под их щитами, словно полк гномов представлял собой чудовище, питающееся плотью мертвых.

Внезапно до них донеслись крики тысячи глоток. Должно быть, подошло основное войско врага.

— Ко мне! — крикнул Нурамон. — Соберитесь возле меня!

Его соратники немного отступили и снова выстроились вокруг Нурамона. Тех немногих, кто был верхом, он поставил по левую сторону от себя, остальных по правую.

И вот они пришли! Бесчисленное множество рыцарей прорывалось в бреши между сражающимися. Они обтекали их, словно вода, подмывающая берег.

Нурамон почувствовал себя так же, как день назад, когда скакал на лошади сначала навстречу войску карликов, а затем — эльфийской коннице. Но его ощущения не имели ничего общего со страхом. Он видел, как два отряда драконьей брони медленно разошлись в стороны, будто целитель молчаливо приказал этому пожирателю смерти войти в их строй. Нурамон подал знак своим людям, и они отошли под карликов.

Пехота безжалостно обрушилась на них. Враги находились на расстоянии пятидесяти шагов. Фирнстайнцы опоздали. Не успели перегруппироваться.

Нурамон поднял свой полуторный меч и закричал:

— Альвенмарк! — Его родственники и альвемерцы присоединились к кличу.

Враги были на расстоянии двадцати шагов, когда Нурамон опустил оружие и скомандовал:

— В атаку! — Однако его боевой клич потонул в реве, поднявшемся в тот же миг слева и справа от него.

Драконья броня раскрылась, выпуская карликов! Воины первого ряда ринулись вперед, извлекая из ножен короткие мечи. За ними вышли палисадщики и другие воины, закрывшие щитами лицо и грудь и устремившиеся вперед. Это было словно волшебство. Огромное боевое чудовище рассыпалось на бесчисленное множество воинов-карликов.

Маневр солдат Венгальфа произвел впечатление на врагов. Воины первых рядов замедлили шаг, смолкло жестяное звучание криков. Наконец оба войска столкнулись, и Нурамон прорвался далеко в гущу врагов. На миг страх смерти его оставил.

Щит размером с дверь затмил небо и принял на себя шип алебарды.

— Разрубите этих ребят на куски! — прокричал хорошо знакомый голос. Сильная рука подхватила Фародина и помогла ему подняться на ноги. — Похоже на то, что у тебя все на месте! — Оргрим широко усмехнулся. — Это за то, что ты спас меня и мой корабль во фьорде.

Эльф удивленно заморгал.

— Как… как ты меня узнал?

— Олловейн сделал мне одолжение. Он намалевал на затылке твоего шлема белый крест. Так я смог удержаться за тобой, когда ты пробил брешь в строе пикинеров.

Глухая боль терзала левое плечо Фародина. Одна из пластин его латного доспеха получила вмятину и вошла в тело. Он едва мог поднять левую руку.

— Ты можешь сделать мне еще одно одолжение, Оргрим? Расстегни пряжки на моем левом наплечнике и сними его.

Король сунул ему под нос свои огромные ручищи.

— Ты ведь на самом деле не думаешь, что эти пальцы могут расстегнуть нежные пряжки эльфийского доспеха?

Фародин потянулся и выругался. Сам он снять доспех не мог. Огляделся по сторонам. Вокруг лежали дюжины мертвых.

— Сам идти можешь?

— Ну, уж тролль, чтобы нести меня, точно не нужен, — раздраженно процедил эльф. Боль в плече усиливалась.

Атака троллей сильно отбросила пикинеров. Широкие спины великанов мешали Фародину увидеть происходящее на поле. По-прежнему слышались адские крики.

— Как драка?

Оргрим сплюнул.

— Чертовски много людей, которые больше не похвастаются дома своими подвигами. Мы отбросили их. — Король жестом подозвал тролля из штаба, и мгновением позже послышался протяжный сигнал рога. — Они собирают конницу внизу, под холмом. Нам следует отступить прежде, чем они предпримут контратаку. — И не обращая больше внимания на Фародина, тролль потопал к своим, прикрывая отход войск.

Всего шестеро из двадцати эльфов, которые первыми приняли удар, вернулись под защиту лучников. Олловейн был в числе выживших. Его доспех был покрыт царапинами и покраснел от крови. Эльф снял шлем; его длинные светло-русые волосы прядями прилипли к голове. Мастер меча указал на склон. Кое-где не видно было даже травы, настолько плотно лежали трупы. После того как в бреши, созданные эльфами в строю пикинеров, прорвались тролли, битва превратилась в резню.