Лоринг тихонько хихикнул:

— Надеюсь, ты умеешь управлять таким кораблём, ведь ни один из нас об этом и понятия не имеет; мы могли только кое-чему научиться на тех барках, на каких приплыли сюда.

— Несколько моих бывших матросов все ещё в Тир-ме. Они в таком же положении, как и я: не могут ни бороться, ни бежать. И я уверен, они прямо-таки ухватятся за возможность добраться до Сурды. Они же смогут и вас кое-чему научить. Это будет нелёгкое плавание, но иного выхода я не вижу.

Роран широко улыбнулся. План ему нравился: действовать быстро, решительно и неожиданно для противника ему всегда было по сердцу.

— Но ты сказал, — вмешалась Биргит, — что за последний год ни один из твоих кораблей — как и корабли других купцов, что служат варденам, — не добрался до места назначения. Почему же ты думаешь, что тебе удастся то, что другим не удалось?

Джоад не замедлил с ответом:

— Да потому что на нашей стороне внезапность. По закону, купеческий корабль обязан представить свой маршрут портовым властям на утверждение по крайней мере за две недели до отплытия. Чтобы подготовить корабль к походу, требуется длительное время. А если мы отойдём без предупреждения, то пройдёт неделя, если не больше, прежде чем Гальбаторикс сумеет послать корабли на перехват. И если нам повезёт, мы даже верхушек мачт наших преследователей не увидим! Так вот, если вы хотите все же попытать счастья, то в первую очередь нужно сделать вот что…

Обсудив со всех сторон план Джоада и, в общем, с ним согласившись, Роран послал Нолфавреля в таверну «Зелёный каштан» за Гертрудой и Манд ел ем, поскольку Джоад предложил им всем остановиться у него в доме.

— А теперь, если позволите, — сказал Джоад, вставая, — я должен, наконец, сообщить своей жене то, что мне вообще не следовало от неё скрывать, и спросить у неё: согласна ли она отправиться вместе со мной в Сурду А вы пока можете располагаться. Выбирайте любые комнаты на втором этаже. Рольф известит вас, когда ужин будет готов.

И он быстро вышел из кабинета.

— Может, не стоило позволять ему все рассказывать этой злющей мегере? — спросил Лоринг.

Роран пожал плечами:

— А как мы могли ему воспрепятствовать? Ведь это его жена. К тому же, думаю, он не успокоится, пока не объяснится с нею.

Выбирать комнату Роран не стал, а просто отправился бродить по особняку, бессознательно избегая слуг. У него из головы не шёл план Джоада и его рассказ об Эрагоне и Сапфире. Остановившись у окна, выходившего на конюшни позади дома, он глубоко вдохнул воздух, пропитанный знакомыми запахами навоза и дыма.

— Ты его, наверное, ненавидишь?

Роран вздрогнул и обернулся — перед ним в дверном проёме стояла Биргит. Поправив на плечах шаль, она подошла ближе, и он спросил:

— Кого? — хотя прекрасно понимал, кого она имеет в виду.

— Эрагона. Ты теперь ненавидишь его? Роран поглядел на темнеющее небо.

— Не знаю, — сказал он. — Да, пожалуй, ненавижу за то, что по его вине погиб мой отец, но все же он мне брат, я люблю его… Хотя, наверное, если б он не был мне нужен, чтобы спасти Катрину, я надолго прекратил бы с ним любые отношения.

— Между прочим, и я точно так же ненавижу тебя и одновременно нуждаюсь в тебе, Роран-Молот.

Он засопел, угрюмо соглашаясь с её словами.

— Да, мы нынче вроде как срослись, верно? Общая беда нас объединила. И теперь ты должна помочь мне разыскать Эрагона, чтобы отомстить раззакам за Квимби…

— А потом я отомщу уже тебе самому, — закончила Биргит.

— Да, что поделаешь, — грустно кивнул Роран и посмотрел ей прямо в глаза; она тоже смотрела на него, не мигая. Он чувствовал, что это краткое объяснение произошло неспроста, и странным образом успокоился, поняв, что ими обоими движет одно и то же желание, одно и то же пламя жжёт их изнутри, ускоряющее их шаг и делая его твёрдым даже там, где оступаются другие. В Биргит он видел родственную душу.

Вновь спустившись вниз, Роран услышал доносившиеся из столовой громкие голоса и остановился, с любопытством прильнув к дверной щели. Он увидел Джо-ада, а напротив него стояла тоненькая светловолосая женщина, и он догадался, что это, по всей видимости, и есть Хелен.

— Даже если все, что ты говоришь, правда, то неужели ты думал, что я тебе и в этот раз доверюсь? — с вызовом говорила она.

— Да нет, я и не надеялся.

— Зачем же тогда ты просил меня бежать вместе с тобой? Стать тебе в угоду преступницей?

— Когда-то ты сама выразила готовность покинуть свою семью и скитаться со мною вместе по всему свету, помнишь? Ты умоляла меня увезти тебя из Тирма…

— Это было давно! Ты мне тогда казался ужасно мужественным, решительным с этим твоим мечом и шрамом на виске…

— Меч и шрам и сейчас при мне, — мягко возразил он. — Я совершил много ошибок, Хелен, и много раз был неправ по отношению к тебе; я только теперь понял это. Но я по-прежнему люблю тебя и хочу, чтобы ты была в безопасности. Здесь для меня будущего нет. Если я останусь, на твою семью могут обрушиться различные беды и несчастья. Ты вольна вернуться к отцу или уехать со мной. Выбирай то, что тебе самой больше по нраву. Я желаю тебе только счастья. И все же прошу: дай мне ещё один шанс, и я попробую, собрав все своё мужество, навсегда покинуть этот город и навсегда забыть о той горькой жизни, которая нам тут выпала. В Сурде мы можем начать все сначала. Хелен долго молчала, потом спросила:

— Тот юноша, что был здесь, действительно Всадник?

— Да. Задули ветры перемен, Хелен. Вардены готовятся к наступлению, гномы собирают силы, даже эльфы зашевелились в своих древних убежищах. Приближается война, и если нам повезёт, то близок и крах Гальбаторикса.

— Ты занимаешь важное положение среди варденов?

— Они кое-чем мне обязаны — ведь именно я участвовал в спасении яйца Сапфиры.

— Значит, в Сурде ты будешь занимать высокий пост?

— Полагаю, что так.

Он положил руки ей на плечи, и она не отстранилась, только прошептала:

— Не надо давить на меня, Джоад, я ещё ничего не решила!

— Так решай поскорее. Обещай мне, что как следует подумаешь об этом, хорошо?

— Да, конечно, — она вздрогнула, — конечно, я непременно обо всем подумаю.

При виде этой сцены у Рорана защемило сердце, и он поспешил уйти.

Ах, Катрина!

За ужином в тот вечер Роран заметил, что глаза Хелен часто останавливаются на нем; молодая женщина явно изучала его, сравнивая — он в этом не сомневался — с Эрагоном.

После трапезы Роран поманил к себе Манделя, и они вышли во двор за домом.

— Что случилось? — спросил тот.

— Я хотел поговорить с тобой наедине.

— О чем?

Роран погладил пальцами избитый боек своего молота и вспомнил, как злился, когда отец твердил ему об ответственности. Однако теперь уже самому ему на язык просились те же слова — такое ощущение, что отец оттуда нашёптывал их ему на ухо.

— За время пути ты, похоже, здорово сдружился с моряками?

— Они ж нам не враги, — возразил Мандель.

— Сейчас для нас все враги. Кловис и его люди могут в любой момент пойти против нас. Я бы не стал затевать этого разговора, если бы дружба с этими людьми не заставляла тебя забывать о собственных обязанностях. — Мандель напрягся, покраснел, но ничего отрицать не стал и держался с достоинством. Рорану это даже понравилось. И он спросил: — Как по-твоему, что для нас сейчас важнее всего?

— Защитить своих родных и близких.

— Так. А ещё что?

Мандель помолчал, явно не зная, что ответить, потом признался:

— Не знаю.

— Помогать друг другу. Только так мы сможем выжить, Мандель. Меня особенно беспокоит то, что ты играешь с матросами Кловиса в азартные игры, ставя под угрозу благополучие не только своей семьи, но и всех беглецов. Ты бы лучше охотился, а не в кости играл или ножи в цель метал! Ведь после гибели твоего отца именно на тебе лежит ответственность за мать и младших сестёр и братьев. Они надеются на тебя, понимаешь?