Точным и размеренным ударом Пеленгасов убрал первую преграду. На карте боевых действий он начертил две жирные дугообразные стрелки, сходящиеся в одной точке — кресле, занимаемом Чубчиком. Первой стрелкой была подзалетевшая проститутка Соня из команды Томки с Плиточной. Второй стрелкой был пустоголовый великан-красавец Саша Жаров. Пеленгасов все рассчитал точно.
Потеющий при любой погоде Чубчик настолько боялся жены, что никогда бы не решился по своей инициативе вскарабкаться на другую женщину. Но хорошо оплачиваемая Соня сумела сломить сопротивление этого труса. Следуя инструкциям Пеленгасова и работая на основе выгодного контракта, Соня вела себя настолько тонко, настолько мастерски, что заставила Чубчика поверить в ее врожденное благородство, эрудицию и целомудрие. Чубчик быстро влюбился и расслабился. На самом деле Пеленгасов подарил ему, может быть, лучшие двадцать дней в его жизни.
В соответствии с намеченным планом в это время гренадер Саша Жаров полностью нейтрализовал жену Чубчика — неухоженную, безвкусно одевающуюся Клаву. Саша принадлежал к тому типу мужчин, которые, даже не выпив рюмку водки, самыми примитивными комплиментами могли в считанные секунды сломить сопротивление толстозадых теток в мохеровых шарфах, торгующих селедкой и развесным маслом. Собственно, этим бескорыстно и занимался Саша Жаров в свободное от жены время. Это было редкое сочетание его хобби и бизнеса — добыча сытного ужина за чужой счет. Когда Пеленгасов, которого Саша уважал и побаивался за паучью хватку, предложил ему за пустяковую работу отличные деньги, Жаров решил, что это — просто шара. И все завертелось. Пеленгасов, как режиссер, только размахивал палочкой и вскидывал брови.
Через месяц бурного романа Соня позвонила жене Чубчика и без обиняков заявила, что носит под сердцем ребенка от замуправляющего банком. В качестве доказательств были предъявлены справки от врача-гинеколога и пикантные, хотя и скромные, анатомические подробности о самом Чубчике. К тому времени тяга к семейному очагу у Клавы была изрядно подточена бурными любовными фейерверками, которые устраивал ей хорошо субсидируемый Жаров. Не по видушке, а в реальной жизни Клава узнала, что такое любовь в машине, под куполом органного зала Успенского собора, на явочной квартире при свечах, в желтом необозримом пшеничном поле и на чопорном столе в необъятном кабинете своего отца. Никогда еще Клавдия, воспитанная в ненавистных пуританских традициях своего папы и до тошноты верная домашнему очагу, не знала ничего подобного. Она беззаветно полюбила Жарова, как может полюбить женщина, испытавшая первый оргазм. Это была любовь пробудившейся самки к силе, необузданности и запаху настоящего самца. Когда Клава узнала об измене мужа, отягощенной плодом тайной любви, рогоносная личность ее Чубчика перестала для нее существовать. Она не испытывала ни малейшего упрека совести, считая, что злые жены ставят мужьям шишки, а добрые — только рога. Гнев папы, узнавшего о беременности проститутки и непосредственной причастности к этому его зятя, был подобен бешенству Зевса. Начальник Чубчика Плахута был вызван в облисполком. Через день Володя был уволен. Через два дня свободный, как птица, Жаров принес домой хорошую зарплату. Соня сделала очередной аборт и уехала отдыхать в Сочи. Пеленгасов, имея на руках купленную в Батумском Морском коммерческом банке запись в трудовой книжке о том, что он три года проработал начальником кредитного отдела, занял место Чубчика. Первый этап был завершен. Красавец Жаров неожиданно исчез из жизни Клавдии. Через месяц он прислал тоскующей Клаве письмо о том, что уехал в Чечню добровольцем сражаться за независимость Ичкерии и выразил сомнение в возможности вернутся живым. В письме он просил не ждать его более одного года. Бумага была прострелена в двух местах, а окончание и вовсе подгорело.
Первый этап позволил Пеленгасову вплотную подобраться к Плахуте. Три месяца совместной работы с управляющим дали возможность Боре подготовить второй, решающий удар по Коминбанку. Все получилось как по-писаному. Все-таки часто цель — это то, что находится в прицеле.
В октябре Плахута заглотнул червячка — шикарный телевизор с видеомагнитофоном от скромного директора частного предприятия «Триумф». В ноябре прямо с трапа самолета, принесшего Плахуту с отдыха в Арабских Эмиратах, его жизнерадостное загорелое тело было заключено в наручники. Директор «Триумфа» дал чистосердечные показания, сотрудники банка искренне подтвердили факт взятки, а пронумерованная видеотехника ждала следователей и понятых на новой квартире управляющего банком. На площади революционера Руднева в здании следственного отдела областной прокуратуры Плахуту дожидались аккуратно написанные свидетельские показания и холодные глаза следователя. Тогда Плахута понял и запомнил на всю жизнь, что катастрофы случаются так же нелепо и просто, как выход газа из человека, находящегося в присутственном месте, то есть, очень просто и непоправимо.
Таким образом, Пеленгасов стал «И.О.» управляющего банком. Наступило время третьего этапа, который представлял собой только дело техники.
Еще находясь в должности замуправляющего, Пеленгасов стал расшатывать плотные ряды учредителей банка. В должности И.О. он продолжил это увлекательное занятие. За три года некоторые учредители разорились сами, некоторым помог Пеленгасов, некоторые примкнули к новому руководителю в надежде на будущую благосклонность. Была проведена новая эмиссия акций. Среди акционеров и учредителей была проделана титаническая работа по раздору, стравливанию и обману. В результате еще через год контрольный пакет акций был у фирм и частных лиц, принадлежащих Пеленгасову. Заслуженный успех приходит к талантливым, остальным приходится довольствоваться незаслуженным.
Конечно, было не все так просто. За каждым шагом наверх стояла кропотливая работа и балансирование на лезвии бритвы. Боря понимал, что впоследствии такой номер у него не прошел бы. Где бы потом Пеленгасов еще нашел бесхозный банк? Но так вышло. В те годы проходили многие номера. Хаос только начинался. Еще не были выработаны правила в этих непривычных условиях непрерывно чередующихся политических и экономических глупостей. Это было время парадоксов. Тогда еще отдавали кредиты, хотя они выдавались без всякого разбора и обеспечения. Инфляция позволяла заработать обычным методом Буратино в Стране Чудес: зарытый в кубышке доллар давал рост рубля в десятки раз; заскладированная тушенка давала пятерной подъем за два месяца; купленные за наличку компьютеры продавались за безнал при наличии небольшой взятки руководителю госпредприятия в три раза дороже; обналичивали за тридцать процентов; купленная за купоны электродрель продавалась в России один к одному за рубли, которые были в два раза дороже украинского купона; официальный курс валюты был вдвое ниже рыночного; нечерноземная Россия никак не могла насытиться харьковскими куртками из балашовской плащевки на синтепоне… В те сказочные времена еще не надо было брать взаймы, чтобы потом не отдать; пожарник уходил довольный за пачку сигарет; от фининспектора мог отбиться любой полуграмотный сельский счетовод; налог на добавленную стоимость составлял тогда пять процентов вместо двадцати. И только наивные люди думали, что это все от неразберихи. Правда, к наивным относилось подавляющееся большинство населения. В этих масляных условиях им еще удавалось сохранить свои деньги. Но впереди была эпоха МММ, «Тибета», «Хопра».
Да, тогда, на заре совковского капитализма, был первобытный хаос. Это теперь хаос приобрел устойчивый характер, оброс законами и удивительными для всего мира правилами выживания человека и государства, при котором последнее делает вид, что управляет, а первый — что управляется. Заставляя человека идти на немыслимые ухищрения, чтобы выжить и накормить семью, государство периодически подкрадывается к нему, хватает за горло и душит, правда, не до смерти. Затем отпускает и смотрит — а что же он, бедолага, будет делать дальше? И если смышленый человечишко, наученный опытом, обойдет то место, где его придушили первый раз, то государство даст ему немного нагулять сальца, затем опять — хвать в другом месте! И так далее. А в те первохаосные времена государство, растерявшееся после неожиданного обретения государственности, еще не выработало для себя универсального алгоритма поведения в условиях хаоса. Да, золотое было время. Многие из тех, кто хорошо нажился тогда, считают, что не использовали и трети имевшихся возможностей. Ну почему до сих пор не изобрели машину времени? Очень и очень многие заказали бы себе 1991 год. Коммунисты — чтобы повторить путч; Горбачев — чтобы подписать Союзный договор; новые русские — чтобы вернуться в настоящее с утроенным капиталом; старые евреи — чтобы вовремя стать новыми американцами.
