— Мин-эр! — Вот откуда у мелкой такие идеи?!

Она лишь захихикала.

Дорожка вильнула и вывела нас к павильону Дун Тая. Я обратила внимание, что, несмотря на тонкость стен и отсутствие двери — вход закрывал шелковый полог, — голоса изнутри не доносились. Видимо, работала какая-то магия.

Молоденькая послушница, судя по наряду — из новеньких, дежурившая у павильона, поприветствовала меня поклоном и юркнула внутрь доложить о моем приходе, я же осталась ждать снаружи.

Почему-то до меня только сейчас дошло, что речь о тетке Линь Яо. Впрочем, почему — понятно. Трудно замечать важные вещи, если все мысли о дурне Лань Шияне, не зря же говорят, что любовь лишает разума.

Когда я вошла в павильон, Дун Тай и одноглазая старуха оторвались от чайной церемонии, которую затеяли явно уже давненько, и дружно посмотрели на меня. Молча.

Пока я дошла до них через весь павильон, успела почувствовать себя телом в лучах рентгена. Но все равно учтиво поклонилась:

— Добрый вечер. Меня зовут Екатерина. Приветствую достопочтенную тетушку.

Называть дядями, тетями, бабушками и дедушками уважаемых, хотя и незнакомых людей — нормально для Китая. Да, собственно, и у нас так говорят, ничего необычного. Но по-китайски это обращение звучит как-то особенно, более формально, что ли, без уменьшительно-ласкательного суффикса.

— Похожа, — вынесла вердикт одноглазая бабка после почти минутной паузы, во время которой рассматривала меня с головы до ног так пристально, будто пересчитывала вены под кожей. — И голос. Подойди, детка, присядь. Поговорим.

Чувствуя себя очень неуютно, я опустилась на циновку. По спине холодок побежал, но вопреки привычке плечами я не передернула, наоборот, застыла статуей с самым невозмутимым выражением лица.

— Ёки, девочка моя, ты не узнала госпожу Линь Бао?

Странный вопрос. Как я могу узнать женщину, которую впервые вижу? Встреча у ворот не считается. Кажется, учитель спросил о чем-то другом. Или намекнул?

Я встала и поклонилась:

— Госпожа Линь Бао, прошу прощения за грубость. Я слишком беспокоилась за состояние седьмого принца.

— Сядь, детка, и… открой мне тайну: почему ты вдруг беспокоишься об этом дурном мальчишке? Он выдернул тебя из твоего мира, втянул в смертельно опасные интриги. Ты едва не погибла.

— Госпожа Линь Бао, седьмой принц призывал духа, в его ритуал вмешалась и выдернула меня из моего мира вместо низшего демона Арраана.

— Так почему ты его с таким упорством защищаешь? А, не говори, сама вижу, что влюбилась, — усмехнулась горбунья.

Я вскинулась, но, ощущая, как щеки наливаются жаром и начинают гореть, ничего не сказала, только голову опустила, молчаливо признавая правоту пожилой женщины.

Понятия не имею, почему Линь Бао и глава секты так многозначительно переглянулись. Будто знали что-то, чего я не знала.

— Что ж, с этим понятно. Но вернемся к нашим проблемам, — напомнил учитель. — Итак, госпожа Бао согласилась подготовить тебя к тому, чтобы ты заявила о себе как о моей спасенной от смерти ученице. Для всех будет рассказана легенда, по которой твое тело забрала как раз твоя тетушка. Тем более что официальную церемонию похорон действительно не проводили, тело Линь Яо было сброшено в пропасть без дна. Во всяком случае, так заявила барышня Пей. Это дает нам простор для маневра.

— В пропасть? — Я вдруг дернулась, как от удара током. Мне все детство снился один и тот же страшный сон: я падаю куда-то, бесконечно лечу и слышу чей-то отчаянный крик. Брр! Хорошо, что с возрастом эти кошмары стали реже, а потом и совсем прошли.

— В любом случае, прежде чем показать новую Линь Яо старым союзникам семьи Линь и призвать их для помощи нам, стоит тебя поднатаскать, деточка, — заявила одноглазая старуха. — Как минимум для того, чтобы ты хоть кого-то узнала в лицо и по имени. Слава богине, этих людей не очень много. Ты вернулась из секты, твои соученики и так подтвердят твою личность. А в столице ты тогда не слишком много знакомств успела завести.

— А слуги в поместье? — вспомнила я.

— Эти неблагодарные людишки должны радоваться, если их с ходу не продадут на рынке, как бесполезный мусор! — фыркнула бабка. — Они вели себя безобразно, и ты не обязана запоминать настолько плохую прислугу. Но несколько случаев, при помощи которых ты напомнишь неблагодарным их место, я тебе расскажу.

Я невольно поморщилась.

Сама идея продавать людей на рынке была для меня кощунственной, хотя я понимала, что рабство в Поднебесной совсем не такое, какое было на западе, скорее оно похоже на бессрочный найм с риском для жизни: слуги получают не только крышу над головой и полное обеспечение, но и жалованье, а по праздникам — подарки, однако в то же время хозяин вправе избить слугу, наказать сколь угодно жестоко.

Если контракты слуг поместья Линь попали в руки барышни Пей, то в чем же их вина?

Заметив мою реакцию, горбунья не разозлилась, а, наоборот, удовлетворенно кивнула. Я совершенно не поняла, что именно ей понравилось, но уточнять не стала.

— У меня есть пара неотложных дел, — напомнил о себе учитель. — Я вынужден вас оставить.

Он ушел, предоставив нам продолжать беседу в переднем зале его павильона. То ли он собрался слушать наш разговор, то ли хотел быть уверен, что никто снаружи не подслушает. Вероятно, все вместе.

— Да-да, мы побеседуем с Ёки по-семейному, — отозвалась старуха. — Почему ты не пьешь чай, детка?

Потому что я младше и не должна хватать пиалу без приглашения.

— Благодарю.

Кроме пиал, из которых пили учитель и госпожа, на подносе остались две нетронутые. Я взяла ту, что была ближе, но чай налила сперва не себе, а горбунье.

— Как тебе вкус? Ёки, сейчас я хочу услышать пусть и невежливый, но правдивый ответ.

— Вы, госпожа Бао, ищете во мне сходство с юной госпожой Линь Яо?

— Нет, — твердо ответила горбунья.

Я растерялась.

Тогда зачем она спросила о вкусе?

Попробовав чай, я пожала плечами:

— Слишком горький для меня. Наверное, сорт для ценителей, а я бы предпочла менее насыщенный и с нотками груши.

— Этот сорт чая очень любит Сань Ланьши, с которым тебе предстоит встретиться в первую очередь. Или делает вид, что любит… Забавно, что Яо-Яо всегда подавала для него «Горный рассвет», но пили они «Вишневые облака», легкий и без горечи.

Я только вздохнула. Память у меня переводческая, профессиональная. Эти нюансы забыть не боюсь, даже если их будет много. Мне сама идея самозванства не нравится… но на кону жизни людей, настоящих, не придуманных. Так что свое чистоплюйство и страдашки следует засунуть поглубже до лучших времен.

Тетушка Бао — а мне с этого момента было велено называть ее только так, чтобы заранее привыкнуть и не оговориться в присутствии посторонних, — неторопливо рассказывала мне о семье Линь, о жизни настоящей Яо, о том, как та еще маленькой девочкой уехала учиться в секту. О том, как погибли ее родители и остался один дед. А том, как он тоже собрался помирать и созвал всю семью к своей постели. Именно тогда молодая наследница, вставшая на путь самосовершенствования, приехала в столицу и была представлена ко двору императора, где и встретила седьмого принца…

С тетушкой Бао наследница общалась гораздо чаще, чем с остальной своей родней. Эта старушка, хотя и не обладала большими способностями к владению ци, потому и не сохранила вечную молодость, все же была достаточно одарена, чтобы самостоятельно решать свою судьбу. Очень давно она решила посвятить себя самосовершенствованию и уехала из столицы в один горный монастырь. Который по удачному совпадению находился поблизости от обители секты, в которой воспитывалась Линь Яо. Тетушка навещала племянницу регулярно, в отличие от занятых родителей, и знала ее лучше всех.

О чем теперь неторопливо рассказывала, вызывая у меня в воображении странные расплывчатые картинки. Наверное, она была очень хорошая рассказчица, потому что я видела всю жизнь наследницы словно наяву…