Он… хуже, чем совсем дурак.

Я бы, наверное, могла согласиться, если бы ради защиты всего народа Поднебесной он пожертвовал своей жизнью. Я бы пожелала ему счастливого перерождения вместе с настоящей Яо, сожгла бы для него мертвых денег, помолилась Арраане.

Только вот смерть на алтаре означает, что его душа никогда не сможет переродиться, Лань Шиян жертвует нынешней и всеми будущими жизнями разом, а его душа отправится прямиком в лапы к Шай’дазару.

— Ученица, дыши, — услышала я сквозь звон в ушах, почувствовала, как тетушка Бао хлопает меня по спине. — Едем быстрее в храм!

— Нет, — просипела я. — Не в храм… где в округе есть старый мост?

Вот что я чувствовала тогда, в тронном зале! Вот откуда это ощущение убегающего сквозь пальцы времени, надвигающейся беды.

Идиот паршивый! Это надо было додуматься!

Я молча сунула записку тетушке Бао и выпрыгнула из паланкина, даже не глянув под ноги. Просто потому, что мои красивые белые сапоги, расшитые серебряными узорами, даже не коснулись камней мостовой. Может, в другие разы у меня и не получалось обратиться в ворону по собственному желанию. Но сейчас я даже не задумалась, просто пожелав обрести крылья. Пусть черные и слегка обтрепанные, какая разница? Главное, что они могли отнести меня туда, куда нужно, достаточно быстро.

— Кар-р-р-р! — не знаю даже, чей это был крик, мой или моего вороньего кавалера, рванувшего за мной. — Кар-р-р-р!

Наверное, вместе с обликом посланницы ко мне вернулся и тот самый «нюх», что богиня обеспечивала своим последователям в Поднебесной. Я почуяла, куда лететь, и рванула на север, не раздумывая ни секунды.

Крылья поймали воздушный поток, и мне стало казаться, что я несусь невообразимо быстро, соревнуясь в скорости с самим временем.

Как долго длился прием во дворце? Пока Лань Шиян выбирался из павильона, пока подставился барышне Пей или кому-то из ее союзников, пока жрец выдвинул свой ультиматум, пока Пей устанавливала алтарь и маскировала его помостом, который тоже не за пять минут ставится…

Вдруг еще ничего не началось даже?

Ага, конечно.

Изогнутые крыши расступились вокруг площади, располагавшейся недалеко от городских ворот. Рядом изгибался старый мост над пересохшим руслом. Почему в Поднебесной демону так важно нагадить под мостом или около него? Черт, какая разница?! Потом разберусь!

Я увидела гомонящую толпу, предвкушающую кровавое зрелище, увидела наспех сколоченное возвышение, увидела отряд стражи. Пей стояла на дальнем краю помоста рядом с пузатым господином и смутно знакомым воякой (это был, кажется, Лань Дзинь, когда-то давший моему принцу лекарство). Впереди же за столом разместилась седая женщина в мантии чиновницы, она, видимо, вела протокол казни. А евнух звонко перечислял преступления принца.

Я… успела?

В том, что я смогу обернуться в Линь Яо, я ни на миг не усомнилась. Однако… я ведь окажусь голой, а здешние люди этого не оценят.

Краем глаза я увидела, что мой кавалер, надрываясь, тащит за мной кулек с одеждой, и одновременно почуяла вспышку отвратной магической вони. Из стоявшего рядом с помостом экипажа высунулся жрец и снова попытался меня убить, в этот раз выпустив не огненный шар, а юркую черную молнию.

Мне повезло, что в открытую он не мог в меня пулять и использовать разные зверские механизмы, покровителем которых и считался Шай’дазар.

От молнии я увернулась, а вот мой вороний спутник почти не успел… ему подпалило хвост. Ворон заорал и уронил куль с одеждой прямо на помост.

Но я видела это только краем глаза. Потому что сосредоточилась на своем дурном принце. Лань Шиян был избит, уголок губ надорван, по подбородку сочилась кровь. Его опять раздели до нижних штанов, чертовы извращенцы. Поставили на колени посреди помоста, связали локти за спиной.

А над ним уже стоял палач со специальным мечом. В другой руке он держал кувшинчик с крепким вином, которое должен был набрать в рот и разбрызгать по мечу — у китайцев так принято. Считается, что так голову легче отделить от туловища…

Я кинулась к нему и вдруг налетела на прозрачную упругую стену воздуха. Меня будто откинуло назад, а барышня Пей, увидевшая мое появление и то, что сделал жрец, истошно заорала палачу:

— Убей его! Привести приговор в исполнение!

Тот аж вздрогнул, обернулся.

— Привести приговор в исполнение! — подтвердил евнух.

Обещанных пыток не будет, и не будет времени, чтобы остановить чудовищную трагедию.

Время снова замедлилось, или это мое сознание разом вместило лавину образов и мыслей? Я вдруг перестала быть вороной, вернула человеческий облик, и самое поразительное, что в этот раз я была одета. Я даже успела отстраненно удивиться, что богиня мне помогла, ведь одежду Арраана сохраняет на западе, где она сильнее.

Я со всей ясностью увидела купол, который над помостом держала Пей.

Подчиняясь ее приказу и приказу евнуха, палач набрал вина в рот, занес меч и брызнул на лезвие.

Это… конец, поражение.

Я ударила в барьер своей ци, своей влюбленностью в дурного злодеюку, своим отчаянием, своей душой. Мне показалось, что я бью недостаточно сильно, но барьер лопнул, как мыльный пузырь, отдачей отбросило Пей, а вот остальных участников казни не зацепило, и палач, вероятно воспринявший мое вмешательство как покушение сторонницы приговоренного преступника, уверенной рукой повел меч вниз.

Внезапно Лань Шиян приподнял голову, мы встретились взглядами. Время застыло. Сквозь него звенела вечность. И, глядя принцу в глаза, я со всей ясностью осознала, что никакая я не подделка. Память ударила в лицо, как порыв ветра. Это мой злодеюка! По праву! Я Линь Яо! Не знаю как и почему, но мою душу богиня не смогла поймать на грани, опоздала и вернула уже из следующей жизни. А может, и нарочно дала мне пожить на Земле, чтобы я набралась ума, опыта…

Дурацкие ненужные сейчас мысли ползли фоном, как белый шум, а я застыла в воздухе, как в киселе, в оцепенении и от открытия, и от острого ощущения, что я снова теряю любимого.

Помощник палача дернул Лань Шияна, вынуждая опустить голову.

Еще миг — и меч перерубит шею седьмого принца.

Резкий порыв ветра ударил теперь в спину, словно придав сил. Я голыми ладонями схватив падающий меч палача. Сама не знаю, как это получилось, но я стояла на помосте над своим принцем в том же платье, в котором была в тот день, когда погибла. Даже пятна крови и дыра на груди были в наличии.

— Ты идиот! — Голос сорвался. Те же слова, что и тогда, та же интонация. И новая кровь на моих руках, потому что меч острый. — Опять не поверил мне! Скотина! Придурок! Бессовестный эгоист! Как ты мог сделать мою смерть бесполезной?!

Я отшвырнула от себя и палача, и его меч, оставшись рядом с седьмым принцем. Кровь из разрезанных ладоней капала на помост. Из глаз текли слезы, но я даже не пыталась их смахнуть, так была зла.

Учитель, тетушка, Мин-эр — все они на самом деле были правы.

Никакая я не самозванка и уж тем более не подделка, я и есть настоящая Линь Яо. Воспоминания вернулись и заняли в моем сознании свое законное место, две жизни слились в одну. Я сверху вниз смотрела на своего принца и, кроме него, не видела больше никого. Я знала, что где-то там барахтается приложившаяся всем телом Пей, гудит толпа, стражники не знают, как им поступить.

— Призрак? — донесся до меня чей-то голос.

Я не обратила ни малейшего внимания.

В глазах Лань Шияна появилось узнавание. Его выражение лица медленно менялось. Или это для меня время опять замедлилось? Узнавание сменилось чистым счастьем, полыхнули восторг и обожание. Еще удар сердца — и добавились новые эмоции: осознание всего, что он мне наговорил, испуг, вина. Вот как можно быть одновременно счастливым и жалобно умоляющим с глазами котика?

Вот Лань Шиян заметил порезы на моих ладонях, его рот округлился. Кажется, он хотел что-то сказать. Я наконец сообразила, что надо вообще-то развязать дурню руки. Внешний мир снова стал вторгаться в мое восприятие, я обернулась на отчаянный крик своего пернатого кавалера, вспомнила про жреца.