— Хуже, когда артиллерия не дает голову поднять. Кажется, что сейчас в окоп заглянет морда китайца, пока ты прячешься от снарядов. — Добавил Шаров.

Погода портилась с каждой минутой. Горизонт почернел. Ветер налетал мощными порывами. Вдали замелькали частые вспышки молний.

— Вот те на, а говорили, что нас ждет засуха? — Удивился Руслан, вспомнив лекции об изменении климата, вызванного отсутствием испарения с поверхности Мирового океана.

— Да ученые только языком чесать могут. Они до сих пор не определились у нас потепление или похолодание начинается.

— У китайцев уже льет, поди? — Предположил Руслан.

— Да хоть бы смыло их назад. — Шаров сплюнул через зубы. Рация у него зашуршала и подала голос.

— Серьезное движение в восьми километрах. Приготовиться.

— Как, опять? — Макаров сел на дно окопа и засунул обе руки под каску.

— К бою, мужики. — Шаров отдал приказ новеньким. — Зеленая ракета к началу артобстрела. Падайте на дно, без команды. — Вставай, Руслан, ты сейчас пример для них.

Макаров поднялся и выставил вперед китайский автомат. Минут пятнадцать ничего не происходило. Концентрация сил могла не означать того, что китайцы сразу начнут атаку. Возможно, они просто координировали свои действия.

Руслан решил, что у него есть время согреть кипяток. Едва он примостил свою кружку на держатель с таблеткой сухого горючего, как над сопкой взлетела зеленая ракета.

— Напился, блин, чайку. — Руслан выпил холодную воду и поднялся, чтобы оценить опасность. Новобранцы лежали на дне окопа без команды.

Макаров сразу ничего не увидел, пока не поднял глаза выше. На фоне свинцово-черного неба отчетливо виднелись белые инверсионные следы летящих ракет. Их были десятки. Они бесшумно и стремительно приближались к сопке. Макаров замер, завороженный смертельным зрелищем.

— Ложись, придурок! — Услышал он голос Шарова.

Руслан очнулся и упал. Спустя секунду сопку накрыл залп из сотни ракет. Взорвалось все и разом. Руслан почувствовал жар, идущий от разрывов, резкий толчок, мгновение невесомости, а потом удар и тьма.

Он раскрыл глаза, но тьма осталась. Она свистела и кружилась. Руслан попытался пошевелиться и понял, что не может этого сделать. Тело находилось в тисках. Понемногу ему удалось подтянуть руку к лицу и очистить его. Руслан увидел ночное небо. Оно качалось на небосводе, но теперь он точно знал, что его накрыло землей во время взрыва. Руслан откопался и сел. Под светом звезд сопка блестела, как мокрая. Он провел рукой рядом и наткнулся на противную на ощупь слизь. Она была за спиной, сбоку и в ногах. Дождь все-таки случился.

Живые кто есть? — Негромко спросил Макаров. Ответом ему была тишина.

Бьорн Съёберг дождался в порту рыболовецкий траулер, с которого сообщили о пойманной сельдевой акуле с присосавшейся миксиной. Ученый обещал хорошее вознаграждение за неповрежденный экземпляр паразита. Капитан судна, передававший ему миксину, желал знать, с какой целью она понадобилась Съёбергу.

— Для опытов. Она выделяет вещество анестезирующее место укуса. Хотим синтезировать такое же. Природа, лучший подсказчик в таких делах. — Соврал ученый.

— Вон что, а я подумал, что из-за слизи, в которой эта пиявка живет?

— Слизи? Нет, какой прок от ее слизи. Я не по этой теме.

Дома ученый оборудовал в своей ванной бассейн со схожими условиями проживания миксины. На дно насыпал стерильного песка и подсолил воду до нужной концентрации. Семью, задававшую ненужные вопросы, пришлось отправить на север страны, напугав грядущими проблемами. Хотелось бы еще выселить и семью бельгийцев, проживающих в их квартире по программе помощи беженцам, но это было невозможно. Государство насильно селило пострадавших, обещая проблемы тем хозяевам, кто будет возмущаться, и ничего не предлагая взамен. К счастью, бельгийцы целый день пропадали на работах, чтобы добыть пропитание.

В этом году Швеции лето, кажется, не грозило. Июнь начался с метелей и даже морозов. У побережья страны до сих пор плавали льдины, затрудняя путину. Большая часть населения была занята рыбным промыслом и переработкой рыбы. Швеция, как никогда раньше, пахла селедкой.

Морской паразит после некоторой адаптации, прижился. Отлично питался кусочками протухшей рыбы и разводил вокруг себя отвратительную слизь. Бьорн Съёберг преступно добыл в родном институте образцы зараженных фотосинтезирующих бактерий и фитопланктона. Развел их в разных сосудах, чтобы убедиться в том, что каждый образец имеет способность выделять коллоид. Вода в каждом варианте на глазах теряла свои привычные свойства.

Особняком стоял сосуд со слизью миксины. Ученый, по подсказке старого друга Черныха, ждал, что находящиеся в ней микроорганизмы начнут питаться ею, разлагая коллоид выделяемый миксиной. Ингвар был прав, постепенно слизь становилась все более текучей. Но процесс этот был настолько медленным, что в природе ожидать эффекта можно было очень долго.

Часть одноклеточной микрофлоры миксины заразилась и сама начала продуцировать мощный коллоид, но часть осталась устойчивой. Устойчивые микроорганизмы справлялись с коллоидом, выработанным зараженными бактериями и фитопланктоном, еще медленнее. Но и это можно было считать удачей. Съёберг передал результаты опыта Черных.

В комнате отдыха шел мозговой штурм. Черных ходил взад-вперед, заламывал руки и глядя в потолок, громко охал.

— Проще всего передать данные генетикам, они перепрограммируют код ДНК, но мы знаем, что из этого выйдет. Лекарство должно появиться у всех сразу, иначе катастрофа просто перейдет из одной стадии в другую, алчную.

— А вдруг иного способа нет? — Предположил Кирилл. — Можно годы потратить, выводя нужную культуру. Столько времени у нас нет

— Есть. Мы даже не пытались его придумать. Давайте же, дипломированные специалисты с учеными степенями, напрягите свое серое вещество.

— Нужна кросс культура

— А как ее получить при митотическом делении?

— А что происходит с зараженной культурой, когда она достигает стадии затвердевания воды? Гибнет, или впадает в цисту?

— Надо использовать фактор холода, чтобы выявить процесс изменения активности.

Что если при отрицательных температурах воды может случиться обратный эффект?

Черных сделал пометку в блокноте. Эта идея ему понравилась.

— Всю планету заморозить не получиться. Надо искать возможность обучения зараженной микрофлоры синтезу веществ, разрушающих коллоид.

— Это реально? Без генетиков это вряд ли возможно. Я на сто процентов уверен, что в природе этой заразы заложена возможность ее нейтрализации. Не может такого быть, чтобы любой процесс заражения существовал бесконечно долго.

— Тогда надо перейти к вопросу происхождения этой катастрофы. Космическая, местная природная или рукотворная. Начало катастрофы подскажет нам причину ее возникновения. Что если это дело рук человеческих. Кто-то слишком смелый решил таким образом бороться с жидкими отходами, превращая их в гель, не способный просочиться в почву, или испариться в воздух.

— Почему же все началось в Индийском океане, а не на суше? Основная теория, и этому есть свидетельства, космическая. В Индийский океан было зафиксировано падение довольно крупного космического тела, разбившегося в атмосфере на несколько частей. Радары зафиксировали это и сейсмические датчики.

— А нахрена в космосе такие вирусы? Там вода всегда находится в ледяном состоянии?

— Ну, уж не скажи. Кометы нагреваются, проходя рядом с солнцем. Их шикарный хвост в основном состоит из воды.

— Допустим. Получается, кометы населены микроорганизмами?

— Почему бы и нет.

— А что если они таким образом борются с испарениями воды на ней? — Кириллу на ум пришла целая концепция, объясняющая существование жизни на кометах. — Смотрите, когда вода на поверхности кометы начинает нагреваться, зараженные микроорганизмы, хочу поправиться, зараженные для нас, но для кометы они самые что ни на есть здоровые, начинают ее активно связывать коллоидом, создавая изолирующий слой. Под этим слоем складывается вполне себе нормальная температура для размножения. Пока орбита кометы проходит рядом с солнцем, там происходит стадия активного деления. А потом…