Поскольку я был правофланговым, честь отстреляться первым выпала мне. По команде занял полагающуюся позицию. Так же по команде зарядил винтовку, предварительно изучив каждый патрон в обойме. По команде «Начать стрельбу!» поднял оружие и принялся выцеливать мишень. Разумеется, я хотел попасть в десятку. И тут на меня накатило знание, точнее умение, коим раньше я не обладал. Стоило мне едва лишь начать целиться, как мой мозг заработал подобно мощному вычислительному устройству. Непонятно откуда в голове появились знания о десятках факторов, ранее неизвестных: вес пули и порохового заряда, скорость горения пороха и давление пороховых газов в стволе, обтюрация, скорость и направление ветра, показатель земного притяжения, температура и давление воздуха, его влажность и еще много-много всяких, казалось бы незначительных параметров вплоть до силы магнитного поля и радиоактивного фона. Поначалу я растерялся от обилия информации. Однако мозг моментально обработал все это многообразие и передал данные мышцам рук и глазным нервам. После того, как ствол винтовки смотрел точно в нужном направлении, центр мишени начал подсвечиваться красным, будто лучом лазерного целеуказателя. Стоило его отвести хоть на чуть-чуть в сторону, красная точка затухала. Выстрел. Десятка. Вновь включается внутренний «калькулятор» теперь уже с учетом новых данных с учетом находящегося в стволе патрона, ибо ничего абсолютно одинакового создать невозможно, а также изменений окружающей среды. Еще один выстрел. Очередная десятка. И так все пять раз.

Сказать, что сержант Вышня был поражен, ничего не сказать. За ним пришла очередь удивляться взводному, а потом и ротному. После осмотра бумажной мишени Решетов Сергей Владимирович посмотрел на меня с нескрываемым интересом и задал неожиданный вопрос:

— А из револьвера повторить результат сможешь?

— А чего не смочь, смогу, ваше благородие, — пожал я плечами, поскольку окончательно уверился в своих снайперских способностях.

Мишень повесили на расстоянии все тех же сотни шагов (около семидесяти метров) что для короткоствола расстояние запредельное.

После выхода на позицию, в голове вновь заработал внутренний компьютер и в доли секунды выдал необходимые расчеты. Невидимый постороннему взгляду «целеуказатель» четко подсветил центр мишени. Шесть выстрелов практически без пауз. Центральная часть мишени измочалена в хлам шестью точными попаданиями.

— Поразительно! — выдал ротный после того, как один из бойцов нашего отделения мухой слетал за мишенью.

Дальнейший процесс стрельб проходил в штатном режиме. Постреляли из всех возможных позиций: стоя, лежа, с колена по бумажным мишеням, а также по грудным и ростовым. На первый раз наша рота отстрелялась в общем-то неплохо, но до моего результата самому лучшему из стрелков было очень и очень далеко.

Вскоре весть о чудо-стрелке докатилась до начальника школы генерал-майора Анатолия Порфирьевича Зимина-Самойлова. Не знаю, к добру ли, или ко злу, но в это время у него в гостях находился старинный друг и товарищ еще по офицерскому училищу генерал-лейтенант Краснов Прокопий Митрофанович. Да, да тот самый генерал, коему в самом скором времени предстояло возглавить одну из дивизий, формируемых в настоящий момент в районе Астрахани.

На стрельбище я был доставлен в сопровождении своих комвзвода и комроты. Капитан с прапорщиком выглядели столь гордо и напыщенно, будто уникального стрелка слепили собственными руками… Хе! Хе!.. из говна и палок. Мысль повеселила и, неожиданно, успокоила, так что к моменту встречи с важными особами я имел, как и полагается, вид лихой и придурковатый.

Генералы пребывали в состоянии приятного расслабона и весьма вкусно благоухали качественным коньяком. Вне всякого сомнения, перед тем, как начальник училища похвастался уникальным бойцом, друзьями было выпито приличное количество хорошего алкоголя под нежный шашлычок из молодого барашка.

— Ну показывай, капитан, своего чудо-стрелка! — распорядился Зимин-Самойлов, — а мы с Прокопием Митрофановичем посмотрим.

Перед тем, как пришпилить мишень к фанерному щиту, я попросил ротного установить позади неё мешок с песком — мало ли какие вопросы могут возникнуть у генералов с нетрезвых-то глаз. Капитан понимающе посмотрел на меня и хитровато так ухмыльнулся.

Сегодня я очень постарался. Пули легли буквально в одну точку. Вот только после того, как принесли мишень, Зимин-Самойлов брезгливо поморщился:

— Что же ты, братец, за нос нас водишь? Ну попал первым выстрелом в центр, а остальные с молоко выпустил.

— Никак нет, ваше превосходительство! — браво гаркнул я. Прикажите принести мешок с песком, что позади мишени.

После того, как все шесть еще теплых кусочков свинца были извлечены на свет, все сомнения в честности моей стрельбы у генералов растаяли.

— Ну ты, братец, даешь! — Трижды облобызал меня генерал-лейтенант Краснов, слава богу в щеки и не взасос. — Побольше бы нам таких орлов!

Начальник училища тоже меня приобнял, обошлось без поцелуем и выдал свою порцию елея на мою душу:

— Знатно, курсант, весьма… Загнать шесть пуль в самый центр — это знаете ли… — Мысль он не закончил, но и без слов всё было яснее ясного. Короче, я — молодец, орел, сокол, чудо-богатырь и так далее.

А на следующий день мне было предложено пройти аттестацию в режиме экстерната, после чего отправляться в Астрахань в один из полков под командой генерал-лейтенанта Краснова Прокопия Митрофановича. Мои робкие протесты, мол, хочу доучиться как все прочие курсанты, не были услышаны. Зато после успешной сдачи экзаменов и получения сержантского звания, мне пообещали пятидневный отпуск на родину без учета времени, затраченного на дорогу. Блин, целых пять дней в поместье любимой… гм-м-м… бабули. Это же здорово!

Неделя ушла на сдачу экзаменов: теория, стрельба, полоса препятствий, командирские навыки и прочие воинские премудрости. И вот я такой красивый в военной форме и с сержантскими нашивками на погонах и приказом о зачислении на должность снайпера второго полка сорок пятой пехотной дивизии, ну и всеми прочими полагающимися документами отпускника-краткосрочника в кармане, бодро шагаю в направлении железнодорожного вокзала небольшого городка Рождественское-на-Клязьме. Пока шел, погода испортилась, на небо набежали свинцовые тучи, заморосил противный осенний дождь. Говорят, хорошая примета. Буду надеяться.

Где бы ни были мы, но по-прежнему

Неизменно уверены в том,

Что нас встретит с любовью и нежностью

Наша пристань — родительский дом…

М. И. Рябинин

— Так сколько, уважаемый, вы говорите стоит данный образец? — Я держал в руках «прелесть», носящую гордое имя «Урал-4С» с шестикратным оптическим прицелом, магазином на десять патрон, анатомически будто специально изготовленную под мои физические кондиции и млел от счастья. Последняя буква в названии винтовки означает «самозарядная», согласитесь, фактор немаловажный для снайпера в современном бою. Вообще-то вопрос стоимости для меня самого был риторическим — сколько бы ни стоила, я её непременно куплю. Единственное, что меня волновало, хватит ли у меня в кармане денег.

— Сто тридцать рубликов, господин сержант, разумеется, золотом, в пересчете на серебро или ассигнации, четыреста двадцать три целковых. — Похоже, приказчик, мужчина приличного возраста с благородной сединой в волосах, и сам испугался озвученной им суммы, однако, для того чтобы убедить прежде всего себя в справедливости столь невероятной для стрелкового оружия цены, он разразился целой хвалебной тирадой в честь «Урал-4С»: — А что вы хотите? Эксклюзивная разработка рода Зубатовых. Штучный товар, не какая-нибудь серийная сборка. Тип патрона полностью совпадает со штатным от трехлинейки МВТ, так что на фронте вам не придется заморачиваться с поиском специального боеприпаса. Просветленная оптика немецкой фирмы «Лангсдорф», если вам это что-то говорит. Проста в обращении, вместе с тем, надежна и безотказна, как револьвер системы господина Лукина. Точность боя исключительная…