— Катрина… любимая… — Он несколько раз повторил это слово, точно пробуя его на вкус: — Любимая… Что я могу дать тебе, кроме своей любви? И все-таки скажи: ты выйдешь за меня замуж?

Её лицо вспыхнуло искренней радостью и удивлением. Потом она вдруг смутилась, в глазах мелькнули тревога и сомнение. Да, конечно, зря он спросил об этом. Разве она может дать согласие без разрешения Слоана? Но Рорану было уже все равно; он хотел немедленно знать правду, знать, захочет ли сама Катрина разделить с ним жизнь.

И услышал её тихий ответ:

— Да, Роран, конечно. Я выйду за тебя.

В ту ночь пошёл дождь. Тяжёлые тучи плотным одеялом окутали небо над долиной Паланкар. Тучи осторожно тянулись туманными руками к горам, наполняя воздух своим тяжёлым влажным дыханием. Капли непрекращающегося дождя барабанили по густой листве деревьев, по тростниковым крышам и навесам; выкопанный вокруг Карвахолла ров превратился в реку жидкой грязи, а дождь все лил и лил, скрывая горы, дома и людей под своей полосатой завесой, колышемой порывами ветра.

Ливень несколько стих лишь к полудню, однако мелкий дождь все ещё сеялся сквозь тяжело нависший туман, так что Роран моментально промок насквозь, едва успев принять вахту у заграждения на главной дороге. Присев на корточки под сложенной из брёвен стеной, он стряхнул воду с плаща, поглубже надвинул капюшон и постарался не обращать внимания на холод и сырость, ибо, несмотря на ужасную погоду, душа его ликовала, ведь на его предложение Катрина ответила согласием! Теперь они оба считали себя помолвленными.

Рорану казалось, что какой-то недостающий кусок его души наконец-то снова встал на своё место, даровав ему уверенность в собственной теперешней неуязвимости. Он был безмерно счастлив. Перед его великой любовью меркла всякая опасность. Ему казалось, что все эти воины, раззаки и даже сам Гальбаторикс — ничто, прах, который вспыхнет в костре его любви и тут же исчезнет.

Теперь его мучили совсем иные проблемы: как обеспечить безопасность Катрины, как спасти её от гибели или рабства, если на Карвахолл все же обрушится гнев Гальбаторикса? Пока что Роран ничего нового придумать не смог. Лучше всего, думал он, глядя на скрывавшуюся в тумане дорогу, Катрине отправиться на ферму Каули, вот только вряд ли она согласится туда пойти. Конечно, если ей не прикажет Слоан… Надо попытаться убедить его, что Катрине нужно уходить из Карвахолла, решил Роран. Ведь и он наверняка хочет уберечь её от страшной опасности.

Пока он обдумывал, как бы ему подобраться к мяснику, снова сгустились тучи, и струи дождя опять принялись хлестать деревню, выгибаясь дугой под сильными порывами ветра. Лужи вокруг точно ожили — крупные дождевые капли прыгали в них, точно кузнечики.

Роран проголодался. Попросив Ларне, младшего сына Лоринга, сменить его, он пошёл перекусить, осторожно перебегая от одного дома к другому и прячась за углами и навесами. Вдруг он с удивлением заметил на крыльце дома Олбриха, который яростно спорил с группой односельчан.

— … Если ты не слепой! — кричал Ридли. — Прятался бы за тополями, вот они тебя и не заметили бы! А то сам пошёл черт знает где, вот так и получилось!

— А ты бы взял да сам попробовал! — огрызнулся Олбрих.

— И попробую!

— Вот тогда и скажешь, как тебе стрелы на вкус понравились.

— Ничего, — поддержал Ридли Тзйн, — может, мы окажемся не такими косолапыми, как ты.

Олбрих повернулся к нему, оскалив зубы:

— Сам ты косолапый! И слова у тебя такие же неуклюжие, как мозги! Я не дурак, чтоб своей семьёй понапрасну рисковать и прятаться за какими-то жалкими тополями.

Тэйн побагровел от гнева и выпучил глаза.

— Ну что? — поддразнил его Олбрих. — Никак язык проглотил?

Тэйн взревел и попытался ударить Олбриха кулаком в лицо, но тот перехватил его руку и рассмеялся:

— У тебя и рука-то слабая, как у женщины. — И сильно толкнул Тэйна в плечо.

Тэйн пошатнулся, упал да так и остался лежать в грязи с недоуменным выражением на лице.

Опираясь о копьё, Роран одним прыжком взлетел на крыльцо и встал рядом с Олбрихом, не давая Ридли и его сторонникам наброситься на него.

— Все, хватит! — свирепо прорычал Роран. — Вы что, спятили? У нас и так врагов хватает. Если хотите, можно собрать людей — пусть решат, кто прав, Олбрих или Тэйн. Но друг с другом драться мы просто не можем себе позволить!

— Тебе хорошо говорить, — сплюнул Ридли. — У тебя ни жены, ни детей. — Он помог Тэйну подняться, и вся честная компания неторопливо пошла прочь.

Роран в упор посмотрел на Олбриха, физиономию которого уже украшал здоровенный лиловатый синяк, расплывшийся под правым глазом.

— С чего все началось?

— Да я… — Олбрих поморщился и пощупал скулу. — Мы с Дармменом на разведку пошли. Дело в том, что раззаки на холмах посты расставили. Оттуда хорошо видны и берега Аноры, и долина в оба конца. В общем, один-два человека смогли бы, наверное — да и то я не уверен! — как-то проползти мимо них, но детей там провести невозможно. Или пришлось бы убить несколько солдат, а это все равно что прямо сообщить раззакам: мы, мол, на ферму Каули путь держим.

Роран похолодел; страх, точно яд, проникал все глубже в душу и в кровь. Как же поступить? В голове у него мутилось от неотвратимости судьбы. Он обнял Олбриха за плечи:

— Идём, пусть Гертруда твой «фонарь» посмотрит.

— Нет уж. — Олбрих резко стряхнул его руку. — У Гертруды и без меня забот хватает. — Он глубоко вздохнул, точно собираясь нырнуть в озеро, и решительно зашагал сквозь дождь к кузнице.

Роран посмотрел ему вслед, покачал головой и вошёл в дом. Илейн сидела на полу в окружении группы детей; они острили наконечники для копий с помощью напильников и точильных камней. Роран поманил Илейн и, вместе с ней выйдя в другую комнату, рассказал ей о случившемся и о постах, расставленных раззаками вокруг деревни.

Илейн грубо выругалась — Роран никогда не слышал, чтобы она употребляла такие слова, — и спросила:

— И что, Тэйн действительно теперь объявит нам вражду?

— Возможно, — признался Роран. — Они оба, конечно, хороши, хотя Олбрих, пожалуй, действовал грубее. С другой стороны, Тэйн первым его ударил, так что вы и сами можете объявить ему вражду.

— Глупости, — оборвала его Илейн, накидывая на плечи шаль. — Пусть с ними обоими деревенский совет разбирается. Если решат, что мы должны заплатить штраф, так уж лучше заплатим, чем с соседями воевать. — И она снова присоединилась к детям.

Роран отыскал на кухне хлеб и мясо, поел, немного помог детям острить наконечники и, как только пришла Фельда, мать одного из ребят, оставил Илейн с детьми на её попечение, а сам опять поспешил по совершенно раскисшей тропе к главной дороге.

Идти пришлось через весь Карвахолл. Один раз он так поскользнулся в грязи, что чуть не упал. Сидя на корточках и опираясь руками о землю, он мрачно смотрел вокруг, и вдруг из-за туч прорвался луч солнца; каждая капля, казалось, вспыхнула и зажглась, точно маленький хрустальный светильник, а Роран замер в немом восхищении этим маленьким чудом, совершенно позабыв о струях дождя, хлеставших его по лицу. Прогалина в тучах все расширялась, и вскоре на фоне голубого неба стали видны края мощных грозовых облаков, нависших над западной частью долины Паланкар и серой стеной скрывавших горизонт. В пронизанных косыми солнечными лучами струях дождя все вокруг — поля, кусты, лес, река, горы — вспыхнуло неожиданно яркими красками и обрело необычайно чёткие очертания. Казалось, живой мир вдруг превратился в мастерски выполненную чеканку.

И тут Роран заметил на дороге какое-то движение; с трудом оторвавшись от той красоты, что сияла вокруг, он пригляделся и увидел одного из воинов, мокрые доспехи которого сверкали на солнце, как молодой ледок. Некоторое время воин с изумлением взирал на оборонительные сооружения, появившиеся вокруг Карвахолла, потом резко повернулся и скрылся в золотистом тумане, стелившемся над дорогой.