— Дааа, кажется, сборами это уже не назовешь, — протянул Щербаков, — эти наряды нам надолго.

— Вставайте! Вставайте, просыпайтесь уже!

Роман чувствовал, что до утра еще далеко, и не понимал, чего всполошилась Ангелина.

— Воду украли! — негромко произнесла супруга, будто боялась, что ее могут услышать.

— Какую воду? — Роман почувствовал неладное.

— Ту самую, НЗ. Выкопали и сбежали.

— Кто?

— Откуда я знаю. Еще все спят.

— Почему думаешь, что сбежали.

— Ночь была ясная. Я видела силуэты в океане, собственно, потому и заподозревала. Проверила, и точняк, яму разрыли, воду забрали.

— Да уж, это нам за то, что мы так долго откладывали. Надо было уходить, как планировали, через три дня, а мы тут уже дней десять ждем чего — то.

— Двенадцать, — поправила супруга.

— Вот и хрен — то, я же говорил, что без воды мы не дойдем никуда.

— Может, попробовать догнать?

— А догоним? Палками забьем?

— Вместе пойдем.

— Блин, дерьмовое утро. Сколько на градуснике?

— Еще ночь, я не смотрела.

— Чего так жарко сегодня, как в аду.

Ангелина схватила простынь и сделала несколько взмахов над мужем, чтобы разогнать воздух.

— Не надо! Пользы никакой от этого!

Роман откинулся на подушку и закрыл глаза. Сначала они потеряли время, решив поиграть в спасителей для сотни приблудившихся туристов, а потом и самый главный ресурс в этом пекле — воду. Конечно, они собирались поступить точно так же, как эти немцы, забрать воду и отправиться искать острова с еще нерастраченными ресурсами. Возможно, Господь просто решил проучить их за чрезмерную хитрость. Теперь же у них осталась только хитрость и никакой воды.

Губы давно уже пересохли, шелушились и лопались сразу до крови. Пили раз в день, чтобы выпить много, иначе оставленная в бутылке вода на глазах начинала густеть. Через час организм уже не принимал ее. Воду добывали не только из бутылок, народ сверлил дырки в стволах кокосовых пальм и давился горьким соком, жевал листья, чтобы исчезло ощущение сухости хотя бы во рту.

Помимо жажды, мучила еще и неопределенность. Никаких известий из внешнего мира не приходило. С одной стороны, незнание давало надежду на лучшее. Роман не переставал смотреть в небо, надеясь увидеть вертолет, занимающийся поиском пострадавших, но в большей степени он был уверен в том, что все еще хуже, чем они себе представляют. Вслух Роман не признавался в этом, желая подавать пример своим показным оптимизмом.

Только последняя новость о краже воды смогла вывести его из себя и показать настоящее настроение.

— Уходить надо, — Роман открыл глаза. — Всем.

— Они же не смогут? У них дети, да и обессилены многие.

— Кто не может, пусть остается. Мне вообще поровну пойдет с нами кто— нибудь или нет. Это их дело, умереть здесь или по дороге. По мне, так лучше без них, потому что они нам, если мы ничего не найдем, еще и припомнят.

— Но мы не можем поступить иначе, Роман. Я не могу себе простить, что мы не смогли помочь тем людям на шлюпках, если еще и этих бросим, то это будет совсем подло.

— Геля, ты определись уже, ты за то, чтобы остаться или идти?

— Я не знаю, я боюсь выбирать. Мне страшно срываться с места, страшно оставаться. — Ангелина вытерла ладонями слезы, побежавшие по щекам.

— Уходить надо, однозначно, и чем скорее, тем лучше. А ты не реви, не теряй влагу.

— Роман, ты изменился, — неожиданно произнесла супруга. — Ты не был таким решительным никогда.

— Это плохо?

— Нет, это хорошо. Когда выберемся, я хочу, чтобы ты остался таким, как сейчас.

Роман не нашелся что ответить, но комплимент пришелся ему по душе.

Первыми о краже узнали сербы. Новость их очень сильно расстроила. Как только народ начал выползать из бунгало, Валерия огласила общее собрание. Она сообщила про подлую выходку сбежавших с запасами воды немцев, промолчав о том, что сами планировали поступить так же, и подвела к тому, что оставаться на острове смертельно опасно. Начались дебаты, народ шумел, но из общего гвалта нельзя было понять, какую конструктивную идею они предлагают. Надолго крикунов не хватило. Рты у спорщиков пересохли, да и сил не было долго держаться в таком темпе.

Роман через Валерию довел до населения острова, что надо сделать шатры из постельных принадлежностей, забрать все припасы и безотлагательно отправляться в путь, лучше в ночь, чтобы легче было идти. Его продуманное предложение на фоне прочих слишком эмоциональных высказываний, выглядело обнадеживающе верным. Толпа быстро заткнула несогласных и молча внимала тому, что произносила Валерия.

По окончании ее речи люди вернулись в свои бунгало, чтобы из подручных средств соорудить походную защиту от солнца. Еще свежи в памяти были воспоминания о тех нескольких днях под палящими лучами солнца, когда пришлось покинуть корабль. Роман снял со стены отеля карту Мальдивских островов. На его телефоне стояло приложение «компас» и он был уверен, что ему удастся с помощью него и карты попасть туда, куда нужно. А первой целью у них был остров, находящийся на расстоянии тридцати километров юго — восточнее.

Старик — смотритель выкатил тележку на четырех скрипучих колесиках. На ней были нагружены остатки воды и провизии. Роман перепроверил склад, будучи уверенным, что старик чего — то не доложил. К сожалению, все, что осталось, уместилось на одну тележку. Отсутствие ноши Роман решил компенсировать тонким матрасом набитым кокосовыми очесами, которыми здесь были застланы все постели. Застывшая поверхность океана очень сильно нагревалась днем и медленно остывала ночью. Во время сна или отдыха можно было получить тепловой удар, если лежать на ней без всякой прослойки. Матрас подходил для этого идеально.

Солнце почти коснулось кромки застывшего океана. Красный диск дрожал в мареве нагретого за день воздуха. Обычно не склонный к суеверию Роман видел в произошедшем днем событии дурной знак. На их остров утром прилетела стайка мелких ярких птичек и к полудню почти вся она замертво попадала с деревьев. Причиной могло стать обезвоживание, либо голод, но одновременная кончина всей стаи напугала людей суеверным страхом.

Народ стоял на берегу и тревожно переминался с ноги на ногу. Обессиленные дети хныкали, им хотелось вернуться в бунгало и уснуть. Взрослые и сами не были уверены, что поступают правильно. Пассивная, трусливая часть человеческой натуры уговаривала их остаться в привычном месте.

— Останемся, сдохнем все, как эти птички, — Роман решил сыграть как раз на суеверии. — Мы не знаем, что нас ждет впереди, но тут нас точно не ждет ничего хорошего.

Валерия перевела.

— Это последний раз, когда я их прошу, — произнес Роман шепотом.

Роман и Сречко взялись за телегу, груженую припасами, и первыми вышли на упругую поверхность воды. Колеса, чтобы не сойти с ума от скрипа, смазали растительным маслом. Они были узкими и под весом груженой телеги опасно продавливали упругий верхний слой воды. Ангелина и Валерия шли позади своих мужчин, неся на плечах свернутую конструкцию, похожую на шатер. Старик— смотритель ступил на воду следом. Он катил за собой чемодан на колесиках, который приспособил для перевозки канистры с соляркой, и некоторой кухонной утвари.

Народ, похожий на древних рыцарей — крестоносцев из — за белых кусков материи и торчащих вверх, как копья, палок, все же осмелился и ступил на горячую упругую поверхность океана. Роман сверился с компасом и солнцем, чтобы быть уверенным в том, что программа не врет, после чего смело направил тележку в нужную сторону.

Солнце село и наступила ночь. Необычайно чистое небо, наполненное мириадами звезд, было похоже на небо где — нибудь в горах. Звезды мерцали холодным белым или синим цветом, что резко контрастировало с духотой, окружающей людей. Идти было тяжело. Жара и слабость не способствовали длительным переходам. Только часам к трем откуда — то взялся свежий ветер, который добавил сил.