Линда.

Алексей узнал ведьму. Мир сразу сузился до одного единственного светлого пятна – ее лица. Шепот голосов стал громче, из-за спины потянуло холодом и отчаяньем, но Кобылин не обращал на это внимания. Он был не в силах оторвать взгляд от усталого женского лица, высматривая в нем то, что так надеялся найти все эти дни. Он не знал – что. Просто смотрел и смотрел, стараясь понять, пытаясь приподнять занавес тайны.

Линда сделала пару шагов вперед, подошла к прозрачной стене. Прижимая ребенка к груди, гордо вскинула голову, взглянула Кобылину в лицо – быстро, остро, словно ножом ударила.

-Я знаю, - тихо сказала она. – Это не ты. Это просто оболочка, сожранная Жнецом. И все же. Все же, мне жаль. Правда. Жаль.

Кобылин засипел, не в силах вдохнуть – грудь словно судорогой свело. Это была она. Линда! Та самая ведьма. Узкое лицо, торчащие скулы, маленький, словно детский, подбородок. Под глазами синяки, веки набухли. Это не девчонка, это женщина. Усталая, отчаявшаяся женщина.

Она не должна быть такой – подумал Кобылин. Он помнил ее совсем другой. Да, то лицо. Те глаза. Но раньше она выглядела иначе! Радостной, светлой, сияющей от ярости, раскаленной как недра звезды…

-Линда, - шепнул Кобылин посиневшими губами.

Темный провал за спиной лопнул, и из него выкатился крохотный светящийся огонек. И - взорвался вспышкой сверхновой звезды, заполняя мир Кобылина обжигающим светом.

Он закрыл глаза и застонал от боли, пронзившей голову. Сотни картинок промелькнули перед ним, сотни воспоминаний, сотни ощущений. Кобылин содрогнулся под грузом памяти, рухнувшим на него из темноты.

Он умер! И смерть пришла за ним. Но они заключили сделку, и он стал личным охотником девчонки с тысячей обличий. И выполнял свои обязанности до тех пор, пока не начал терять рассудок. За огромную силу охотник расплатился своей личностью, постепенно превращаясь в бездумный инструмент, в новое правило для этой реальности. Но он не сдался. Он пытался сохранить хоть что-то из прошлой жизни, шептал по себя самое важное, то, что нельзя было забывать, нельзя…

Вот Линда в галерее, оценивающе смотрит на незнакомого грубияна. Ее глаза сверкают, на щечках ямочки. Она притягательна, как никогда. Вот она в ярости машет клинком, пытаясь проткнуть его насквозь. Ведьма светится изнутри, щеки раскраснелись, волосы откинуты назад, она похожа на разъяренную тигрицу. И так прекрасна, когда склоняется над ним, решая, что делать – вцепиться в горло или впиться в губы поцелуем. Вот она сидит, едва живая, в плену у троллей, отчаявшаяся, с потухшим взглядом. А вот Линда в его рубашке, стоит к нему спиной, и так мило, по-домашнему, почесывает изящную лодыжку. Такая беззащитная доверчивая. И все это она. Она.

Яркий огонек вспыхнул и погас. В тот же миг Алексей понял, чего ему не хватало. Последний кусочек головоломки стал на место. Остатки воспоминаний вернулись к нему, открыв охотнику целый новый мир, ранее утерянный. Мир, скрывавшийся в крохотном огоньке, прятавшийся в глубинах памяти. Это он сам – сообразил Кобылин. Недостающая часть его личности, осколок разбитой души. Белый огонек, гнавший его в путь, служивший ему маяком, – это он сам. Нет. Теперь не он. Теперь – я.

-Это же я, - потрясенно прошептал Кобылин и открыл глаза.

Ведьма стояла у прозрачной стены, смотрела на него печально и зло, с заметным разочарованием, как смотрят на любимую вещь, сломанную хулиганом. Но теперь Алексей знал, что это только маска усталости. Он видел под ней совсем другую женщину.

-Линда, - шепнул он. – Это я.

Ведьма прищурилась, подалась вперед, прижала ребенка к груди одной рукой, а другой уперлась в мягкую стену. Зыбкий свет огней за ее спиной на секунду превратил фигуру ведьмы в карандашный набросок, состоявший только из теней и света. Ее взгляд впился в лицо Кобылина, высматривая там то, что минуту назад он сам искал в ней. Алексей поднял руку и приложил к стене – напротив ладони ведьмы. Мягкая поверхность пульсировала – и с каждой секундой пульс нарастал.

Глаза Линды вдруг распахнулись – широко, как у детской игрушки. Ее лицо побелело, лишившись последних красок. Она резко наклонилась, чуть не ткнувшись носом в прозрачную стену. Ее губы задрожали, и она едва слышно выдохнула:

-Кобылин?

-Я, - шепнул Кобылин. – Прости. Прости, что так долго.

Ведьма глянула на ладонь охотника, прижатую к стене напротив ее собственных пальцев. Ее зрачки сузились, в них заплескался огонь. На щеки волной хлынул румянец, губы налились алым цветом свежей крови. Ведьма вспыхнула, как спичка, в мгновенье ока превращаясь в разъяренную фурию. В глазах ее плескалась ярость и надежда – совсем как тогда, когда они выбирались из ее горящего коттеджа.

-Как? – потрясенно выдохнула она. – Как ты уцелел? Ах, черт!

Бросив короткий взгляд через плечо, ведьма прикусила белоснежными зубами нижнюю губу, сильно, так что брызнула кровь. Алексей даже сказать ничего не успел – он так и стоял на месте, прижав руку к мягкой стене, которая уже не просто пульсировала, а откровенно дрожала, как пошедший вразнос двигатель.

Ведьма плюнула на прозрачную стену, и перед Кобылиным расцвело алое пятно. Свободной рукой Линда быстро вывела в крови сложную кривую, поверх еще одну, еще, а потом прихлопнула ладонью рисунок, размазывая узор.

-Руку! – гаркнула она на открывшего рот Кобылина. – Руку сюда!

Алексей послушно приложил свою ладонь к стене напротив руки ведьмы. Мягкая поверхность поддалась, Кобылин, лишившись опоры, нырнул носом вперед и чуть не упал. На миг их ладони встретились. И целую долю секунды ведьма и охотник касались друг друга, рассыпая искры, как ожившие бенгальские огни.

А потом Кобылин снова очутился перед прозрачной стеной. Его рука все так же лежала на мягкой дрожащей ткани, но охотник вдруг осознал, что он – снаружи. Внутри шара теперь стояла Линда. Обмирающий от ужаса Алексей понял, что они поменялись местами и замер, не в силах вздохнуть.

Глаза ведьмы пылали огнем, губы кривила злая усмешка, а по подбородку стекали крупные капли алой крови.

-Зачем! – крикнул Кобылин. - Зачем!?

-Если кто и сможет это провернуть, то только ты, - быстро сказал она. – Найди последний ключ ведьм и возвращайся. И если кто-то станет на твоем пути…

Ее алые губы, испачканные кровью, раздвинула злая ухмылка человека, припасшего для побеждающих врагов смертоносный сюрприз.

-Убей их всех, - шепнула Линда.

Стена под пальцами Кобылина застыла, став прочной, словно сталь. И тут же бесшумно лопнула, превратившись в клуб серого дыма. Он тут же растворился в темноте, унеся с собой поблекший силуэт ведьмы.

Потрясенный Кобылин уставился на пустую поляну перед собой. Перевел взгляд на вытянутую вперед руку, схватившую лишь пустоту. И едва заметно дернул головой.

Узкий клинок, который должен был рассечь ему затылок, скользнул мимо и, задев ухо, с размаху впился в левое плечо. С глухим стуком меч разрубил ключицу, и засел в ней, словно в бревне.

Кобылин мягко шагнул в сторону, поворачиваясь быстро, но плавно, как в танце. Меч, застрявший в плече, вырвался из чужой руки и остался торчать за спиной охотника, когда Алексей завершил свой разворот.

Скадарский стоял прямо перед ним. Высокий, носатый, со вставшими дыбом волосами, он напоминал ощетинившегося пса. Лишившись меча, он вскинул левую руку, сжимавшую большой хрустальный шар. В нем сверкали крохотные молнии, словно кто-то заключил в кристалл настоящую грозу. Мелкие молнии полыхали огнем, пробуя яркими усиками края шара, нащупывая путь наружу.

Кобылин, уловивший движение князя, не стал дожидаться его атаки. Мягко шагнув вперед, он сунул руку за спину, нашарил рукоять меча, торчавшего в плече, выхватил его, словно из ножен, широко взмахнул. И остановился, завершая разворот, занявший долю секунды.

Сначала в мокрую траву упала голова – носатая, с взъерошенными черными волосами и выпученными глазами. Следом рухнуло тело Скадарского – обезглавленное, поливающее темную землю кровью, содрогающееся в судорогах. Последним в траву скользнул хрустальный шар, пытавшийся из последних сил удержаться в воздухе. Он покатился по земле, нырнул в лужу набежавшей крови, и зашипел, как раскаленное железо.