- Ты не понимаешь! – горячо возражает он. - Если на стадионе меня узнают люди отца, мне конец.

- Значит, нужно лучше заняться твоей маскировкой, - отмахиваюсь. – Добавим веснушек, может, даже сделаем пластическую операцию, укоротим нос.

- Нос?! – он хватается за свой ушибленный шнобель.

- А теперь расскажи, как ты полюбил Грон? – перевожу тему. Во-первых, это поможет отвлечь парня от мыслей о жутком отце и убедить в своей цели. Во-вторых, правда, интересно, как он умудрился с таким папашей найти время на секцию.

- Было время давно, - вздыхает Харлам-Вася, и глаза его подергиваются мечтательной дымкой. – В детстве мама отдала меня на лето в спортивный лагерь при лицее «Красный замок». С тех пор и обожаю Грон.

Меня вдруг озаряет догадка.

- А, случайно, Царица поля не ходила в тот лагерь?

В глазах ловца вспыхивает воодушевление.

- Астерия Артемовна тоже была там, она даже похвалила мою ловлю меча, - мечтательное выражение расползается на его побитом лице.

- Хм. Вот почему ты ездил в «Красный замок» лично отбрить Астерию. Ведь ты рисковал, показываясь ей – могла и вспомнить Бабушкина Васю. Безопаснее было по телефону отказаться от ее предложения, - усмехаюсь. – Что это, Вась? Любовь детства?

Парень краснеет.

- Просто Астерия Артемовна познакомила меня с Громом. Я проявил банальное уважение перед княжной.

Ха! Представляю как Астерия орала, когда Харлам-Вася проявлял ей уважение очным отказом. Вряд ли красноволосая Царица поля оценила вежливый жест. Интересно, Астра узнала друга детства? Не думаю - имя другое, черты лица тоже изменились с возрастом.

- Короче, Харлам, никуда ты не сбежишь, иначе уже мои люди найдут тебя и притащат обратно, - жестко говорю. – Если боишься играть на стадионе, будешь ловить мяч только на тренировках. Параллельно придумаем как тебя обезопасить от этого Юды. Понятно?

Он задумывается.

- Понятно, - кивает. – Играю только на тренировках.

Ну это он себя успокаивает, конечно. Ставлю свой золотобокий флагман "Крылья Феникса", что парень сам не выдержит и еще попросится на поле. Особенно в матче с Астерией.

Достаю из кармана мобильник и вызываю Игната, припарковавшегося возле «Барсука». Через минуту водитель приезжает. Сначала доставляем Харлама к общежитию, затем отправляемся домой. По дороге звоню Досе.

- Барин…ой, господин, - сонно бормочет помощница. Разбудил бедную.

- Дось, пометь себе на завтра поручить Серафиму Григорьевичу узнать побольше про бандита Бабушкина по прозвищу Чудо-Юдо. И, также, про тюрьму «Большой людоед». Возможно, скоро мне туда придется наведаться в гости.

- Звучит не очень, - задумчиво произносит Дося.

- Пусть узнают осторожно, никто не должен отследить.

- Хорошо, господин.

Вообще, история Харлама (пускай побудет пока им) меня неприятно впечатлила. Парень скрывается от собственного отца, а чудовищные шрамы на теле доказывают – еще как есть за что бояться этого маньяка. Плюс еще смерть матери от посланцев папочки, и вуаля, посттравматический синдром гарантирован на всю жизнь. Удивительно, как с таким багажом Харлам еще сумел добиться успехов в Гроне. Видимо, немалую заслугу в этом сыграла Астерия. Замотивировала паренька на спорт, молодец, аловолосая бестия. Ну даст Отец-император, еще сыграете на поле друг против друга.

Теперь что делать с Чудо-Юдо? Харлам по-любому выйдете на поле, это факт. Парень уже не сбежит, слишком поздно для этого - он шагнул в капкан своей мечты, и либо сойдет с ума, либо всё же пойдет ловить мяч под ор трибун, несмотря на страх, что вот очередной зритель сейчас достанет пистолет Стечкина и влепит пулю.

Тогда мне надо устранить монстра-отца. Ну или, хотя бы, его приспешников. Чудо-Юдо заперт в тюрьме уже пять лет. Режим в «Большом людоеде» особый, раз там пожизненно содержатся подобные индивиды. Каким бы монстром ни был отец Харлама, из его прихвостней остались только самые верные. Время отсеяло прочих. Пять лет – срок нешуточный. Так что план прост – по ложной наводке заманить приспешников в ловушку и устранить всех разом. Тогда Харлам вздохнет спокойно.

Интересно, а почему Чудо-Юдо до сих пор не казнили? И кличка, и поступки говорят, что такой мерзавец заслуживает быть пристреленным как пес. Возможно, отец Харлама располагает полезными сведениями о других преступных группировках, и его берегут, как свидетеля. Надо убедиться, что он нескоро выйдет. На всякий случай.

***

Завтра этот день наступает. День прибытия графа Дюрана Мегро, известного ресторанного критика и гурмана. Некогда французский эмигрант, он принял российское подданство и в свободное время увлекался тем, что разносил ресторации Империи в пух и прах. Ну либо, наоборот, превозносил. Последнее случалось значительно реже.

На пороге «Ермака» встречаем его мы с мамой и шеф-поваром Лидией Николаевной Прошкиной. Граф выглядит неважно. Плотный низенький брюнет с залысинами, обвисшей кожей и красными воспалёнными глазами. Еще он подволакивает левую ногу. Ну точно, что-то не так со здоровьем.

- Дорогая Елизавета Юрьевна, я очень рад был получить от вас повторное приглашение, - любезно расшаркивается Дюран, целуя ручку маме.

- И снова «Добро пожаловать!», Ваше Сиятельство, - ослепительно улыбается Елизавета. – Нашего шеф-повара Лидию Николаевну вы видели в прошлую встречу. А теперь позвольте представить моего сына Арсения. Именно он ответственен за «производственный интерьер» нашего ресторана.

- Бесподобная идея, - благосклонно кивает мне граф. – Элегантно и достаточно экономно. Особенно мне понравилась идея того, как эффект цветового разделения пространства достигается за счет использования освещения различной яркости. Способ очень удобен для того, чтобы выделить барную зону. Достаточно просто расположить над стойкой линию из светильников. И никаких перегородок не нужно.

- Благодарю, Ваше Сиятельство, - чуть кланяюсь я. Приятно встретить знатока, чего уж говорить.

Проводим француза внутрь ресторана. Усаживаем рядом с красной кирпичной стеной, под открытой системой коммуникации. Лофт такой лофт. Но французу вроде нравится с непривычки. На то и расчет.

Со стороны кухни цокает на каблучках длинноногая официантка в белоснежной блузке. В руках она держит поднос с пронумерованными соусниками. Сверху ряд соленых, снизу сладких.

- Пожалуйста, выберите оптимальный соленый и сладкий вкус, - берет слово шеф-повар.

Хитрый ход. Граф ведется и черпает ложечкой пробники.

- Соленый, -тычет он в девятый номер вверху, а затем в седьмой снизу. – Сладкий.

Что же, дело закрыто – граф Мегре действительно не чувствует вкуса. Ему подавать только соленые огурцы.

Когда шеф-повар уходит на кухню, я следую за ней.

- Хм, господин, - оборачивается Лидия Николаевна, в ее глазах растерянность. – Я не знаю, что делать. Ему хуже, чем мы думали.

Я пожимаю плечами.

- Сегодня вы можете добавить больше специй, чем обычно.

Она задумывается:

- Нет, господин, это всё же будет неправильно, - наконец выдает женщина. – Пища с таким количеством соли равнозначна яду, да и мы готовим блюда не под конкретного человека… Господин, почему вы улыбаетесь?

Меня, правда, прошибло на улыбку. Но причина достойная.

- Радуюсь, что наш шеф-повар в первую очередь думает о здоровье клиентов. Верно, здоровье важнее вкуса еды.

- Именно, господин, - Лидия счастлива, что я ее правильно понял. Затем сразу вспоминает о нашей проблеме.– Но что же нам…мне делать?

- Есть один выход, - размышляю. - Вы будете готовить при клиенте.

- Что?!

- Ждите здесь…нет, даже начинайте уже готовить. Доставайте продукты. Сейчас я приведу графа.

Я иду обратно в зал и обращаюсь к французу:

- Прошу прощения, Ваше Сиятельство, не могли бы вы пройти на кухню?

Мама поднимает удивлённый взгляд:

- Сынок…

- Оу! Серьезно? – восхищенно восклицает граф. – Для меня большая честь присутствовать на кухне «Ермака»! Елизавета Юрьевна, вы умеете восхищать.