— Это хорошо. Мы никому не успели сообщить. Все произошло так быстро.

Спасибо, что остановились.

— Пожалуйста. Не скажу, что это решение далось нам легко. Мы потеряли драгоценное время. Чувствуете, как дрожит судно?

— Да, есть немного.

— До остановки эта дрожь почти не чувствовалась. Народ еще ничего не знает толком, но уже начинает догадываться. Одна надежда, что двигатели вытянут нас из этой трясины. Смотрите, — капитан показал спасенным банку с водой, — эту воду мы набрали еще утром, когда заметили первые признаки ее странного состояния.

В спокойном состоянии вода выглядела обычно. Капитан перевернул банку.

Густая жидкость сползла вниз, как желе.

— За несколько часов из просто густой воды, она превратилась вот в такое желеобразное состояние.

— Капитан, докладывают, что народ кинулся в бары за бутилированной водой. Они не просто покупают, там уже бьются за нее.

Капитан приложил сложенные ладони к лицу.

— Так, подключите меня к громкой связи, сделаю заявление. Капитану передали микрофон.

— Леди и джентльмены, говорит капитан круизного лайнера Федерико Монелли. Довожу до вас, что наше судно попало в аномальную зону, в которой с водой происходят необъяснимые вещи. Но волноваться нет причин. Лайнер оборудован закрытой системой питьевой воды, которая позволит обеспечить ею всех людей до окончания маршрута. Не стоит осаждать бары и устраивать битвы. Уголовный кодекс действует и на борту круизных лайнеров. Соблюдайте порядок и не поддавайтесь панике. С уважением, капитан и экипаж круизного лайнера.

Когда капитан закончил речь, на его носу и лбу выступили бисеринки пота.

— Пора на сушу, разводить виноград и нянчить внуков. Скажите, из кранов идет нормальная вода?

Кто-то из смены метнулся в туалет.

— Нормальная.

— Слава богу. Наберите мне стакан, язык к нёбу присох. И на всякий случай, сделай запас воды на капитанском мостике в бутылках.

Кто из комнады отправился выполнять просьбу капитана. Монелли подошел к окну, открывающему вид на нос судна. Он попытался разглядеть впереди какие- нибудь признаки того, что странная аномальная зона с густой водой скоро закончится. Напрасно, океан выглядел однородным. Бирюзовый цвет, который раньше вызывал самые положительные ассоциации, начал казаться ему опасным, даже смертельным.

Капитану подали стакан воды. Он жадно, в три глотка, выпил его. Хотел что- то сказать, но вдруг пол ушел из-под ног, и его бросило прямо на стекло. Все, кто находился в помещении, полетели на пол. Капитан больно ударился головой, но не обратил на это никакого внимания. Он вскочил на ноги и с ужасом увидел, как нос корабля зарывается в воду.

— Задний ход! — крикнул он и сам кинулся к органам управления.

Развернул рукоятки, управляющие винтами на сто восемьдесят градусов. Судно по инерции двигалось вперед. Смена прильнула к окну. Тягучая волна, накатывалась на нос и поднялась выше нижних палуб. Все происходило медленно, как в рапидной съемке. Корабль не спеша двигался вперед, забуриваясь в мягкую плоть океана. Ни капитан, ни вахтенные, как загипнотизированные, не могли оторваться от страшного зрелища. Корпус судна застонал, затрещал. Тысячи кубометров воды перегрузили его носовую часть. Судно накренилось вперед. Корма задралась, обнажив оба винта. Они совершенно бесполезно вращались, едва задевая поверхность воды.

— Мэйдей! Мэйдей! — выкрикнул капитан. — Живее!

Смена бросилась выполнять приказ. Картина за панорамным окном капитанского мостика поражала своей невероятностью. Лайнер медленно уходил под воду. Одеяло из морской воды накрывало его с неотвратимой неизбежностью, медленно, но упрямо. Капитан должен был принять решение, но какое именно, он никак не мог выбрать. В глубине души он надеялся на то, что судно выплывет, как только инерция перестанет толкать его вперед. Точно этого он не знал, поэтому и не сомневался.

— Объявлять эвакуацию? — спросил испуганный помощник.

— Постой, вдруг обойдется. Объяви по громкой, чтобы все перемещались в кормовую часть.

Помощник выполнил распоряжение. Для себя капитан определил условную границу, если судно погрузится глубже третьей палубы на четверть, то он объявит эвакуацию. Шлюпок, как и на Титанике на всех не хватит, а помощи ждать неоткуда. Если народ поймет это, может начаться кровавая вакханалия за места. Он понимал, что рискует в обоих случаях, но, если судну уготовано пойти ко дну, он сойдет с него последним.

Роман и Ангелина уложили запасы воды в свои рюкзаки и собрались лечь отдохнуть, когда судно напоролось на что-то. Их бросило на стену. Роман рассадил бровь. Кровь бежала из раны обильно. Ангелина упала на мужа, потому и отделалась легким испугом. Они быстро перебинтовали рану лоскутами из разорванной майки. Из иллюминатора в их каюте разглядеть, что за препятствие встало на пути лайнера, не удалось.

— Берем рюкзаки, все необходимое и выходим, — решил Роман.

На всякий случай они решили двигаться в направлении предписанной им спасательной станции. В коридорах слышались крики, ругань, плач детей. Многие выбежали, чтобы посмотреть, что случилось, и теперь в коридоре возникла толкучка. Роман бесцеремонно расталкивал людей и старался не выпустить Ангелину. Жена и сама боялась этого, потому и держала его за майку.

— Вода! — выкрикнули откуда-то спереди.

Роман сразу понял, что надо идти в обратную сторону. Развернулся и спешно направился в сторону кормы. Оказалось, что идти в эту сторону труднее. Судно явно накренилось. Люди выглядывали из кают, спрашивали про ситуацию. Они и предположить не могли, что с ними может случиться какая-нибудь проблема. Видя суету испуганных людей, они невольно заражались страхом и тоже начинали суетиться. Почему-то не было никаких распоряжений и руководства к действию со стороны капитана. Роман ждал, что кто-то должен был упорядочить хаотичные метания туристов.

Они выскочили на открытую палубу. Первое, что бросилось в глаза, это близкая вода, утыканная рыбьими телами, и только потом Роман огляделся и понял, что судно потихоньку уходит под воду носовой частью. Две крайних оранжевых шлюпки сорвало с креплений, и они мягко покачивались в десятке метров от борта. Люди, будто сошли с ума от страха. Понять можно было тех, кто был с детьми, но кричали все. Многоязычные возгласы, объединенные одной интонацией, разносились по всем палубам.

Пока Роман и Ангелина поднимались по забитым лестницам, из динамиков раздался голос капитана:

— В связи с угрозой затопления судна, объявляю эвакуацию. Прошу вас организованно, согласно предписанным станциям, занять очереди к шлюпкам. На местах сбора тем, кто не успел взять из каюты, будут выданы спасательные жилеты. Напоминаю, что паникеры и подстрекатели будут задержаны персоналом судна, и переданы в руки правосудия. Преимущество имеют семьи с детьми.

Народ замер, переваривая услышанное, а потом шумно ломанулся вниз. Толпа понесла Романа и Ангелину. Больше всего Роман боялся в толчее потерять супругу, и потому крепко держал ее за руку. Толпа пыталась разъединить их, но Роман грубо расталкивал людей, не взирая на пол и возраст.

До своей спасательной станции они так и не дошли. Оказалось, что в коридор уже попала вода, и мало того, одна из сорванных шлюпок принадлежала номеру их спасательной станции. Теперь они были лишними, и надо было надеться, что их где-нибудь примут сверх положенного количества. Никаких привилегий, типа детей, у них не было. В такой сложной ситуации ждать милосердия не стоило.

— Придется ждать, когда все усядутся, — решил Роман. — Глядишь, и нам где останется местечко.

— Я боюсь. Смотри, как все обозлились.

Народ, которому не достались шлюпки, поднял шум. Часть бросилась в очереди к другим шлюпкам, часть осталась ждать и требовать. Персонал корабля, напуганный не меньше туристов, пытался вразумить их, и направить куда-то еще, но многие так настаивали дать им капитана, что это граничило с шоковым помешательством.