И Фанни опустилась на ближайшее кресло и закрыла лицо руками, словно ее охватило самое подлинное и самое искреннее отчаяние!..

Но госпожу Сен-Фирмен все это нисколько не тронуло. Она подошла к Фанни невесомой походкой призрака и положила ей на плечо свою прозрачную руку.

— Успокойтесь, — сказала она, — об этом никто не узнает. Я ничего не говорила девице Геллье и она тоже ничего не знает… Но вы должны вернуть ее на прежнее место, рядом с детьми… Такова воля покойного!.. Вы видели, как разумно я говорила с журналистами… Покойник не хочет, чтобы кто-нибудь узнал!.. Ради детей!.. Андре скоро даст нам знать, какова его последняя воля… Он достаточно страдал даже после смерти и вскоре освободится от земли, где пребывал закованным его призрак… и тогда я больше его не увижу!.. По меньшей мере, здесь, на земле!.. Уходите, сударыня!.. Я передала вам его волю… Я жду его сегодня ночью… Подумайте, я не видела его целых шесть дней!.. И если он узнает, что вы здесь, он уж точно не придет!..

Фанни взглянула на нее. О, если бы она только посмела, с каким наслаждением она стиснула бы своими судорожно сведенными пальцами эту хрупкую шею! Долго сжимать не пришлось бы… последний вздох отлетел бы быстро… слабый вздох… И все было бы кончено!.. И никогда больше этот бледный рот не произносил бы ужасные слова…

Какими только бреднями не набиты бедные головы Марты и барышни Геллье!.. Что только они не выдумали!., и как смеялась бы над ними Фанни, не будь то, что они выдумали, самой настоящей правдой!..

Госпожа де ла Боссьер прижала к своим красивым ресницам тонкий батистовый платочек.

— Дорогая Марта, мне так жаль вас… так жаль… Вы так больны… вам теперь хуже, чем прежде… Я заеду к вам завтра!..

— Не к чему!.. Я не хочу вас видеть, разве что это будет действительно необходимо либо покойный мне прикажет!.. К тому же, я чувствую, что вы ненавидите меня!.. И я, я тоже ненавижу вас, хотя это нехорошо… но я не в силах забыть, что Жак убил Андре ради вас!.. Не пытайтесь отрицать!.. Андре сам сказал мне… вам хотелось сделаться хозяйкой Ла-Розере…

— Вы сами хотели стать ею, и когда вам это не удалось, вы сошли с ума!.. — воскликнула Фанни.

Она повернулась, желая увидеть, какое впечатление произвела ее выходка, но перед ней была все та же бесплотная фигура, чьи глаза смотрели только внутрь собственной души…

— Андре знает, что я думала только о нем, — произнес слабый и задумчивый голос…

Произнося эти слова, она, казалось, в самом деле видела Андре… и голос ее вдруг стал особенно нежен и как-то скорбен, когда она добавила фразу, как удар молнии поразившую Фанни:

— О! Сударыня, зачем он убил его на перекрестке Ла-Френе?

Слегка приоткрыв дверцу шкафа, Жак поставил в него заряженное ружье, потом запер шкаф и спрятал ключ в карман.

Теперь он был уверен, что никто не украдет у него ружье, и знал, где искать его, если в нем случится нужда. Кроме того, он уже несколько дней усердно запирал за собой двери, и его карманы оттопыривались от лежавших в них ключей.

Он думал, что поступает вполне разумно, принимая во внимание его душевное состояние — так ему было легче не поддаваться страху с наступлением темноты.

Он держался настороже, другими словами, не позволял себе пугаться при стуке упавшего стула или при виде колеблемой ветром занавески.

Самые что ни на есть земные заботы и советы добродушного доктора из Жювизи принесли ему большую пользу и, если он не убедился окончательно в том, что не умирал, то, во всяком случае, склонен был верить, что приключившееся с ним не было столь необычным, как полагали Жалу и Мутье. Он попросту вернулся к жизни, не лишаясь ее, причем все случившееся с ним раньше было только дурным сном.

Тем не менее, всегда бывает полезно заранее принять меры предосторожности; пользуясь новообретенным душевным равновесием, он старался оградить свою душу от возможных опасностей.

Он принял эти меры на случай, если привидения, которых он видел, когда был мертв, захотят вдруг явиться ему при жизни, дабы доказать, что они не являлись лишь вымышленными образами.

И лучше всего ему удалось защититься от одного привидения, больше всего пугавшего его!

Жак не переставал думать о нем, даже когда чувствовал, что его нет поблизости… Но он перехитрил его! да! да! он поймал его!..

Это случилось однажды вечером… да! да! шесть дней назад… в первый раз, когда он поднялся с постели после того случая… Врач из Жювизи заявил, что все идет превосходнейшим образом и что Жак сможет прожить до ста лет! (Доктор сказал это вполне серьезно, но поставил одно условие — Жак должен раз и навсегда изгнать всех призраков из своей головы, ибо в противном случае привидения утащат его к себе, и на сей раз бесповоротно, он умрет и уже никогда не вернется к жизни!.. И Жак обещал, что будет слушаться и не станет выдумывать глупости!) Итак, в тот вечер, шесть дней назад, его отвезли в кресле — он был еще очень слаб — в гардеробную Фанни.

Его оставили одного в этой небольшой комнате и сейчас же позабыли о нем, так как в доме происходила большая уборка.

Через эту комнату необходимо было пройти, чтобы попасть в детскую, и в ней произошел достопамятный «несчастный случай».

Здесь он искал в ящике стола револьвер в тот самый вечер, когда его слух поразило позвякивание цепей. Увидев снова эту комнату, этот стол, Жак, разумеется, вспомнил все, что привиделось ему за мгновение до несчастного случая… вспомнил, как перед ним внезапно предстал призрак с револьвером в руке и выстрелил в него!.. К чему было выдумывать это, если все объяснялось простой случайностью? Почему ему повсюду мерещится этот призрак? И Жак мысленно ответил себе: потому что он видел его!., видел собственными глазами!..

Галлюцинация?.. Быть может… Но теперь, когда его лечил добрейший и такой положительный врач из Жювизи, он не мог, не должен был думать, что видел что-либо и что это была не галлюцинация!..

И все же эти галлюцинации были столь же ужасны, как действительность! А принимая во внимание, что галлюцинации эти, сверх всего остального, могли убить человека, Жак задал себе вопрос, способны ли настоящие привидения на что-либо большее!..

В то самое мгновение, когда он задался этим вопросом… он почувствовал, что привидение вернулось!..

Да! да! ошибиться было невозможно… призрак стоял у него за спиной… почти склонился над его креслом…

Жак видел в зеркале его бледное и прозрачное отражение…

Но он не сделал ни малейшего движения, и призрак, по- видимому, не подозревал, что Жак заметил его!..

Это был Андре, и на его виске зияла все та же невыносимая рана!..

О! Случись это в другое время, как бы вскочил Жак! какой шум он бы поднял!.. Но, наученный опытом, он научился также скрывать свой страх и оценивать свои поступки…

Призрак мог оказаться только галлюцинацией… этого не следовало забывать!.. Благодаря этой вполне разумной мысли Жаку нашел в себе силы тайком следить за призраком, не выдавая себя, и хитрить с ним!..

Жак твердо решил на сей раз избавиться от призрака.

Будь то привидение или галлюцинация, он решил попытаться попросту запереть его в этих четырех стенах…

Андре все еще опирался о спинку кресла и не двигался с места, и Жак тоже оставался неподвижен в своем кресле… Он делал вид, что погружен в чтение журнала, лежавшего у него на коленях.

Стоявшая на столе в подсвечнике одинокая свеча освещала эту немую сцену.

Жак продолжал обдумывать: дверь позади призрака была закрыта и вела в комнату, которую в это время убирали. Ключ находился в замке, но с другой стороны, в той комнате… Итак, первым делом нужно будет броситься в ту комнату и дважды повернуть этот ключ в замке!.. Самое главное — выбежать отсюда через дверь, ведущую в детскую, выбежать так быстро, что захваченный врасплох призрак не успеет пошевелиться!..