Анри тут же нарисовал перед мысленным взором простейший образ светящегося шарика. Аналоговая магия, подобным приемам волшбы его обучил отец еще в раннем детстве — одаренный представляет в уме предмет и насыщает его энергией, в результате на некоторое время появляется нужный эффект, или материальный предмет. Все элементарно просто. Однако на этот раз что-то пошло не так. Образ испускающего свет шарика возник перед глазами, но все попытки накачать его магией успехом не увенчались. Все дальнейшие попытки воспользоваться Силой внутреннего Источника закончились для Анри столь же безрезультатно.

«Неужели я каким-то образом умудрился лишиться своего Дара?! — со страхом подумал Анри. — Нет, такого не может быть!»

И все-таки проклятым русским каким-то образом удалось это сделать. Получается то странное и страшное место было на самом деле, и их с де Кюсси туда поместили специально, чтобы лишить возможности обращаться к Силе Дара. От осознания столь очевидного факта Леруа сначала впал в ступор, а через минуту забился в истерике. Горько плача, он стучал кулаками по матрасу время от времени, превозмогая рыдания, он кричал будто одержимый:

— Будьте все вы прокляты! Будьте прокляты! Будьте…

И вот нашли большое поле:

Есть разгуляться где на воле!

Построили редут.

У наших ушки на макушке!

Чуть утро осветило пушки

И леса синие верхушки -

Французы тут как тут…

М. Ю. Лермонтов.

Война — это каждодневный тяжелый труд, никакого отношения к романтике не имеющий. Кому-то эти мои слова покажутся банальными, а кто-то и вовсе не согласится. В книгах о войне и просмотренных мною фильмах чаще всего внимание уделено именно подвигу, а про пыль, грязь, холод, голод и неприятные запахи немытых человеческих тел и экскрементов авторы чаще всего пытаются умалчивать. А ведь именно это и есть сермяжная правда всякой войны. А еще постоянная ходьба. Да, да, война — это сплошной многодневный переход из точки «А» в точку «Б», потом в точку «В» и так далее. И если идущие по дороге в первых рядах дышат относительно чистым воздухом, следующим за ними достается поднятое сапогами облако пыли. И никуда от этого не деться, поскольку иная ипостась дорожной пыли — грязь, явление еще более неприемлемое. От пыли можно хоть как-то защититься, натянув на лицо уставной шейный платок. От грязи спасения нет.

Эко меня в лирику потянуло. Лирику войны. Слава Богу и начальству, нашему взводу дышать дорожной пылью практически не довелось. Перед выходом из Баку после общего построения меня подозвал к себе полковник Милославский-Дружинин.

— Андрей Драгомирович, — обратился ко мне Виктор Иванович, — твоему взводу поручается фланговое прикрытие полковых колонн. Поскольку большая часть пути будет проходить по местам покрытым густыми лесами, эффективность казачьего авангарда там существенно снижается. Задача понятна?

— Так точно, ваше высокоблагородие!

Судя по скривившейся физиономии начальства, с громкостью я немного переборщил.

— Не нужно так горланить, голубчик. Чай не на плацу. Коль понял, приступай к исполнению, Воронцов.

Нельзя сказать, что приказ оказался для меня уж очень неожиданным. Все-таки официально наше подразделение носит название «отдельный взвод снайперского прикрытия и разведки». Поэтому поступившая команда была вполне ожидаема. Кому как не нам осуществлять боковое походное охранение движущихся колонн от вероятных происков неприятеля?

Я благодарен армии, за то, что в ней есть уставы практически на все случаи жизни. К чему это я? А к тому, что здесь не нужно быть семи пядей во лбу и пытаться изобретать что-то новое. Все хорошее в войсках давно придумано. Каждая буква уставов и уложений тщательно выверена и подкреплена толикой солдатского пота и крови. И любому более или менее грамотному командиру достаточно открыть тот или иной раздел, к примеру, «Строевого Устава Вооруженных Сил Российской Империи», и ему сразу же становится ясно как именно действовать в том или ином случае.

Ха-ха и еще много раз — Ха! Поверили?! И напрасно. Устав хорошо, но без нормальной начальственной головы никакой устав человеку не в помощь, ибо гладко на бумаге, а на деле оврагов столько, что уму непостижимо. Без должной подготовки личного состава и сообразительной «тыковки» на плечах лучше и не пытаться что-нибудь делать. По этой причине помимо физухи, обустройства снайперских засад, стрельб и прочей профессиональной конкретики, приличная часть времени подготовки взвода была посвящена именно скрытному передвижению в самых разных условиях. А последнюю неделю, параллельно с решением задач по наблюдению за подходами к Баку, мы усиленно занимались горной подготовкой. Вот тут и пригодился мой студенческий опыт лазанья по кручам Хибин, Урала и, разумеется, Кавказа. На втором курсе подружился с одной девчонкой, заядлой альпинисткой. А далее все как в песне Высоцкого:

Я спросил тебя: «Зачем идёте в гору вы? —

А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой. —

Ведь Эльбрус и с самолёта видно здорово…»

Рассмеялась ты — и взяла с собой.

И с тех пор ты стала близкая и ласковая,

Альпинистка моя, скалолазка моя.

Первый раз меня из трещины вытаскивая,

Улыбалась ты, скалолазка моя!

Ну не все совсем как в песне, точнее совсем не как в песне. Да, вниз срывался несколько раз из-за ненадежно закрепленного скального крюка, но не разбился. А вот, близкими мы с ней так и не стали, поскольку любовь моя накрепко сблизилась с одним инструктором-проводником. Какое-то время я ревновал, при этом на что-то надеялся, себя не уважая, таскался хвостиком за ней по горам. Потом перегорел и с альпинизмом завязал. Удивительно, но теперь некогда приобретенные навыки здорово пригодились.

Еще в Астрахани мне пришлось обратиться за помощью в полковую кузницу, где по предоставленным мной эскизам изготовили все необходимое оборудование. Прочными веревками нас обеспечил Балуев Вацлав Аронович — этот за денежку достойную способен раздобыть что угодно. Платить пришлось всем причастным, несмотря на грозную бумагу о приоритете моих заявок, буквально выцыганенную у командира полка. Бумага-бумагой, но для ускорения выполнения заказов пришлось дать денег. Куда ж без них? Иначе мои кошки, крюки, карабины, ледорубы и прочие прибамбасы изготавливались бы до морковкина заговенья. Парни поначалу боялись подниматься по скалам, затем пообвыкли, некоторым даже очень понравилось.

Впрочем, в этом походе альпинистские навыки нам понадобились лишь в самом конце при занятии обороны на преобладающих высотах, но об этом после.

Первые двое суток наш путь от Баку до местечка Сангачалы проходил вдоль побережья Каспия по древнему торговому пути, именуемый Сальянский тракт. Далее основные силы двух дивизий двинули на юг к городу Алят. Наш полк повернул на запад по вьющейся среди невысоких гор дороге. Переночевав неподалеку от селения Чеильдаг, двинули дальше к горному перевалу с единственной в этих местах удобной дорогой, идущей от города Махмудабад, что у озера Гаджикабул.

Середина ноября, а погоды стоят теплые, даже ночью температура не опускается ниже десяти градусов, дождей и вовсе не наблюдается. Где-то далеко и высоко в горах время от времени погромыхивает и сверкает по ночам, но нас оно не касается ни коим образом. Странно, в той реальности здесь было, вроде бы, намного прохладнее в это время года. Определенно, и в Средней полосе России данной реальности всё шиворот-навыворот — климат значительно отличается от привычного для меня по первой жизни.

Как я уже отмечал, всё время нашего четырехсуточного похода мои бойцы поочередно осуществляли боевое охранение полковых походных колонн, артиллерийской батареи, а также обоза. К счастью, никаких диверсантов или наблюдателей мои «зелибобы» не обнаружили, только пугали окрестных жителей своими маскировочными одеяниями и внезапными появлениями. После ряда неприятных инцидентов, со стрельбой из охотничьих ружей по проклятым «алмасты», то есть по волосатым демонам гор, как их называют жители Кавказа, я приказал парням держаться как можно дальше от горячих горцев и пугливых горянок. Хвала Аллаху, никто из бойцов не пострадал, а там были карамультуки весьма впечатляющего калибра, и дробь в них отнюдь не бекасиная, настоящая картечь, не охотничья, скорее — артиллерийская, а если пуля, так со снаряд малокалиберного орудия. Интересно, как они себе пальбой из таких стволов ключицы не переломали.