Сборщик пронзительно зашипел, в бешенстве замахал передними конечностями.
– Вот, значит, как… вот, значит, как, Ксизор? Приступ гнева оживил арахноида; крупные глаза разгорелись.
– После всего… добра, что я сделал? – Куд'ар Муб'ат тряхнул головой. – Тебе и твоему ненаглядному <Черному солнцу>…
Коготок на трясущейся лапе был направлен на фал-лиена.
– Ты жив… до сих пор, лишь потому… что твои делишки я держал в тайне…
Тот же коготь легонько царапнул хитиновый панцирь.
– Я – единственный… кто хранил твои секреты. Единственный, кто… служил посредником между тобой… и Галактикой, – узкое личико исказил гнев. – Как бы ты держал Палпатина в неведении… без меня? Кто делал за тебя всю грязную работу?
– А тебе не приходило в голову, что я могу найти себе иного делового партнера? – ровным голосом отозвался принц Ксизор. – Но я нашел. Он займет твое место, сохранив все твои контакты и связи. И ему твои дела известны лучше тебя.
– Невозможно!
Куд'ар Муб'ат сучил лапами, взбивая застоявшийся воздух. Придаток по имени Бланкавизо благоразумно засеменил прочь, в безопасное место.
– Нет такого… существа… – арахноид сорвался в пронзительный визг. – Нигде… в Галактике…
Не опуская руку с бластером, Боба Фетт наблюдал за разыгрывающейся между фаллиенским принцем и сборщиком-арахноидом сценой. Охотник уже составил собственное мнение, каким будет финальный акт. Принц Ксизор грациозно и одновременно с несомненной мощью вытянул руку открытой ладонью вверх, и нахлебник Бланкавизо, спустившись на паутинке, устроился на ней. Уменьшенная копия своего родителя, придаток огляделся по сторонам и, наконец, скрестил многочисленные взгляды с Куд'аром Муб'атом.
– Старый дурак!
Некогда подобострастный елейный придаток даже как-то приосанился, раздулся от только что приобретенной власти. Он даже раздался слегка по всем координатам, на взгляд Бобы Фетта, словно уже начал подгонять себя под новую роль. Сидя на ладони одного могущественного существа, второе существо, готовое сделаться могущественным, широко развело лапки.
– Теперь все по-другому, – возвестил Бланкавизо и частью глаз покосился на охотника за головами. – Для многих из нас. И все же в некотором смысле ничего не изменится. В центре бескрайней, оплетающей всю Галактику паутины все также будет сидеть представитель нашей уникальной расы сборщиков-арахноидов!
От избытка чувств бывший нахлебник все же сорвался на визг.
– Улаживать деликатные вопросы, дергать за ниточки, организовывать встречи и сделки… – захлебывался словами Бланкавизо. – Только наше племя посвящено в тонкости ремесла! Но существовать может лишь одна паутина, и лишь один сборщик может перебирать нити Своих маленьких марионеток. И зовут того сборщика не Куд'ар Муб'ат! Больше нет! За то время, что ты провел в центре паутины, ты постарел, оброс жиром и отупел. Но твое время закончилось.
Штурмовик, который барахтался у подножия трона, поднял голову и взглянул на маленькое существо у фаллиена на ладони; лицо дезертира исказила гримаса непонимания и отвращения. Кажется, Восс'он'т не слишком был уверен в происходящем, но зато перестал ожидать светлого будущего.
– Прекрасная речь, не находишь? – с жесткой улыбкой принц Ксизор поднял ладонь, чтобы его новый деловой партнер смог без помех взглянуть ему в глаза. – Сила и интеллект порой облачены в столь невзрачную форму. Великолепное напоминание всем нам, что внешность бывает обманчива.
Боба Фетт молча наблюдал, как сборщик (тот, что был покрупнее) дернулся и заерзал на своих подушках. Куд'ар Муб'ат потерял дар речи – редкое зрелище. Безгубая пасть распахнулась, хватая воздух. Арахноид недоверчиво разглядывал собственное творение, ныне полностью независимое и празднующее победу.
– Невероятно… – выдохнул Куд'ар Муб'ат; конечности его задрожали сильнее, как будто сборщик пытался восстановить утраченную власть над бунтовщиком-счетоводом. – Я… я же тебя породил!
– И если бы ты не был столь слеп, – отозвался бывший придаток, – и ясно мыслил, то давно заметил бы, что я больше не являюсь продолжением твоей нервной системы.
В коготках Бланкавизо держал тоненькую, едва заметную ниточку, которая некогда соединяла его с живой паутиной, внутри какой они сейчас находились. Бывший нахлебник весело помахивал обрывком.
– Я освободился гораздо раньше, чем корабль Бобы Фетта врезался в наше гнездо.
Куд'ар Муб'ат грудой старой рухляди осел на подушках.
– Я понятия… не имел…
Арахноид обнял суставчатыми лапами колыхающийся живот, как будто замерз и хотел сохранить утекающее тепло.
– Я доверял тебе… нуждался в тебе…
– Вот в этом и заключается твоя ошибка, – холодно заявил Бланкавизо. – Последняя ошибка. – Принц Ксизор поднес ладонь к изогнутой стенке гнезда; Бланкавизо перебрался на толстые перепутанные нити.
– Боюсь, – сказал Ксизор, – что наши деловые отношения закончены, Куд'ар Муб'ат…
Фаллиен сложил могучие руки на груди, края накидки всколыхнулись.
– Ну а поскольку Черное солнце по-прежнему нуждается в посреднике для некоторых деликатных вопросов, участие в которых мы желали бы сохранить по возможности в тайне, то вот кто нам действительно не нужен, так это напарник, который стал настолько рассеян или настолько небрежен, что не заметил у себя под носом небольшого восстания. Ты уже проиграл войну, Куд'ар Муб'ат, ты даже не знаешь, за что идет сражение. Черное солнце не может позволить себе проявлять сентиментальность из-за того, что ты совершил для нас в прошлом. Мы вынуждены иметь дело с победителем.
– Что… – дрожащим голоском спросил перепутанный Куд'ар Муб'ат, – что ты… собираешься делать?
– Скоро выяснишь.
– Не скоро, – сказал Боба Фетт.
До сих пор он терпеливо выслушивал разговор между фаллиенским вельможей и сборщиком-арахноидом. Но даже его почти безграничному терпению пришел конец. Бластер в руке охотника приподнялся, чтобы гарантированно привлечь внимание.
– Сначала – мои дела, – продолжал Фетт. – Потом ваши.
– Разумеется, – в знак признания кивнул Кси-зор. – Но видишь ли, охотник за головами, мы обсуждаем твое дело. Именно мой новый деловой партнер Бланкавизо убедил меня, что тебя следует оставить в живых. А ведь это случилось уже после того, как я решил тебя убить…
На губах фаллиена играла жестокая снисходительная улыбка
– Ты везучий, охотник за головами. Многие в Черном солнце могут засвидетельствовать, что я крайне редко меняю свое мнение.
– Тогда зачем?
Ответил ему Бланкавизо с насеста на изогнутой стене.
– Я проанализировал ситуацию и решил, что для меня ты гораздо ценнее живой, чем мертвый, Боба Фетт. После развала старой Гильдии не осталось никого, кто сравнялся бы с тобой по талантам и возможностям. Черному солнцу, как и прочим унаследованным мной от предшественника клиентам, понадобятся такие умелые охотники, как ты. Предыдущее намерение принца Ксизора убить тебя базировалось на понятном желании уменьшить число существ, осведомленных сейчас или, вероятно, в будущем, что Черное солнце изначально стояло за операцией против Гильдии.
Бывший нахлебник бубнил свою речь без выражения, как будто добавлял длинную колонку цифр к вычислениям.
– Но я указал принцу Ксизору… пока ты разговаривал с моим родителем, видишь ли, мы в то же самое время беседовали с его высочеством по комлинку и обсуждали наши дела. Так вот я указал, что такого же результата мы добьемся, избавившись только от Куд'ара Муб'ата. Таким образом мы не только удаляем слабейшее звено в цепи, – в конце концов, сборщик постоянно продает и покупает информацию, – но и сохраняем жизнь наиболее ценному из деловых партнеров. Да еще он оказывается у нас в долгу.
Боба Фетт покачал головой.
– Если ждешь благодарности, у меня ее нет. Это ты мне должен, забыл? За него, – охотник указал бластером на Восс'он'та. – Никто отсюда не уйдет, живой или мертвый, пока не выплачена награда.
– Вот именно! – Куд'ар Муб'ат расплел конечности, умоляюще протянул их к Бобе Фетту.
