Дитер подумал, что плохих новостей для одного вечера уже, пожалуй, достаточно, но кивком предложил президенту продолжать. Однако вместо него снова заговорил Вичинский.

– Сегодня утром мы получили сообщение от адмирала Прицковицкого, находящегося на Симмароне, – сказал он. – Они с адмиралом Вальдеком начали операцию местного значения с целью подавления мятежа в ближайших окрестностях. К сожалению, их первый удар по Новой Родине, нанесенный легкими силами, закончился разгромом нашей боевой группы какими-то импровизированными силами самообороны мятежников. Адмирал Вальдек немедленно отправился туда со всей своей ударной группой, чтобы исправить положение дел. На тот момент, когда было отправлено сообщение адмирала Прицковицкого, адмирал Вальдек не выходил на связь уже семьдесят два часа…

Дитер закрыл глаза. Час от часу не легче! Ничего удивительного, что Минг ушел в отставку! Когда Законодательное собрание узнает последние новости, Минг будет рад, что вовремя унес ноги.

– Вот такие дела, Оскар, – тихо сказал Хейли. – У нас с вами были разногласия, но, я надеюсь, вы знаете, с каким восхищением я относился к вам на протяжении последних месяцев. Поверьте, мне ужасно не хочется просить вас взваливать на свои плечи это тяжкое бремя, но без вас нам не обойтись.

Дитер не стал открывать глаз, и перед его мысленным взором пронеслись все страшные события, приведшие лично его и всю Федерацию к краю пропасти. Военная ситуация была намного хуже, чем он думал, и он знал, как на нее отреагирует Законодательное собрание, когда узнает всю правду. К ярости, бушующей по поводу «удара в спину» и «резни мирных жителей» на Голвее, присоединится панический ужас. Воинственные настроения, уже распространившиеся во Внутренних Мирах, не улягутся, а усилятся перед лицом страшной опасности, а конечные цели Земной Федерации в этой войне станут еще более радикальными. Если он примет предложение президента и сформирует новое правительство, это будет военный кабинет. Иного пути не дано, и ему придется продемонстрировать волю к победе или уйти по стопам Минга. Это будет последняя, самая горькая, ирония его судьбы, превратившейся в политическую одиссею, в которую он пустился, порвав с Саймоном. Он, пренебрегший своей политической карьерой ради мира, будет возведен Законодательным собранием в ранг премьер-министра, и ему вменят в обязанность вести ту самую войну, которой он так старался не допустить!

– Мы понимаем, что просим от вас сделать очень много, а возможности наши, увы, невелики, господин Дитер, – сказал Жи еще тише, чем Хейли, – но спикер прав. Нам без вас не обойтись. Федерация нуждается в вас – единственном человеке, способном сформировать работоспособное правительство и обуздать экстремистские настроения, уже бушующие в Законодательном собрании.

Дитер вздрогнул, потому что именно этот довод ему меньше всего хотелось услышать. Жи уже нарушил традиционный нейтралитет президента в таких вопросах, и это лишь подчеркивало серьезность ситуации. Стоило кому-либо из прежних соратников Тальяферро стать премьер-министром, как все шансы на умеренную политику правительства сразу бы испарились… а ведь он сам еще не заплатил свой долг Фионе!

Дитер набрал в грудь побольше воздуха. Даже в самых смелых мечтах он никогда не видел себя в кресле премьер-министра. И уж конечно представить себе не мог, что все произойдет именно так! И все же, как бы это ни было иронично, выбирать ему не приходилось. Он открыл глаза и посмотрел на президента Жи.

– Очень хорошо, господин президент, – вздохнул он. – Я попробую.

– Так значит, это и есть Новая Родина?

Пока команда корабля Военно-космического флота Земной Федерации «Говард Андерсон» выводила его на орбиту, Ладислав Шорнинг с интересом наблюдал в иллюминатор за приближавшейся бело-голубой планетой.

– Вам не кажется, что это довольно странное место для конгресса инсургентов, адмирал Ашигара?

Ладислав скользнул взглядом по пустому правому рукаву кителя женщины, стоявшей рядом с ним: Анна-Лиза Ашигара была именно такой молчаливой и непреклонной, как и можно было предположить по резким чертам ее сурового лица с раскосыми глазами и безукоризненному стандартному английскому, на котором она говорила. Шорнинг чувствовал необъяснимое родство с этой до времени поседевшей женщиной, не побоявшейся пожертвовать рукой ради своих убеждений.

– Я полагала, что конгресс состоится на Бофорте, – спокойно ответила Ашигара. – В конце концов, именно Бофорт был колыбелью мятежа.

«Как это на нее похоже! – про себя усмехнувшись, подумал Ладислав. – Она всегда называет вещи своими именами».

– Я понимаю, почему вы стали так подумать, но Бофорт слишком далек. У нас еще нет эффективной командной структуры, и пока мы не станем ее создать, нам нужны самые короткие маршруты для курьерских ракет, а Новая Родина находится в важной узловой точке.

– Безусловно, господин Шорнинг… И все-таки мне кажется, что причина не только в этом.

– Так есть! Вы стали сказать, что конгресс было бы логичнее созвать на Бофорте. Это было бы справедливо, если бы взбунтовались только контравийцы. Но мы хотим создать движение, которое стало бы охватить все Звездные Окраины. И если мы станем провести конгресс не на Бофорте, это в некотором роде будет подчеркнуть, что все Дальние Миры едины. Мне кажется, что именно Бофорт станет быть столицей того, что нам предстоит создать, но заявить о себе нам надо в каком-то другом месте!

– Вполне разумная мысль, – медленно склонив голову, сказала Ашигара.

– Но есть и еще одна причина. Вы когда-нибудь задумывались над смыслом древней заповеди «Око за око, зуб за зуб», адмирал Ашигара?

– К счастью, нет, господин Шорнинг.

– Это одна из древнейших заповедей, возникших еще на Земле. Она будоражит чувства, когда речь идет о потерянных жизнях и пролитой крови, – с угрюмым лицом объяснил Ладислав. – Мне и самому не слишком приятно будоражить такие чувства, но сейчас они будут кстати. А на Новой Родине их очень легко пробудить.

Анна-Лиза Ашигара медленно покачала головой:

– Какое счастье, что я просто офицер ВКФ. Мой мозг не приспособлен к тому, чтобы мыслить категориями, судя по всему необходимыми для формирования правительства.

– Не переживайте по этому поводу, – очень тихо сказал Ладислав. – Я и сам никогда не стал подумать, что мне придется этим заняться.

Он замолчал, еще несколько секунд понаблюдал за приближавшейся планетой, а потом покинул мостик.

Адмирал Ашигара занялась подготовкой к последним маневрам, которые предстояло осуществить поредевшим экипажам кораблей ее ударной группы.

«Уж кому-кому, а Шорнингу я точно не завидую!» – подумала она.

Полчища делегатов наполнили огромный зал. В воздухе, как туман, повис гул бесчисленных голосов. Оставшиеся в живых члены Думы слегка обалдело озирали своих гостей, стоя на возвышении за спиной Ладислава Шорнинга.

Магда Петрова стояла рядом с ним. Ее обычно подвижное лицо казалось окаменевшим. Один Ладислав знал, что она собирается выйти из состава Думы, чтобы поступить на службу в молодой Военно-космический флот взбунтовавшихся Звездных Окраин, и одна Магда чувствовала, как Шорнинг завидует тому, что она свободна решать свою судьбу. Впрочем, сама она расценивала это решение не как освобождение, а как бегство от непосильных обязанностей.

Магда прекрасно знала сильные стороны своего характера: хорошие организаторские способности, уравновешенность, мужество и милосердие. В то же время она осознавала и свои недостатки: чрезмерную прямолинейность, раздражительность по отношению к тем, кто не поспевает за ходом ее мыслей, и склонность испытывать вспышки ненависти. Вот и сейчас она ощущала, как у нее внутри поднимаются волны ненависти. Лишь самые близкие из друзей знали это ее качество и были способны понять, что ненависть и сострадание неразрывно связаны в этой душе.