Местность приподнялась, стало ещё прохладнее. Когда-то, много больше сотни зим назад, тут лежали болота, целые гектары топкой водянистой земли среди больных лесных просторов, раскинувшиеся на оба берега Оби. Но после войн многое поменялось, и на место заболоченным низинам довольно быстро пришли крепкие и довольно странные чащи молодых лесов. Левый берег, заболоченный гораздо сильнее, позиции свои все же отстоял, почти не изменившись с прошедших времён, так и оставшись непригодной к жилью и практически непроходимой территорией, опасной и очень плохо изведанной. И что сегодня гнездилось посреди нехоженых земель через реку от Ульвборга, оставалось загадкой… На правом же, где с давних времён и вставали своими многочисленными деревнями сибиряки, от болот остались лишь воспоминания — пара десятков крохотных озёр да заполненные мутной водой просторные низины среди холмов.

Тайга стала пореже, среди сосен начали встречаться берёзы и те странные порождения природной генетики, что так привычно вошли в жизнь после войн.

Именно здесь сейчас, как много раньше, и попытались селиться люди — по правому берегу мощной реки от Новосибирска до места, где в Обь впадает восточная сестра Томь. Ещё не пришедшие в себя от последней войны, кочевые племена сибиряков вернулись, обнаружив, что безопасные ранее леса теперь полны новых, отделённых от них пропастью мутаций форм жизни. Они наткнулись на тех, кто никогда не уходил и не прятался. На существ, от которых все чаще и острее начинала исходить угроза проживанию в этих землях людей. Спор о хозяевах Сибири вспыхнул с новым, неизвестным ранее акцентом.

Миновав полосу заселения кочевыми племенами, отряды двинулись дальше. Пустынные, почти не обжитые из-за опасной близости троллей на севере и альвов на востоке леса к юго-западу от Томска прятали в себе многочисленные армейские базы. Те подобно дождевым грибам наплодились в Сибири в середине двадцать первого века и были глупо брошены в начале двадцать второго; сегодня разграбленные, частично уничтоженные ещё в последнюю войну диверсантами противника, ракетами или бомбардировками, а местами так и не обнаруженные по сей день, теперь они стали добычей сталкеров и охотников за технологиями.

Движущиеся через леса отряды северян и Миссионеров беспокойно озирались на виднеющиеся среди деревьев серые невзрачные постройки. Земля здесь ещё фонила, предметы светились по ночам, а среди троллей продолжали рождаться все более и более непохожие на людей создания…

Ближе к вечеру, буквально в паре-тройке километров от Круглых Камней, южной границы территорий троллей, они снова наткнулись на след объединившейся армии отродьев, поредевшей, сломленной и отступающей обратно в берлоги. Дальше пошли уже осторожнее, прислушиваясь и присматриваясь к каждому шороху и тени, а разведчики Миссии извлекли из квадратных рюкзачков украшенные распятьями массивные приборы ночного видения. Понемногу темнело.

Через ещё полчаса медленного продвижения по следу, совершенно не представляя, чего им ожидать от наступающей ночи, оба отряда вышли к длинному гребню невысокого лесистого холма, через узкую долину от которого все выше и выше на север начинались скальные выступы Круглых Камней. Когда-то тут, в этих каменистых холмах, располагался пункт наблюдения за орбитальными спутниками противника, но сейчас от военного объекта остались лишь несколько разрушенных строений снаружи и забор перед входами в пещерный комплекс.

Распределив охранение и не оставив на себе ничего лишнего, Атли, Арнольв, Бьёрн и ещё четверо Миссионеров, включая Дорна и Макноланна, налегке выползли на гребень.

Увиденная картина ошеломляла до ужаса. Прежде всего дерзостью самого поступка: как оказалось, отряды раумов и Дорна подошли к ставке троллей непродуманно и чересчур поспешно, оказавшись к Камням едва ли не вплотную и отделённые от выставленных отродьями дозоров одним только холмом. Разведчики окаменели, вжимаясь в холодную землю и не до конца ушедший в неё снег, уже не торопясь доставать бинокли. То, что являл собой лежащий в нескольких десятках метров впереди и внизу лагерь троллей, было видно даже невооружённым глазом и шокировало не меньше, чем огнестрельное оружие в руках штурмующих Тулинское.

Все пространство между холмистым лесом и бывшей военной базой, убегавшей прямо в Камни, было покрыто людьми. Люди сидели, лежали на циновках или просто бесцельно бродили внутри того, во что отказывался поверить глаз. Все ещё не в силах убедить себя в увиденном, Арнольв прикоснулся к Мьйолльниру, а Командор Дорн что-то прошептал на латыни.

Обнаружив на подземных складах базы и, что самое главное, невероятным, просто немыслимым образом сумев использовать по назначению, отродья умудрились из армейских запасов старой колючей проволоки и деревянного частокола построить перед Круглыми Камнями настоящий концентрационный лагерь, надёжный и вместительный. Все пространство длинной поляны было разбито на шесть участков, обнесённых проволокой в несколько рядов, внутри которых прямо на мёрзлой земле и располагались разделённые на возрастные и половые группы люди, общее число которых, пожалуй, превышало пару сотен. Десятки костров, позволенных пленникам на ночь, освещали наполненную стонами, плачем и рычанием долину. Вокруг клеток в огромных количествах маршировали патрули, а в ближнем к самой базе участке молодых женщин сейчас как раз кормили, сквозь ограждение выдавая из огромного армейского жбана прямо в руки куски вареного мяса.

Тролли охраняли периметр, следили за порядком в клетках, кидались и били подозрительных пленников, с пониманием дела занимая дозорные вышки, когда-то прорубленные Федералами прямо в камнях над входами. Основная часть племён, не считая неизвестного количества укрывшихся под землёй, встала лагерем слева от входа, отделённая от раумов и их союзников пленными людьми. Десятки огней, примитивные шалаши, сваленное в кучи оружие и доносящийся аромат готовящейся пищи, смешивающийся с настойчивым запахом отхожих мест, устроенных прямо тут же. Шум, негромкий, но постоянный и густой, стоял над Камнями, уносясь к небу вместе с искрами от костров. В этот вечер тролли заставили раумов взглянуть на себя совершенно другими глазами. То, что, относительно их уровня мышления, сотворили отродья у Круглых Камней, от неожиданности произошедшего просто не укладывалось у людей в головах.

Время от времени в одну из клеток входили несколько крупных троллей, хватали пленницу или пленника и, чаще всего оглушая сопротивляющегося человека, утаскивали внутрь базы. Увиденное настолько поразило лежащих на гребне холма воинов, что, забыв обо всем остальном, они целую четверть часа просто наблюдали за жизнью лагеря, намеренно концентрируя перед схваткой порождённую увиденным ярость.

Потом Дорн коснулся плеча Атли и, осторожно протянув руку, указал на склон возле уничтоженных взрывом ворот базы. Там, наблюдая за пленниками и троллями, отдельной серой кучкой стояли несколько альвов, неторопливо, словно водоросли, покачиваясь на длинных ногах. Ярл кивнул и дал знак отходить.

Осторожно спустились с холма, оставив послушников наблюдать за троллями, и только внизу перевели дух, не без труда пересказав увиденное остальным. Даже в наступающей темноте было отлично видно, как изменяются в гневе лица воинов и тянутся к оружию их руки. Командная группа отошла ещё дальше, негромко начав обсуждение.

— Вашей задачей является освобождение пленников, — напрямую сказал Дорн, надевая поданный послушником пояс с регалиями, — моя же миссия заключалась… заключается в уничтожении самого лагеря зеленокожих и их лидеров, включая… альвов.

— Мы ударим вместе? — спросил Арнольв.

— Да, конечно. — Командор кивнул, надевая толстые перчатки-краги с выдавленными на тыльной стороне распятьями. — Но после первого удара мы разделимся. Я с Братьями пробьюсь наверх, ко входу, и проникну внутрь базы, а вы разгоните троллей в долине и уничтожите сам лагерь…

— Вы собираетесь идти внутрь? — Бьёрн недоверчиво наклонил голову, но потом вспомнил, что очков, поверх которых он обычно смотрел, нет, и досадно нахмурился.