Тетушка, как старшая, вышла первой. Я последовала за ней. Служанки подхватили меня под руки с обеих сторон, помогая спуститься на мостовую, страхуя от глупого падения.

На воротах старшая служанка передала встретившему нас чиновнику из ведомства ритуалов и обрядов пригласительную карточку, и мы с тетушкой смогли войти. Слуги, разумеется, остались снаружи.

Слава богу, в этот раз вуаль была другой системы, чем на шляпе доули. С той я бы запнулась и шлепнулась на третьем шагу. А нынешний газовый лоскуток крепился к заколкам на прическе, надежно скрывал мое лицо, но мне через него было все отлично видно.

И прекрасные сады с прудиками, фонтанчиками и мощенными белым камнем дорожками. И павлинов, как цветных, так и белоснежных. И шикарных фазанов на деревьях. И нежных соловушек — так звались императорские наложницы, мелькавшие вдалеке изящными штрихами цветной туши на пастельно-размытом фоне.

И сам центральный дворец, куда надо было подняться по лестнице из ста одиннадцати сакральных ступеней. И роскошный, алый с золотом императорский зал, в самом дальнем конце которого высился трон Сына Неба. И толпы придворных по периметру этого зала.

Пришло время экзамена. Теперь каждый шаг, каждое слово и даже каждый вздох имеют значение.

Мне повезло — строгий этикет играл скорее на меня, чем против меня. Получив признание императора, я поднимусь в иерархии семьи Линь на вершину, пока же я просто девушка, которая утверждает, что ей повезло выжить, и тетушка Бао старше. Именно она шла первой, а я держалась на шаг позади, но не пряталась, шла справа и чувствовала на себе десятки, если не сотни, взглядов. Доброжелательных я не находила, разве что прибывший независимо от нас господин Сань смотрел ободряюще.

Остановившись в десятке шагов от ступеней, ведущих на тронное возвышение, тетушка сложила руки перед собой и, следуя церемониалу, опустилась на колени. Я поддержала ее под руку, одновременно тоже опускаясь.

Теперь следовало ждать.

Впрочем, император не стал томить нас долго:

— Госпожа Линь, не нужно быть такой вежливой. Ваш почтенный возраст требует бережного отношения к телу.

Кто-то из дворцовых слуг метнулся к нам и помог тетушке подняться.

Да, она могла встать. Я — еще нет.

Мне следовало оставаться на коленях бесконечно долго, пока император не обратит на меня внимание.

И вот ведь…

На первый взгляд, он откровенно пренебрегает возможной наследницей семьи Линь, но он предельно уважителен… только не со мной.

— Десять тысяч лет жизни и благоденствия императору. — Тетушка еще раз поклонилась, потому что принять за чистую монету просьбу не быть слишком вежливой будет величайшей ошибкой. — Благодарю вас за заботу, мое старое сердце смущено и тронуто.

— Как прошло ваше путешествие, госпожа Линь Бао? — продолжал расспрашивать император. — Удалось ли целителям хоть немного восстановить ваше зрение после того несчастного случая?

Учитель советовал мне идти в одиночку, это бы избавило меня от длительного ожидания. Я не могла сказать, что стоять было трудно, я прекрасно осознавала, что для Поднебесной это совершенно обыденный ритуал.

Вот на нервы действовало. Я боялась пошатнуться, позорно растянуться на полу или, наоборот, застыть изваянием и пропустить момент, когда император пожелает обратиться ко мне.

А момент все не наступал и не наступал, я даже совершенно иррационально начала немного злиться. Впрочем, легкое раздражение скорее помощник, чем враг.

— Кого вы сегодня привели к нам, благочестивая госпожа? — Императору надоела тема недомоганий, и он наконец проявил здоровое любопытство.

— Ваше величество, позвольте мне рассказать вам одну историю, — вкрадчиво начала тетушка, одновременно подавая мне знак рукой — сжала мою ладонь до боли. Это означало, что следует быть особенно внимательной и не пропустить момент, когда надо снять вуаль.

Голос Линь Бао журчал ручейком, то повышаясь в нужных местах, то понижаясь. Бабка явно знала толк в искусстве рассказчика. Я под вуалью нервно кусала губы — неизвестно откуда пришло ощущение, будто мы теряем время. Будто что-то должно случиться в другом месте. Плохое…

Резкий рывок за руку вернул меня из тревожных мыслей в императорский зал. Ек-макарек, чуть не пропустила момент и все не испортила!

— Так что позвольте мне представить вам, ваше императорское величество, спасенную деву! — провозгласила тетушка.

И я сняла вуаль.

Весь зал ахнул. Потом от нас волнами стал расходиться шепот, вскрики, кажется, пара особо впечатлительных дам упала в обморок.

— До меня доходили глупые сплетни о пришедшем из преисподней мстительном духе, — после долгой паузы произнес император из своего вороха тканей на троне. — Как правы были те, кто называл их чушью. Девочка, подойди, дай нам тебя увидеть.

Тренировки не прошли даром — я смогла подняться пусть и не грациозно, зато не качаясь из стороны в сторону в поисках равновесия. Левая коленка противно заныла. Я сделала осторожный шаг, еще один и тут же, сложив руки перед грудью, исполнила поклон:

— Эта девушка приветствует императора, десять тысяч лет жизни вашему величеству!

— Подними голову, девочка. Помню…

Это еще нельзя считать признанием.

— Ваше величество. — Много говорить мне не положено, особенно пока я просто дева, а не Линь Яо.

— Помню, как ты выступила для нас, показав себя усердной ученицей и многообещающим талантом. Евнух Чжао, пригласи наложницу Ма, она очень сожалела, что не сможет снова посостязаться с юной госпожой Линь Яо. Девочка, ты же не возражаешь?

Ну все. Приехали. Как я могу возражать?! Еще бы знать, ек-макарек, в чем мне предстоит состязаться! В пении? В танцах? В игре на гуцине или пипе? Еще в каком-нибудь изящном искусстве?! Я сейчас с перепугу максимум в лоб могу дать… а потом попытаться задать стрекача.

Сразу бы сбежала, но меня удержало чувство долга и осознание того, что вороньи крылья ненадежны, а ногами далеко не убежать.

Стояла ни жива ни мертва, ожидала наложницу, мать ее, Ма и лихорадочно пыталась просчитать следующие шаги. Если музыкальный инструмент притащит, можно сослаться на раненую руку. Мол, сухожилие повредила. То же самое, кстати, с каллиграфией. А вот если станцевать попросят… про ранение в ногу рассказать? Не многовато ли ранений? Хотя я ведь упала в пропасть. В смысле не я — Линь Яо. Тут все на свете переломать немудрено.

Весь зал замер, кажется, вместе со мной, ожидая развязки этого представления. И поэтому, когда на меня из-за шелкового занавеса с громким боевым визгом выпрыгнула какая-то тетка, я ответила ей раньше, чем сообразила, что происходит.

Пяткой в лоб. Как это у меня получилось?! Оно само! Ек-макарек!

Тетка хитро вывернулась, перекатилась и встала в боевую стойку. Я повторила за ней раньше, чем сообразила, что делаю.

Мы замерли друг напротив друга.

Наверное, она и есть наложница Ма? Других вариантов у меня не было. Она, рассмотрев меня с головы до ног, вдруг задорно расхохоталась смехом, показавшимся мне по-настоящему безумным. И так же внезапно она оборвала смех, застыла без капли эмоций на лице, как неживая. Даже голос ее зазвучал, напоминая искусственный:

— Юная госпожа Линь Яо, окажите мне честь. — Наложница слегка поклонилась.

Я поклонилась гораздо уважительнее — статус.

Она атаковала первой.

Не знаю, что бы я делала, если бы она полезла в рукопашную. Вдруг бы рефлексы не сработали? О том, откуда у меня эти самые рефлексы взялись, я точно подумаю потом. Впрочем, смутное подозрение забрезжило на краю сознания — до меня стали доходить намеки учителя и тетушки. Да только это все слишком невероятно. Ну не может быть правдой, не может, и все! Уй! Чуть в ухо локтем не получила, еле увернулась. Так, отставить думать, все потом! Сейчас прыгать надо! Точнее, отпрыгивать, потому что в меня полетело самое настоящее заклинание, одно из таких, которые я видела в исполнении учеников на тренировочной площадке в поместье секты.