— Сегодня поздно ночью или завтра, это зависит от того, как у него дела сложатся, он так моей бабушке сказал.

— Понятно. Слушай, а почему он все же без часов ходит? Куда он их дел? — задал самый важный вопрос Ромка.

— Никуда не дел, они у него в кармане.

— В кармане? Почему?

— Не знаю.

— А не помнишь, какой у них ободок?

— Не помню. А зачем тебе его часы?

— Да ни за чем. — Ромка беспечно махнул рукой. — Просто подумал: все с часами, а он — нет. Ну, я пошел.

Но Игорек догнал своего нового друга и ухватился за его локоть:

— А когда ты снова придешь?

— Теперь не знаю. Но скоро. Если услышишь вот такой сигнал, — Ромка свернул колечком большой и указательный пальцы, засунул их в рот и залихватски свистнул, — выходи.

Когда Ромка прибежал домой, все его друзья сидели в гостиной. Перед тем как уйти, он велел им никуда не отходить от домашнего телефона и ждать звонка от Алексея: вдруг тот позвонит именно по нему. Они и ждали. Лешка читала книжку и смотрела телевизор, Артем увяз в Интернете, а Катька, как всегда, крутилась у зеркала.

Ромка предъявил им «улов» Игорька — серебряный полтинник.

— Глядите, что у меня есть! Нашелся в комнате Седого. А что, если эта монета — маленькая частичка того клада?

Катька взяла полтинник, повертела его так и эдак и дернула плечиком.

— Тоже мне, клад! Да у моей мамы в шкатулке три штуки таких валяется. Они ей от ее бабушки, а моей прабабушки достались. Такие полтинники у многих есть, я знаю.

— Да, но ты посмотри на его год! Такой полтинник с еще большим успехом мог валяться в доме Марьи Антиповны. Кстати, часы свои Седой почему-то в кармане носит. Почему — вот вопрос! Одно это уже подозрительно. Что ж Алексей-то не звонит? — Ромка поднял телефонную трубку, послушал гудок, потом проверил свой сотовый. Все телефоны исправно работали. — И куда он подевался? Обещал ведь!

— Обещанного три года ждут! — съехидничала Катька.

Страдальчески вздохнув, Ромка сел на диван рядом с сестрой:

— Эй, а как твой зверь?

— Ест и спит, — ответила Лешка и довольно улыбнулась: — Как видишь, никаких хлопот с волками нет. А ты боялся.

Крыть было нечем, и Ромка пожал плечами.

После обеда он снова подсел к телефону и в который уже раз принялся названивать Алексею. Но лейтенант по-прежнему оставался недосягаем. Ромка даже дежурному полицейскому позвонил, но тот сказал, что Сапожкова на месте нет, а никакой другой информации о сотрудниках он давать не уполномочен, но предполагает, что Алексей появится еще не скоро.

Ромка в сердцах швырнул трубку на стол:

— Один уехал, другой не отвечает! А мне как быть? Сижу тут с вами как парализованный!

Он встал, размял плечи, несколько раз развел руки в стороны, сел и, окрылившись новой идеей, вскочил снова:

— Люди, слушайте! А что, если вдруг окажется, что и часы у Седого совсем другие, и сам он ни при чем? Так ведь у нас уже бывало: подозреваем одного, все вроде сходится, а потом бац — и приходится искать другого. Короче, нельзя делать ставку на одного человека. Согласны?

— Ну, допустим, — отлипла от зеркала Катька. — И что ты предлагаешь?

— Ходить по поселку и смотреть, какие у кого часы, и особое внимание обращать на правую руку. Вдруг увидим те самые, с синим ободком?

— Что, прямо сейчас? — недовольно спросила Лешка. Протирать на улицах подметки в ее ближайшие планы ну никак не входило. Она не спала из-за волчицы всю ночь и теперь, после сытного обеда, собиралась хоть на часок прикорнуть.

Но ее неугомонный брат был непреклонен:

— А когда ты хотела, завтра или, может быть, послезавтра? — с ехидством поинтересовался он. — А может, ты не хочешь знать, кто чуть не убил того человека и подстрелил твоего ненаглядного зверя?

Лешка это знать хотела, а потому с дивана встала и с тяжкими вздохами переоделась.

Прихватив с собой снимки чьей-то руки с круглыми часами, друзья вышли из дома.

Чтобы не ходить толпой и сэкономить время, Ромка предложил разделиться на пары. Катька, как было заведено, осталась с ним, Лешка пошла с Артемом.

Побродив с Катькой по своей половине Медовки, Ромка сказал, что и вдвоем ходить непродуктивно, и предложил разделиться. Сам он остался стоять на перекрестке, где народ сновал туда-сюда, следуя на пляж и обратно, а Катьку заставил дефилировать вокруг магазина: то место тоже было одним из самых оживленных в поселке.

Несмотря на легкомысленный вид, Катька отличалась исполнительностью и все Ромкины поручения выполняла хоть и не всегда охотно, но добросовестно. Вот и теперь она старалась не пропустить ни одного человека, будь то мужчина или женщина. Но так как смотрела она в основном не на лица людей, а на их руки, то вот что из этого вышло.

— Скажите, пожалуйста, который час? — Она подошла к очередному и очень подозрительному прохожему с часами на правой руке, к тому же обращенными циферблатом внутрь, так что разглядеть, какой у них ободок, не представлялось возможным.

— Девочка, ты кого-то ждешь? — спросил высоченный дядька с большими черными усами. Усы Катька заметила, когда подняла голову.

Встречных вопросов ей до сих пор не задавали, и она опешила:

— Н-нет… То есть да. А что?

— А то, что ты у меня уже в третий раз время спрашиваешь.

— Извините, я больше не буду, — пробормотала Катька и метнулась за магазин. Обогнув целый квартал, она выскочила на широкую улицу, завидела нового прохожего и устремилась к нему, загодя разглядывая его часы. Они были на правой руке и тоже обращены циферблатом внутрь.

— Который час, не подскажете?

Прохожий молчал. Катька подняла глаза. Перед ней стоял тот же самый усатый дядька. Очевидно, пока она обегала квартал с одной стороны, он, не спеша, прошел к той же улице более коротким путем.

Не произнеся ни слова, Катька ринулась от мужика прочь и накинулась на сидящего на камне Ромку:

— Кто-то из нас миллион раз говорил, что лучше ничего не делать, чем заниматься всякой ерундой!

— Это слова философа Бальтасара Грасиана, — с важным видом кивнул великий сыщик, не так давно прочитавший умную книгу.

— Не знаю, чьи это слова, а народ смешить я больше не собираюсь! С чего ты взял, что тот тип по улицам ходит? Он забился в какой-нибудь угол и сидит там со своим кладом, если вообще отсюда не уехал.

— С моим кладом! И потом, ты сама мечтала о приключениях! — негодующе вскричал Ромка.

— Вот именно что о приключениях, а не о топтании по жаре вокруг магазина. Все, я иду отдыхать! Приду, лягу, и никто больше не сдвинет меня с места! А ты как хочешь.

Ромке тоже надоело торчать на перекрестке, он сделал вид, что уступает своей партнерше, и поднялся с камня.

Лешка с Артемом вернулись домой сразу после Ромки с Катькой.

— Ох! — хором вскричали подруги, падая на диван. — Ну все! Больше мы из дома ни ногой.

И тут раздался телефонный звонок.

— Это Алексей! Ну наконец-то! — заорал Ромка, кидаясь к трубке.

Но то была Маргарита Павловна.

— Здравствуй, Ромочка, как ваши дела, как волчица поживает?

— Замечательно, прекрасно! Сидит себе в сарае и, представьте себе, ни на кого не бросается. Спит да ест, вот и все.

— Тогда лечите ее скорей и отпускайте на волю, а то весь поселок только о вашем волке и говорит.

— Делать больше людям нечего, — пробурчал Ромка и передал трубку сестре.

Лешка подробно рассказала старшей подруге про свою волчицу и добавила:

— Скоро все привыкнут к тому, что она у нас есть, и переключатся на что-нибудь новенькое. А когда мы ее в лес отпустим, то про нее и вовсе забудут.

Поужинав, Лешка, Катька и Артем завалились спать. И даже Ромка никуда больше не пошел, рассудив, что если Седой и вернется поздно ночью из Москвы, то следить за ним нет никакого смысла: если он и преступник, то вряд ли сразу же, по темноте, побежит туда, где спрятан клад.