Быстро беру из кипы очередную бумагу.

«Что тут у нас? Проблемы с изоляцией на самолётной РЛС… Ясное дело, напряжение двадцать киловольт, место на самолёте всегда не хватает, провода идут близко друг от друга, нужна надёжная изоляция, иначе — пробой… Однако тут не всякий каучук подойдёт („опять каучук“), температура окружающей среды меняется быстро и в широком диапазоне».

В кабинет бочком проходят ленинградские гости: невысокий плотный Ипатьев и длинный худой брюнет с пышной шевелюрой.

— Динцес, инженер НИИВД, — рука у инженера что ни на есть рабочая, в мозолях.

— Что ж, товарищи, времени у нас мало. Прошу садиться и показывайте ваше изобретение.

— Абрам, — командует Ипатьев.

На свет появляется коробка «Казбека», а в ней небольшой бесформенный беловатый кусочек непонятной субстанции.

— Это полиэтилен, — спешит пояснить Динцес в ответ на мой вопросительный взгляд, — продукт полимеризации этилена…

«Так в жизни не бывает. Только подумал об изоляторах, а тебе уже через пять минут полиэтилен подгоняют».

— У вас в институте что, ведутся работы по полимерам?

— Нет это мы, так сказать, инициативно вне плана, — криво улыбается Ипатьев, — наш институт сейчас на перепутье: ФИАН уехал в Москву, мы остались в Ленинграде на Ватном острове. Ходят слухи, что нас нефтяникам хотят отдать…

«Ну понятно, не хочет к отцу под крылышко, гордый».

— …А я институт вижу в системе Академии Наук… правда не выходит ничего из этого, товарищ Вавилов говорит, что денег нет.

Ленинградцы испытующе смотрят на меня.

«Можно подумать у меня их куры не клюют… надо выяснить для начала, что у них в коробочке лежит».

— Расскажите как вы синтезировали полиэтилен, по рецепту английской компании «Ай-Си-Ай»?

«Удалось, в конце концов, наладить у себя работу службы технической информации».

— Нет, товарищ Чаганов, — горячо возражает Динцес, — мы всё сами… их патент наоборот всё запутывает… давление дали «выше 500 атмосфер», температуру «ниже 400 градусов», про кислород вообще сказали — «небольшое количество»… Пришлось повозиться… смесь оставалась жидкой, то «взрывалась», то есть термически разлагалась на мономеры, пока не подобрали режимы: температура — 180 градусов и давление две тысячи атмосфер.

«И получили десять грамм продукта… с научной точки зрения — блестящее достижение, а с практической — почти ноль. Нужны тонны полиэтиленовой плёнки, для чего надо разработать и изготовить бесчисленные компрессоры, дезактиваторы, дозировщики, холодильники, реакторы, смесители, не считая контрольно-измерительных приборов… Не потянет страна ещё один Спецкомитет».

— Владимир Владимирович, сколько у вас сотрудников в НИИ?

— Двадцать шесть человек, — в глазах Ипатьева загорается огонёк надежды.

«По сути — не самая крупная лаборатория».

— Ну хорошо, — встаю со стула, давая знать посетителям, что приём окончен, — я беру вас к себе, думаю, никто возражать не будет… готовьте документы. Какая у вас ёмкость реактора?…

— Три литра.

— Готовьте техзадание на опытно-промышленную установку объёмом 25 литров…

«Химиков надо подключать из „Главкаучука“… сами не справимся»…

— Полиэтилен оставьте, отдам его на исследование.

В дверях ленинградцы галантно пропускают Олю.

— Полиэтилен? — склоняется она над коробкой, — наши синтезировали? Высокого давления?

— Высокого, впору реакцию в стволах морских пушек проводить… стоп, а что бывает низкого?

— Бывает, конечно, — затараторила подруга, — полиэтилен высокого давления, он же низкой плотности в основном на плёнку годится, а из полиэтилена низкого давления делают всё остальное: тару, трубы, корпуса… Для ПЭВД катализатором служит кислород, для ПЭНД — катализаторы Циглера-Натта.

— Дальше, — нетерпеливо дёргаю её за рукав.

— Всё… я же не химик, — огрызается Оля, — органическая химия у нас в институте была, но краткий курс.

— Так может найти Циглера с Наттом и допросить как следует? — зло ухмыляюсь я, подруга надолго задумывается, — Прости, я пошутил… неудачно.

«А ведь я тоже учил органическую химию… давай вспоминай… про полиэтилен точно ничего, о каучуках — тоже. Нет, было что-то на семинаре по физике, преподаватель, кажется Кукушкин, говорил, что цепные реакции могут быть не только ядерными, но и химическими… и пример привел виниловой полимеризации: это когда молекула-инициатор, в данном случае бутиллитий, запускает цепную реакцию: литий самопроизвольно отваливается, образуется положительный ион лития и отрицательный — бутила, к нему притягивается мономер этилена, забирая одну связь. Снова образуется отрицательный ион, к которому спешит новый мономер и полиэтиленовая цепь начинает расти до того момента, пока не съест все запасы этилена в сосуде. Самое интересное в том, что по исчерпании мономера реакция останавливается, но не умирает, достаточно подкинуть ещё этилена и она продолжится. Её так и называют „живой“».

— Послушай, а твой Циглер случайно не из бутиллития состоит? — нарушаю раздумья подруги.

— Нет, он там какой-то сложносоставной, не знаю, врать не буду… а бутиллитий — это просто соединение бутила и лития, является инициатором синтеза бутадиен-стиролового каучука, который получают при помощи «живой» анионной полимеризации…

— Откуда знаешь?

— … тоже лекции посещала…. из него автомобильные шины делают. Это стереорегулярный сополимер, то есть в нём мономеры бутадиена и стирола чередуются в одной цепи. Стирол даёт покрышкам твёрдость, а бутадиен гибкость.

«И всё равно для производства бутадиена нужен этиловый спирт».

— А вот за что бы я отдала полжизни, — мечтательно закатывает глаза подруга, — так если б кто-нибудь разъяснил мне как синтезировать, или хотя формулу привёл металлоценовых катализаторов, знаю что при их помощи полиэтилен становится пуленепробиваемым!

«„Мечты, мечты…“, пришёл бы кто-нибудь и решил проблему… А эти кто-то мы с Олей и есть… Бронежилеты, автомобильные покрышки — это хорошо»…

— … но стране бы для начала хотя такую задачу решить, — неожиданно для себя заканчиваю мысль вслух, — как наладить производство этилового спирта не из пшеницы, чтобы в войну не встать перед выбором: людей кормить или шины изготавливать.

— Нефтехимию надо развивать в стране, — зло выкрикивает подруга, — а не делать всё подряд из спирта: этан и бутан получать пиролизом нефти, а из них этилен и бутадиен, тогда и не будет такого выбора!

«Блин! — резко поворачиваюсь в сторону письменного стола, — фу-ух, всё-таки, на автомате включил генератор белого шума, а то раскричались мы тут».

11 октября 1938 года, 09:00.

— Здравствуйте, Анеч — ка, — спешащий вниз по расписной «сказочной» лестнице палат Волковых-Юсуповых президент ВАСХНИЛ вдруг замирает у статуи золотого льва, впервые увидев Олю в форме лейтенанта госбезопасности.

— Доброе утро, Николай Иванович, знакомьтесь — это моя помощница Маша, — она незаметно дёргает за рукав высокую эффектную брюнетку, увлёкшуюся рассматриванием причудливых росписей на стенах и сводчатых потолках клети парадного входа, — у вас всё готово?

— Очень приятно, — наклоняет голову тот, по очереди пожимая руки девушкам, — да всё как договаривались. Прошу пройти в Столовую палату.

Поднявшись по застеленной красной ковровой дорожкой ступеням и войдя внутрь обе застывают от открывшегося перед ними великолепия, словно сошедшего с картин Васнецова: расписанного золотом свода, забранных ажурной решёткой окон с мутными стёклами под бычий пузырь, притулившимся по углам изразцовых печек и гладкого в шахматную клетку паркета.

— А там, где когда-то стоял трон самого Ивана Грозного, — Вавилов с видом завзятого экскурсовода указывает в сторону нескольких современного вида столиков с микроскопами, рядос с которыми прохаживались несколько человек, — мы устроили небольшую выставку, для, так сказать, неверующих. Мои ассистенты приготовили гистологические препараты, отражающие различные события из жизни хромосом, а рядом с каждым микроскопом положили красочные картинки в лубочном стиле, чтобы любой Фома, посмотрев в окуляр и увидев настоящие хромосомы, смог тут же ознакомиться с упрощёнными картинками и прочесть пару строк с объяснениями.