Вот оно!

«После некоторых событий внимание Повелителя ко мне стало чересчур… тягостным. Я поняла, что мне светит по меньшей мере камера», – зазвучал в ушах холодноватый голос Лиз. Внимание Повелителя к фениксу, поглотившему силы брата. Ну конечно! Вадим не хотел полного исчезновения магии брата, но и возвращения этой магии к хозяину тоже не планировал. Так что Лиз стала как бы хранителем магии Алексея. Очень опекаемым хранителем наверняка! И впрямь в камере могла оказаться. Стоп-стоп, стоп…

Лина вцепилась в подвернувшийся под руку камешек, ошеломленная неожиданной мыслью. Лиз наверняка не рискнула потратить силы Алексея. Нет, конечно нет! Слишком она боится Повелителя. Даже местом главы клана пожертвовала, мертвой себя объявила. Она ни за что не рискнула бы питаться сущностью семьи Соловьевых. Магией, которую Темный Владыка приказал взять только на хранение! Про Вадима ходили нехорошие слухи, что он может и мертвых вернуть к себе на службу. Или в пыточную камеру.

Но это же значит… Это значит, что силы Алекса можно вернуть!

Стоп, Лина, тише.

Спокойней.

Говорить об этом Алексу пока не стоит.

Надо проверить. Или сказать?

Но, вернувшись в комнату-тюрьму, она забыла про этот вопрос. Намертво. Алексея в камере не было.

Девушку опалило холодом, потом обдало жаром.

Нет!

Алексей!

Она ураганом ворвалась в ванную. Пусто.

Силы ада! Преисподняя! Алексей!

Лина заметалась по комнате, не понимая, что делать. Если Алексея забрал Вадим, дело плохо. Если перехватил патруль, еще хуже!

Черт, демон, сатана! Нельзя даже Вадима спросить – если это не он, то при вести об исчезновении Алексея ад сорвется с цепи. Но что делать, преисподняя, ЧТО?!

Покусав губы, девушка приняла решение.

Где же он? Ага, вот. В лихорадочной спешке она выдернула из шкафчика свой старый переговорник. Уже больше полугода им не пользовалась, с тех пор как новый статус получила – право являться в приемную Повелителя в любое время. А теперь переговорник пригодится. Да скорей же!.. Ага…

– Мэджи, Повелитель занят?

– Лина?! – удивился веселый голосок ночной секретарши. – Чего это ты по переговорке?

– Каждый раз переноситься – сил не хватит! – отрезала Лина. – Так как Повелитель? Занят?

– Занят, – мурлыкнула секретарша-вампир. – Очень! Каштановые волосы и зеленые глазки… сама б не отказалась!

Что?!

– Он давно его привел? – пошевелила девушка-феникс вмиг заледеневшими губами.

– Кого – его?

– Зеленые глазки?

– Лина, ты наркоманом не закусывала? – после паузы осведомилась вампирочка. – Повелитель с «ним» не спит! Только с «ней»! Слышал бы он тебя.

Блин горелый! – более приличных мыслей у феникса в этот момент не нашлось. Значит, «зеленые глазки» – девушка?!

– Оговорилась, – быстро сориентировалась Лина. – Так давно?

– С полчасика.

– Ладно, тогда увидимся утром.

– Ага, и выспись получше! – посоветовала ее собеседница. – А то ляпнешь еще что-нибудь, и Его Избранность опять взбесится. Прячься от него потом по всем углам…

– Конечно… – машинально отозвалась феникс, отключаясь.

Значит, подопечный не у Повелителя. Но где?!

Тысяча демонов!

Она уже припомнила код ночного патруля и лихорадочно прикидывала, что бы им такое пообещать. И тут в комнате-тюрьме беззвучно возникла тень и уплотнилась в две мужские фигуры. Явились! Этьен замер, увидев ее.

– Привет. Мы задержались?..

Алексей стряхнул с волос какой-то светлый пепел и улыбнулся:

– Мы смотрели лагерь. Его можно взять штурмом буквально за пять минут!

Потом он присмотрелся, и в зеленых глазах мелькнуло беспокойное выражение:

– Лина?

Лагерь?! Пока она сходила с ума, эти двое отправились за приключениями?! Лина ощутила, как глаза застилает какая-то алая пелена.

Ну вы у меня сейчас получите лагерь!

Для начала она послала Этьена. В Лигу. Тот исчез без попытки сопротивления. Потом повернулась к удивленно притихшему ангелу:

– Значит, лагерь, да?! Лагерь?! А спросить?! Спросить тебе в голову не пришло?

– Что с тобой?

– Со мной что? – Лина никогда не кричала. Если тебя не слышат так, повышать голос бесполезно. Но сейчас, выбитая из колеи появлением матери, перепуганная до дрожи исчезновением Алексея, она первый раз в жизни сорвалась на крик: – Со мной? Ты пропал! Исчез, понимаешь?! Я чуть с ума не сошла, пытаясь понять, что с тобой случилось! Какого черта?

Алексей растерянно смотрел на нее.

– Мы только присмотрели следующий объект, успокойся. Ничего не случилось, Лина.

– Тебе надо было спросить! Я, между прочим, твой страж!

Алексей замер.

– Спасибо, что напомнила, – сказал он наконец подозрительно ровным голосом.

– И напомню! Еще и не так напомню!

– Ты еще на цепь меня посади. – Алексей тоже начал злиться. – Наручники уже приготовила? Что с то…

Но феникс уже не могла остановиться:

– И приготовлю! Тебе что, неясно, что после сегодняшнего все патрульные службы на ушах стоять будут? Не понимаешь, что будет, если маскировка даст сбой? По старой камере соскучился? Мало тебя «воспитывали»?

Сообразив, что сказала, Лина осеклась. Но было поздно.

Лицо Алексея застыло.

Повисла пауза.

– Наверно, ты права, – чуть сдавленно проговорил юноша. – Наверно, мало. А ты сама попробуй. У тебя получится.

Он схватил полотенце и исчез в ванной.

Дверь захлопнулась.

Лина бессильно опустилась на диван. Лицо горело. «Что я натворила? Он был такой счастливый после этой ночи. Оттого что наконец смог хоть что-то сделать, помочь. А я… Что со мной? Почему я так набросилась? Какая муха меня укусила?! Какая… Ясно какая. Ее зовут Лиз. И я снова позволила ей ломать мою жизнь.

Что ж ты делаешь со мной, мама…»

Лина невидящим взглядом обвела комнату. Мама…

За дверью ванной шумела вода. Очень ясно вдруг представилось, как там, под бьющими струями душа, Алексей сжался в комок, обхватив колени и спрятав лицо. Так он сидел, когда ему было по-настоящему плохо. И идти туда сейчас Лина не решилась. Вздохнув, она потянулась к своему кожаному поясу. Кристалл-запись был там. Спасибо тебе все-таки, Бреннис.

И снова светлый голос несся над затихшим залом, и тоска по материнской любви вызывала в памяти тепло родных рук, давнее и любимое, утраченную нежность. Ведь было, было же. Даже Лиз иногда была просто мамой. До ее лет пяти – просто мамой. Может быть, даже похожей на мать Алексея.

Лина прикрыла глаза, пытаясь представить, как это – когда тебя любят просто так. Не за победу в состязаниях фениксов, не за освоенный раньше других парализующий удар, не за согласие на сделку-продажу твоих услуг. А просто так, потому что это ты. Не получалось. У обоих нас тернистые пути, ангел мой…

А голос все грел, и злость таяла, растворялась. «Прости меня, милый. Я обязательно попрошу у тебя прощения. Второй раз в жизни. Мягчеем, Лина? Конечно. Кого полюбила, с того и… Мама бы жутко разозлилась, если б узнала.

Только это моя жизнь».

пел шестнадцатилетний мальчик, еще не знавший, что ждет его впереди. Никто не знает своего будущего. Но больше нельзя позволять прошлому причинять боль. Себе и… «Я больше никогда не причиню тебе боли, Алексей. Я обещаю».