- Нет, дядя, - вспыхивает до корней волос барышня. – Газета лжет, конечно.

- Конечно, нет, - возражает Петрес. – Там написана правда. Беркутов склонял тебя к сожительству, а теперь, как порядочный человек, обязан на тебе жениться. И тогда ты снова станешь достойной дочерью гор. Тебе понятно, Дарико?

- Но, дядя…

- Тебе понятно? – теперь Петрес смотрит прямо в глаза грузинки.

Она, вздрогнув, не смеет возразить главе. Но и соврать не может. Подставить Сеню? Нет, это невозможно. Как же быть, как же? Сердце ее дрожит в ужасе.

Неожиданно бой внизу привлекает внимание главы.

- Хороши джигиты! – прищелкивает Петерс языком. – Кармаз, как поединок закончится, позови победителя в ложу. Хочу позвать его в дружину.

- Будет исполнено, глава, - склоняется один из дворян, встав.

- Ну а ты, Дарико, так и будешь молчать? – Петрес окликает племянницу. – Или наконец удостоишь дядю ответом?

Колени Дарико начинают трястись.

- Отец, нет! – вскрикивает Амиран. – Только не Беркутов!

Вип-ложа погружается в тишину. Дворяне оборачиваются на наследника с неодобрением. Прерывать старших? Что за безобразие?

Но Петрес не делает замечания любимому сыну, лишь строго смотрит на него.

- Почему не Беркутов? Объяснись.

- Этот матышкя не мужчина! – Амиран исходит слюной от ярости. - Шакалий сын! Он недостоин приобщиться к нашей крови! Его поступки и поведение выглядят жалкими попытками выглядеть внушительно. Как он одевается! Как позерствует! Тьфу, выродок серны!

Несмотря на недовольство от услышанного, Дарико удерживает себя в руках. Сеня, конечно, не такой, он лучший из всех джигитов, боги свидетели, но сейчас, главное, отмолчаться. Амиран опустит Сеню в глазах Петреса, и дядя, быть может, передумает.

- Я не услышал ни одного вразумительного довода, сын, - замечает Петрес. - Арсению Беркутову в последнее время удалось получить множество заводов. Ныне его капитал внушает уважение. Парень хваткий, в целом, он достойный джигит. Достойный лишь в части зарабатывания денег, - поправляется глава. – Беркутов слаб, его дружина слаба, у него нет ни мощных дружинников, ни больших отрядов. И по молодости он допустил серьезную ошибку, - взгляд Петреса падает на Дарико. – Поселил у себя в доме благородную девушку без разрешения опекуна. Желтая газета навела меня на мысль. Рано или поздно слухи поползут по салонам. Так зачем ждать? Вызовем Беркутова к себе. Дарико заявит, что ее обесчестили. После обвинения Беркутов будет вынужден взять ее в жены. Парень не захочет рисковать репутацией. Ведь за ним увиваются княжны Волконская и Бесонова. А такое пятно на его чести сразу разочарует сиятельных княжон. Во всяком случае, риск есть. Поэтому Беркутов согласится взять в жены Дарико, тут-то мы и отщипнем от него заводы. «Горлесмаш», «Гидропривод»… Всё, что он согласится отдать. А согласится он на многое. Беркутов молод, напугать его не проблема.

Дарико не верит своим ушам. Что за грязь она слушает? В чем ее хотят заставить участвовать? Это же позор! После него ей останется только броситься в окно.

- Дядя, но Арсения нельзя обвинить в таком ужасном деле! – барышня всё же не может молчать. Чувство справедливости рвется на волю.

- Что мне мешает? – фыркает Петрес.

«Неужели он, правда, не понимает? – в ужасе думает девушка. – Или…или, может, считает меня замаранной?»

Ей становится горько, обидно и больно. Среди каких змей она выросла?

- Дядя, но я чиста! – не выдержав, вскрикивает Дарико. Ее щеки багровеют от стыда за произнесенные слова, но остановиться она не имеет права. – Арсений меня ни трогал! И никто никогда не трогал, - тихо заканчивает она, отвернувшись.

Петрес лишь отмахивается от племянницы.

- Это поправимо, да и неважно, - глава окидывается в кресле. – Больше к Беркутову ты не вернешься, завтра же мы вызовем его к себе. Дарико, ты поняла, что должна сказать?

Грузинка хлопает ртом, не в силах ответить.

- Отец! - Амиран вскакивает и встает у окна с видом на арену. – Беркутов – упрямый осел. Его нельзя вразумить. Даже если он согласится с твоими доводами. – Дарико хлопает глазами. Какой необычный синоним для слова «шантаж», – дальше мы из-за него хлебнем прокисшего кумыса. Каждый раз Беркутов будет упрямиться и вставать против твоего слова.

- Беркутов точно возьмет замуж Дарико, - заявляет Петрес. – Точно откупится своими заводами. Здесь без вариантов. А дальше мы его либо приручим, либо устраним, как порченого ягненка.

Барышня вздрагивает. Устранят Сеню! Ну уж нет! Сеня никогда не подстелится ни под дядю, ни под кого другого, а значит, Дарико не допустит его смерти. Да и обвинения в позоре тоже.

Что же остается? Дарико сглатывает ком в горле. Лишь смириться с тем, что сейчас ей сделают очень больно. Боль – пустяки, это будет праведное мучение. Зато она не предаст Сеню. Дарико решительно встает со стула.

- Дядя, я….

- Смотрите! – вскрикивает Кармаз.

Вся арена внизу вспыхивает синим светом. Росчерки молний, разрывают само пространство. Оглушительный грохот грома сотрясает весь стадион. Как будто сами небеса обрушились в чашу стадиона, проломив потолки.

Трибуны кричат в ужасе и экстазе. Толпы людей тонут в сине-белом сиянии. На миг и Дарико жмурится: слишком ярко полыхнули нежданные зарницы.

- Сильный джигит! – восхищенно вскрикивает Петрес, вцепившись в оба подлокотника. – Очень сильный! Кто это был? Он победил?

Синие молнии пляшут по арене, раскрашивая взорванную крошку стеклянных барьеров в голубые оттенки. Разглядеть что-либо в заполненном светом октагоне невозможно.

- По-моему, Гай Фокс, – подслеповато щурясь, говорит один из дворян. – После такого треска вряд ли его противник уцелел…

Он не договаривает. Сверкают новые зарницы – на этот раз огненно-красные. Ярким пламенем вспыхивает арена. Всего миг ревущего пожара, и синие молнии одна за другой гаснут, словно сожранные огнем. Люди – здесь, в вип-ложе, и там, на трибунах, - ошеломленно переглядываются. Внизу зрители молчат. Размалеванные девушки и подвыпившие мужчины завороженно смотрят то на октагон, то на огромный монитор. В сиянии горящего октагона ничего не видно, но все смотрят. Они словно стали свидетелями битвы как минимум Полковоев стилей Перуна и Ярилы.

- Лунный плясун тоже не прост, - бормочет всё тот же дворяинин.

На арене творится нечто необъяснимое. Смутные стройные тени дерутся на фоне пожаров и вспышек молний.

Беридзе горячо обсуждают поединок. Лишь Дарико совсем не беспокоит творящееся в октагоне. Да, бой потрясает грандиозностью, но девушку волнует совсем другое. Взгляд ее бегает по сжавшимся на трибунах зрителям.

«Как хорошо, что Сеня не в этом аду, а среди зрителей. Хоть раз он сражается не в первых рядах».

Амирана тоже мало волнует финал турнира. Он продолжает пилить сестру яростным взглядом. Петрес будто этого не замечает.

- Оба джигиты хороши! – глава просто в восторге. – Кармаз, веди ко мне!

- Кого именно, батоно Петрес? – спрашивает дворянин, поднимаясь. – Лунного плясуна или Гая Фокса?

- Обоих, - Петрес водит рукой в воздухе. – Это же настоящие самородки! Боги благоволят Беридзе! Возможно, сегодня мы усилим нашу дружину.

***

За две минуты до сверкания молний.

Пару раз мне почти удается отправить Ричарда в нокаут. Но он ведь болотопосовский демоник с регенькой и животной живучестью.

Спустя пять минут после начала боя попадаю кулаком в висок. Удар потрясает британца. У Ричарда заметно отказывают ноги, ситуация близка к выигрышной. Но принц собирается и завязывает меня в клинч, душа руками и хвостом.

Ухх…паршиво. В глазах темнеет. Ребра трещат. Противопоставить силище Гончей я могу лишь свою голову. Что и делаю – да, хреначу лбом по белой маске. Прямо по зубам. Еще и добавляю Огненный кулак. Хотя, тут правильнее называть Огненный лоб. Каждый Беркутов должен добавить что-то свое стиль Ярилы-Царя. Так вот он мой первый вклад. Горящий лобешник.