Набрав нужный номер, Борода тяжело задышал, вслушиваясь в длинные прерывистые гудки. Когда прошла проверка, ему, наконец, ответили.

-Да, - сказал Григорий. – Все подтверждается.

Он покосился на сумку, набитую дисками и тихо вздохнул, собираясь с духом. Упрямо наклонил голову. Кобылин, сукин сын, что же ты со мной делаешь? Но ты пришел за мной. За всеми нами. Хотя был полумертвым зомби, живущим на инстинктах, вбитых в подкорку давно спятившего мозга.

-У меня первый из пяти дисков. Да, возможно, его хватит. Возможно, нет. Еще не смотрел, думаю, нужен полный комплект. Если мы хотим получить остальное, придется согласиться на его условия. Да. Я настаиваю.

Выслушав длинную речь, Григорий прикрыл глаза. Снова вздохнул. Потом крепко сжал мощными пальцами сумку.

-Хорошо. Мне нужен билет. Независимая компания. Немедленно, – твердо сказал он. – Осуществлять координацию буду я сам. Лично.

Не дожидаясь ответа, Борода выключил телефон, сунул его в карман. Постоял минутку с закрытыми глазами. Потом встряхнулся, как собака, выбравшаяся из холодного пруда, накинул на плечо сумку с дисками и двинулся к двери.

У него было меньше времени, чем он рассчитывал. События стали развиваться слишком быстро. Настало время бежать – изо всех сил, спотыкаясь, задыхаясь, рискуя каждую секунду провалиться в яму или треснуться лбом в дерево. Лететь, как ветер.

Надеясь только на авось.

***

Кобылин сидел в жестком кресле зала ожидания. Нога на ногу, руки скрещены на груди, на лицо надвинут козырек бейсболки. Откинувшись на хрупкую спинку, он подремывал, прислушиваясь к шуму аэропорта. Время близилось к полуночи, но людей меньше не становилось. Напротив, пассажиры все прибывали и прибывали, словно ночные рейсы пользовались большей популярностью, чем дневные. Алексея это не волновало. Он давно составил план действий и неукоснительно ему следовал. Он твердо знал, что будет ждать до утра. А после возьмет такси до ближайшего вокзала, начиная долгий путь к границе.

Вещей у него было немного. Джинсы, рубашка, помятые, за последние сутки, но отмытые до блеска, кроссовки. Куртка напоминала военную, но была создана модными дизайнерами и стоила кучу денег. Простые часы. Спортивная сумка через плечо. Сменное белье, даже электробритва и зубная щетка – все в аккуратном пакетике, как у приличного командированного. Деньги. Налик и карточки из числа тех, что были еще действительны. Никакого оружия, боже упаси, это же аэропорт! Ничего острого, тем более огнестрельного. Только блокнот с парой твердых карандашей. Оружие Кобылину было не нужно. Он сам был оружием.

Алексей успел плотно поужинать, с удовольствием объедаясь вкусной и нездоровой пищей. Пожирая гамбургеры, он прямо чувствовал, как они впитываются в тело, заставляя его расправляться, наливаться жизнью и новой силой. Он мог съесть сразу десяток, а то и два – тело этого требовало. Но решил не привлекать лишнего внимания.

Осоловев от еды, Алексей нашел себе свободное местечко в зале – с большим трудом – и теперь подремывал, переваривая, как удав, третий, за сегодня, ужин. Соседнее кресло он занял своей сумкой – на всякий случай. А дрыхнувший с другой стороны молодой менеджер в костюме, не представлял для него никакой угрозы. И никакого интереса.

Машинально он прислушивался к шагам снующих по залу пассажиров, привычно отмечая мелкие детали. Шаги взрослых, детей. Женщин. Мужчин. Пожилых, молодых. Крутых норовом, застенчивых. Он даже пару раз засекал легкую поступь, отличающуюся от людской, но глаз не открывал. Он был занят тем, то терпеливо раскладывал по полочками свои воспоминания.

Теперь у него было время подумать. Наконец-то. Он вытащил из памяти все, что только мог, рассортировав картинки по времени и по важности. Увидел себя со стороны, смирившись с тем, кто он есть на самом деле. Оставалась только пара загадок.

Во-первых – что случилось после драки с бессмертным пауком? Ломать голову над этим вопросом Алексей побаивался – это было все равно, что копать картошку на минном поле. Могло и рвануть – как прошлый раз, когда открылись все раны на теле. Оставался еще один вопрос – Линда. Почему его так тянет к ней? Почему именно ее имя он избрал кодом, твердя его про себя, чтобы не забыть? Ответов Кобылин не знал, но намеривался получить их в самое ближайшее время.

Он засек подозрительные шаги сразу, услышал издалека. Легкая походка уверенного в себе мужчины, немолодого, весьма решительного. Со скользящим перекатом с пятки на носок, характерным для тех, кто привык красться в ночи. Хотя и не занимался этим уже давно и утратил сноровку.

Человек приблизился, и Кобылин насторожился. Кто-то подошел, замер, рассматривая сидящего Кобылина. Кто-то принимал решение. Вот он двинулся, выставил ногу вперед, чтобы сделать быстрый скользящий шаг…

-Паспорт принесли? – громко спросил Кобылин.

Кто-то замер на полушаге, балансируя на напряженных ногах, словно решая – то ли броситься в атаку, то ли сделать шаг назад.

-А билет? – снова спросил Кобылин, не открывая глаз. – Сядьте уже, не маячьте на публике.

Лениво потянувшись, он стащил с соседнего кресла свою сумку и кто-то с тихим вздохом опустился на освободившееся место. Только тогда Алексей медленно поднял голову и глянул на визитера из-под длинного козырька бейсболки.

Это оказался пожилой ухоженный мужчина в легком черном плаще. Аккуратная стрижка, седина на висках, запах дорогого одеколона, чисто выбритый подбородок. Пронзительный и тяжелый взгляд глубоко посаженных глаз. Напоминает партийного функционера. Или бульдога. На которого, этот оборотень, определенно, похож, когда меняет облик.

-Ну? – спросил Кобылин. – Документы готовы?

Бульдог не ответил. Он внимательно и цепко осматривал охотника, словно пытаясь вычислить слабое место в броне. Встретившись с взглядом стальных глаз Кобылина, оборотень тихо вздохнул и ощутимо расслабился.

-Никодим Валерьянович, - представился он. – Приятно познакомиться.

Руки он не подал, и Кобылин лишь вежливо кивнул в ответ, понимая, что по его душу явился кто-то из начальников.

-А где рыжий? – осведомился он.

-В машине, - тут же откликнулся бульдог. – Ждет.

-Нервничает, поди?

-Постоянно, - с серьезным видом подтвердил Никодим Валерьянович. – Молодой еще.

-Надеюсь, вы ему там окошко приоткрыли, чтоб на жаре не задохнулся, - буркнул Кобылин.

В глубоко посаженых глазах бульдога мелькнуло замешательство. Непонимание. Потом – осознание шутки.

-Грубо, - сказал он. – Очень грубо, Алексей.

-Грубо было бы про драную обивку и лоток с песочком, - отозвался Кобылин, разворачиваясь к визитеру всем телом. – Перейдем к делу или еще пошутим?

Тот промолчал, ощупывая взглядом плечистую фигуру охотника. Задержался на шраме у виска – там, где пуля снайпера вошла в голову. В глазах оборотня вспыхнуло что-то вроде жадного огня любопытства. И тут же угасло.

-Да, я слышал, вы большой шутник, Алексей, - медленно произнес Никодим Валерьянович. – Дела мы уладим. Но у меня к вам один вопрос. Личный. Я задам его с уважением. Пожалуйста, ответьте на него без шуток. Это действительно важно.

Кобылин насторожился, но удержал на языке язвительный ответ. Оборотень и, правда, был серьезен. К тому же это начальник Сани. А лохматик, как-никак, Веркин брат, и лишние проблемы с руководством ему не нужны. Тем более, что, возможно, с этим хмырем придется еще работать. Потом.

-Я вас слушаю, - мягко произнес Алексей, убирая маску непризнанного гения. – Но извольте быть кратким. Сейчас даже лишняя минута может иметь огромное значение.

В глазах оборотня снова полыхнула искра – когда он пытался решить, что является маской – предыдущее хамство или нынешняя учтивость. Наконец, Никодим Валерьянович махнул рукой на размышленья и подался вперед.

-Я хочу узнать только одно, - шепотом произнес он. – Чего вы сами хотите, Алексей? Вы. Сами.