Рев мотора и визг шин заставил его вскинуть голову. Присев за машину он потянулся за пистолетом и тут же застыл с открытым ртом.
Из-за поворота на пустую улицу вылетела завывающая движком машина. Зеленый фургончик УАЗ, древняя «буханка», которую кое-где еще использовали как «скорую». Машина была старенькой – обшарпанная, с ржавыми пятнами, с оторванным бампером, она выглядела так, словно вырвалась из ада для старых машин. К крыше у нее была привязана длинная складная лестница, задние стекла были закрашены зеленой краской, к борту прикреплен дорожный знак «стоп» а на морде красовался логотип городского метро.
Натужно ревя и громыхая, как ведро с металлоломом, машина промчалась по дороге и, поравнявшись с Гришей, судорожно хватавшимся за пистолет, завизжала тормозами.
Фургон занесло. Оставляя черный след на асфальте, он завилял, повернулся, хлопая открытыми задними дверцами, и, наконец, остановился, у обочины. Тот час на асфальт выпрыгнул водитель в комбинезоне дорожного ремонтника. Грубые синие штаны на лямках, огромная куртка со светоотражающими полосами. Широкие плечи, покатый лоб, оскаленные зубы… Прихрамывая, водитель бросился бегом к ко входу в банк. А за ним следом, из распахнутых створок фургона, на асфальт хлынула бурая волна. Крысы. Десятки. Сотни. Как оживший ковер они бросились следом за хромающим водителем, стелясь по темному асфальту.
-Еп! – воскликнул Борода, и выбросил руку вперед, словно пытаясь ухватить бегуна за плечо. – Ты…! Куда…? Вадим! Вадим!!
Оборотень не ответил. Пошатываясь на ходу, он в два прыжка преодолел открытую площадку и, достигнув ступенек, согнулся пополам. Куртка словно взорвалась – синие лоскуты с треском взметнулись в воздух, а вперед рванулось гибкое тело огромной собаки размером с теленка. Стекло вращающихся дверей брызнуло во все стороны, рассыпаясь мелкими белыми осколками, похожими на крупу. Зверь мгновенно скрылся в темноте холла, а следом за ним в открывшийся провал бесшумно хлынул бурый поток. Крысы шли вперед сосредоточенно и быстро, прыгая друг по другу, толкаясь, как школьники в метро. В мгновение ока живая река грызунов втянулась в разбитую дверь, и площадка опустела, оставшись такой же тихой и безлюдной, как и пять минут назад.
-Мать, - потрясенно выдохнул Борода, опуская руку. – Да что ж… Вы ж…
Он снова хлопнул по крыше машины, оставив на ней еще одну вмятину, и зарычал, вцепившись пятерней в безмолвный мобильник. Ткнув в знакомый номер, он притиснул хрустнувший экран к уху, и выругался, выслушав стандартный ответ о том, что абонент временно недоступен.
-Да я тебя, - пробормотал он, трясущимися руками пряча телефон в карман. – Вас всех… Вы меня…
Кося налившимся кровью глазом на развороченные двери банка, Григорий потянул на себя заднюю дверь жигуленка. Там, на сиденье, в тряпье лежал короткий дробовик с тремя зарядами, способными остановить тролля. Этого должно было хватить – на первое время. Секунд на пятнадцать. А потом…
Вскинув голову, Борода бросил взгляд на площадку у входа в здание. И вовремя – из-за правого угла появилась целая толпа. Десяток человек в черных костюмах, с яркими галстуками, выстроившись цепочкой, дружно трусили к крыльцу. Пробежав вдоль стеклянной стены дома, они по одному начали нырять в черный проем, сжимая в руках небольшие пистолеты.
-Резерв, - буркнул Борода, распахивая дверцу. – Резерв, твою мать. Я вам ща устрою подготовку спортивного резерва, и городского и олимпийского…
Сосредоточено сопя, он нырнул на заднее сиденье, потянулся к тряпью и тут же вздрогнул, когда в кармане пискнул телефон. Выпрямившись, он стукнулся головой о крышу, с проклятием выдрался наружу, выхватил мобильник и впился взглядом в экран.
-Жди, - прочитал он. – Жди?
Потом он прочитал вторую строчку и медленно разжал пальцы. Осторожно прикрыл заднюю дверцу, положил руки на помятую крышу машины и, сердито отдуваясь, уставился на крыльцо. Указания были недвусмысленны. И они касались его. Только его.
***
Кобылин начал двигаться, прежде чем погасло искусственное солнце в его руках. Ожогов он не чувствовал, а глаз не открывал – бессмысленно. Он успел сомкнуть веки, но адская осветительная смесь из фосфора, магния и черт знает чего еще, полыхнула так ярко, что перед охотником все равно плавали зеленые пятна. Оставалось надеяться, что остальным пришлось еще хуже.
Шагнув вправо, Алексей наткнулся на тролля, размахивающего руками. Легким движением скользнул под правую, вышел за спину и запрыгнул на широкие плечи. Загремели первые выстрелы, но полуослепшие стрелки, судя по реву, попали пока только в тролля.
Из рукава в ладонь Кобылину выпал пластиковый трехгранный штырь, напоминающий напильник. Тонкий, острый и невероятно крепкий, он был прочнее иного кинжала. Алексей успел вколотить его, как гвоздь, точно в маковку троллю – одним рассчитанным движением всадил орудие в мягкую часть черепа, пробив ее, и погрузив пластиковое острие прямо в мозг. В следующий миг на него налетело что-то легкое, с острыми когтями, и сорвало охотника с еще стоявшего на ногах, но уже мертвого, тролля.
Кобылин упал на пол, сверху навалилось мягкое тело упыря, и охотник хлопнул себя по груди. Пыль из спрятанных тонких пакетов рванулась из рукавов и отворотов пиджака, окутав охотника удушливым облаком из серебра, чеснока и химреактивов. Старое испытанное средство в мгновенье ока превратило горло и легкие упыря в плавящийся кислотный котел. Тот отпрянул, гулко подвывая, как водопроводный кран.
Охотник отпихнул вампира ногой, открыл глаза и покатился в сторону, под грохот новых выстрелов. Он даже успел подняться на ноги, когда второй тролль всей огромной пятерней цапнул его за плечо. Кобылин вывернулся, оставив хлипкий рукав пиджака в пальцах монстра, и качнулся в сторону, прячась от выстрелов за его огромным телом.
Схватившись за пояс, Кобылин сделал сальто назад, прокатился по полу, и рванулся к столу, за которым сидел убийца с ледяными глазами. Перед глазами еще плавали зеленые пятна, но зрение быстро возвращалось. Тролль ринулся следом, стрелки, закрывавшие спинами стол, подались назад, увеличивая дистанцию между собой и целью. Оба успели выстрелить – но пули лишь отрекошетили от пола. Перед глазами стрелков еще плавали мутные пятна после вспышки, и они не смогли оценить скорость движения мишени.
Кобылин кувыркнулся вперед, тут же уперся в пол и рванул в обратном направлении, прочь от стола. Он проскользнул между ног у тролля, получившего еще пару пуль от спохватившихся стрелков, прыгнул с пола вперед. Влетел в стоящего на коленях и кашляющего слизью вампира, прикрылся им от выстрелов задних стрелков. Они сделали одну предсказуемую ошибку – когда Кобылин рванулся к столу, они пошли следом, сохраняя дистанцию, и теперь, когда направление атаки поменялось, оказались слишком близко к цели.
Распрямившись, Кобылин швырнул легкое тело упыря в ближайшего стрелка, а потом прибыл следом и сам. Убийца, удачно разминувшийся с телом вампира, оказался в объятьях Кобылина. Охотник всадил пластиковый шип из второго рукава ему в шею, и прижался к содрогающемуся в судорогах телу, не давая выстрелить в упор. Крутнулся на месте, как танце, таща за собой бьющегося в истекающего кровью партнера, прикрылся им от выстрела второго стрелка. И, продолжая движение, взмахнул рукой.
Длинный пояс с тяжелой литой пряжкой обвился вокруг лодыжки охранника, и когда охотник дернул его, человек повалился на спину. Он успел выстрелить, пока падал, и еще раз – когда уже лежал на спине. Обе пули получил его умирающий напарник, которым Кобылин прикрывался, как щитом.
В долю секунды Алексей выдрал из пальцев своей обмякшей жертвы пистолет, толкнул его тело под ноги подступающему троллю и резко присел.
Первую пулю он всадил в лежащего на спине киллера – прямо в черную маску, закрывающую лицо. Под звонкое цоканье пуль, выпущенных стрелками от стола, он откатился назад, и, оставаясь лежать, выстрелил вверх, в тролля.
