– Не лги мне.
Похоже, Фетт собрался выдернуть черный кабель из затылка мертвого арахноида, но вдруг передумал.
– Я все знаю о твоей сделке с Посондумом. Нашел запись о ней на <Венесектриксе>.
– Обманешь тебя… как же… – захныкал труп Куд'-ара Муб'ата. – И ты прав, от нашего покойного друга Посондума я получил большие деньги. Но это еще ничего не значит… он не мой клиент. Когда я был жив… то был посредником в сделках, но не я один занимался этой полезной деятельностью. Не все достигают высот…
Хитиновый экзоскелет помолчал, словно ему не хватило дыхания, хотя скорее всего просто подпитывался энергией из черного кабеля. Арахноид обмяк, суставы тощих конечностей своеобразной короной поднялись над его головой.
– Нил Посондум был… не подскажешь, какое слово используют преступники?.. Коммивояжер? Нет… Перевозчик. Да… вот именно… это слово, – Куд'ар Муб'ат со скрипом развел лапы. – Он привез деньги сюда, в паутину… ко мне… и передал важные детали… о желании своего клиента. Я сделал определенные предложения третьей стороне… нанял Рие Дуптома совершить два весьма деликатных задания. УВЫ, он не дожил… а в результате столько хлопот и путаницы получилось!
– Неплохо сказано, – пробормотал Денгар, разглядывая спину напарника.
И беседа с мертвецом ясности не внесла.
– Стандартная практика, – продолжал вещать иссохший труп. – Себе я оставил большую часть кредиток… которые настоящий клиент передал с Нилом Посондумом. А за небольшой процент… Посондум доставил плату Рие Дуптому, а затем занялся собственными делишками, которые столь плачевно привели его в клетку, расположенную в трюме твоего корабля, Боба Фетт.
Я всегда… предполагал, что такое суетливое, жалкое существо, как Посондум… окончит жизнь в клетке> и подозревал, что с Рие Дуптомом не все ладно. Он нажил много врагов… все хотели его смерти…
– Враги Дуптома мне не интересны, – нетерпеливо поторопил арахноида Боба Фетт. – Я хочу знать, на кого он работал. Кто его нанял через тебя? Кому понадобилось доставлять фальшивые улики? Тому же, кто заплатил за похищение и стирание памяти у девушки, которую я нашел на борту его корабля?
– Разумеется, тому же! – мертвый сборщик подобрал под себя конечности. – Сам знаешь… раз одна плата за две работы, то и заказчик один. Мне нравится, когда мои покупатели счастливы… это хорошо для дела.
Боба Фетт ухватил свободной рукой узкую треугольную голову сборщика, чуть было не сорвав ее с плеч, развернул слепыми глазами к себе.
– Скажи его имя, – потребовал охотник. – Кто заплатил Рие Дуптому?
– Хороший вопрос, дражайший мой Фетт, – мертвец щелкнул жвалами. – Очень хороший вопрос, и я не шучу… о, как бы я хотел ответить тебе на него… и себе.
– О чем ты? – охотник убрал руки от собеседника. – Ты знаешь, кто это был. Должен знать.
– Поправочка! – мертвец захихикал. – Я знал, Пока был жив.
Пустое брюхо арахноида заколыхалось, заскрипели, постукивая друг о друга, хитиновые пластины.
– Но когда это было! Сейчас – это сейчас, совсем другая история. Вы оба славно потрудились, восстанавливая мою бедную разорванную паутину… но работу нельзя назвать идеальной. Некоторые секторы моей нервной системы чересчур повреждены, их уже не восстановить. Я чувствую, что их не хватает… словно мне ампутировали конечность. А когда чего-то нет, на том месте образуется дырка.
Кончиком обломанного когтя арахноид почесал голову.
– С сожалением извещаю тебя, что моя память сейчас подобна решету. Кое-чего не могу вспомнить. Разумеется, неукротимого Бобу Фетта, единственного на данный момент и неповторимого, я не забуду даже в нынешнем бедственном положении. Боюсь только, Нил Посондум не столь запоминающаяся фигура. В моей несчастной голове сохранились лишь жалкие клочки событий, связанных с ним… пойми же, как легко я с ними расстался…
Невидящие глаза как будто разглядывали эмблемы, еще различимые на мандалорском доспехе.
– Проделать такой путь ради пшика… какое несчастье…
– Сказать, что такое несчастье, – без угрозы произнес Боба Фетт. – Это твое самочувствие, когда я закончу с тобой. Лучше рассказывай добровольно.
– А что ты мне сделаешь? – захихикал мертвец; смех превратился в сиплый кашель. – Какая ирония! В твоем распоряжении сотни различных способов умерщвления… я так и вижу, как ты стоишь передо мной, ходячий арсенал, и все твое оружие сейчас бесполезно. Можешь поддерживать во мне жизнь сколько угодно… ты только оттягиваешь миг погружения обратно в сладостные объятия смерти. Ты не менее 208 других виноват в том, что я познал их прелесть. Я лишь теперь понимаю, какую великолепную сделку я заключил!
Лучшую в своей жизни! Я попробовал смерть на вкус… сделал хороший глоток отравляющей тьмы… такой хороший, что не могу дождаться, когда вновь погружусь во мрак. А ты… ты грозишь мне лишь небольшой…
Денгар думал, что все страшное уже позади, но речь мертвеца доказала, как он ошибался.
– Хватит, а? – кореллианин взял Бобу Фетта за локоть. – Он же прав. Ты ничего ему не можешь сделать.
Фетт коротким рывком освободил руку.
– Просто стой и смотри, – он посмотрел на арахноида, – а вдруг проблема не в том, жив ты или мертв, Куд'ар Муб'ат?
Он обошел насест и обвисшее на нем существо кругом.
– Вдруг ты недостаточно жив? – Боба Фетт протянул руку и взялся за пульсатор, оставив в черепной ко-робке сборщика лишь сверкающий металлический наконечник. – Все поправимо.
Опустив взгляд на черный кабель, Денгар увидел, что тот уже бьется в судорожном припадке. Инстинкт заставил отодвинуть ногу, как будто кореллианин чуть было не наступил на оголенный провод под высоким напряжением. Кабель казался живым, он выписывал сложный танец, словно болотная змея. Громкий треск из центра грубого подобия мавзолея отвлек Денгара: белесый хитиновый экзоскелет плясал в такт пульсации, суставчатые ноги дергались и месили воздух, напоминая лишенные листьев оголенные ветки в зимнем лесу во время бурана. Застывшее лицо мертвеца исказилось, рот распахнулся в беззвучном крике.
Боба Фетт не убирал ладони с пульсатора, удерживая сборщика на троне.
– Теперь вспомнил?
Арахноид не отвечал. Две самые небольшие слабые конечности не выдержали и отломились, отправившись в самостоятельное путешествие по камере, время от времени ударяясь об изогнутые стенки.
– Эй… – Денгар обеспокоено озирался по сторонам.
Воображаемый ураган, сотрясающий паутину, усилился. Теперь его было видно: по нервным волокнам огнями рекламы проскакивали яркие искры, пощелкивали миниатюрные молнии, оставляя после себя запах озона и ожоги на ткани.
– Слушай, не гони ты так, а?.. Ты сейчас все гнездо на куски разнесешь!
Как будто в ответ на слова Денгара, паутина содрогнулась так сильно, что кореллианина сбило с ног. Он ухватился за одну из дюрастиловых распорок, чтобы не упасть. Но следующий спазм вышиб все-таки пол; опрокинувшись на спину, Денгар мог только лежать и беспомощно смотреть, как брус вылезает из ненадежных креплений. Металлический дрын качнулся сюрреалистическим маятником, сшибая по дороге остальные прутья.
Он сошел сума, думал кореллианин. В калейдоскопе падающих брусьев и лоскутов паутины он не мог разглядеть напарника, поэтому предположил, что тот все еще стоит в центре камеры возле трона Куд'ара Муб'ата. Любой другой (кто угодно) взбесился бы, если бы проделал длинный и опасный путь в поисках информации и не нашел бы ответов. В обычном своем состоянии Боба Фетт был расчетлив и хладнокровен, а по темпераменту мог поспорить с ледниками… значит, определенно свихнулся, не видит, что пульсация творит с паутиной и мертвым сборщиком. Гнездо и останки арахноида – по сути одно и то же существо – распадались на куски; Денгар слышал дробный стук паучьих лап, треск ломающегося хитина. И без того выходило нехорошо, так еще и гнездо раскачивалось и сотрясалось. Укрепленная секция не устояла, ее разорвало, как бумажную.
Денгар сам не ожидал от себя такой прыти, но чего не сделаешь от отчаяния? Кореллианин вылез из-под придавившего его бруса и нырнул к черному кабелю. Сейчас тот казался еще более живым и подвижным, сказывалась общая тряска. Но Денгар все-таки поймал скользкий кабель – одной рукой, так как второй тянулся к поясу за ножом. Виброклинок разрезал сплетение проводов с первого же удара, во все стороны брызнули искры,
