Джоах внезапно застыл. Она взглянула на него. Он махнул рукой, требуя продолжения, лицо приняло болезненное выражение.

— И когда ему исполнилось тринадцать, никто в пустыне не хотел приносить его в жертву Тулару. Все шептали его имя. Но немногое из происходящего в Пустошах не доходило до ушей упырей. В ту ночь в песках у деревни, в которой он укрывался, появился сам василиск. Он не нападал, просто безмолвно наблюдал, предупредив жителей, что мальчик должен быть отправлен в Тулар. Его решили спрятать, но тот отказался. Вместо этого, после празднования своей возмужалости он покинул деревню и отправился к месту, где залег василиск. Говорили, Широн через зверя обратился к упырям и поклялся им, что прибудет к Южной Стене.

— Зачем?

— То же самое жители спросили у него. Они пытались заставить его бежать, но Широн ушел из деревни с восходом солнца, отправившись в долгое путешествие к Стене. Каждую ночь в течение того похода к нему являлся василиск, чтобы удостовериться, что мальчик держит свое обещание; он не спускал с него злобного взгляда. Но мальчик не пытался сбежать. Меньше, чем за четверть луны, он добрался до Каалоо. Там, при такой же яркой, как сегодня, луне, он нашел упыря по имени Ашмара, уже ожидающего его.

— Ашмара?

— Ночной кошмар любого ребенка пустыни. Говорят, его кожа белее молока, глаза горели красным пламенем. Он был самым испорченным среди упырей, падок на пороки и необуздан в жажде крови. Многие считали его злобу врожденной. Его кожа не переносила прикосновения солнечных лучей, глаза не выдерживали яркого солнечного света, и за это он ненавидел пустыню, выходя на открытый воздух лишь ночью, наводя ужас на случайных прохожих.

— А этот Широн… Ашмара забрал его в Тулар?

— Нет, на центральной площади города, около водоема в оазисе, Широн вдруг отказался двигаться дальше и плюнул в пот управителю Тулара. Он сказал Ашмаре, что с того дня власть упырей заканчивается, его кровь уничтожит их всех.

— Что случилось потом?

Кесла прекратила изучать озеро и повернулась к Джоаху.

— Здесь тексты расходятся. Одни утверждают, Ашмара вынул кинжал и атаковал Широна; другие пишут, что Широн выдернул из песка магический меч и пронзил им упыря, но так и не смог убить его. Но в любом случае, между ними разразилась великая битва. Ночное небо прорезали зловещие магические символы. Жители бежали из Каалоо, унося с собой лишь плащи, накинутые на спины. Неистовая битва между Широком и Ашмарой продолжалась всю ночь, к рассвету те, кто осмелился вернуться, нашли лишь растекшееся дымящееся озеро стекла. Его назвали Аишан — Слезы Пустыни. К следующему полнолунию озеро окончательно застыло.

— А что насчет Широна и Ашмары?

Кесла покачала головой.

— Оба исчезли, истребленные собственной магией.

Джоах посмотрел на гладкое, темное озеро.

— А Тулар?

— Когда молва разнесла весть о Широне, племена в очередной раз поднялись на восстание. Не по отдельности, как в прошлые разы, а всей пустыней. Тулар, хоть и лишенный предводителя, был не беззащитен. Оставался василиск, а вместе с ним орды злобных чудовищ. Но Ашмара был самым сильным из упырей Южной Стены. После его гибели остальные с трудом сдерживали атаки пустынников. Началось смутное время, затянувшееся на две зимы. — Кесла взглянула Джоаху в лицо. — До того дня, когда пришла женщина и дала указание пустынным ремесленникам изготовить из озерного стекла кинжал.

— Сиса Кофа?

Кесла утвердительно кивнула.

— Ведьма Духа и Камня. Ока оросила клинок своей кровью, а в полнолуние, нагая, вошла в Тулар и уничтожила василиска. После смерти главного чудовища упырей времена изменились. За луну Тулар пал, стены обрушились, все живое было погребено под ними. Он стал проклятым местом, которого все избегали.

Джоах тяжело вздохнул.

— До тех пор, пока все не началось сначала.

Фесс а'Калар позади них закричал из-за румпеля:

— Мы приближаемся к Южной Стене! Будьте готовы!

Джоах и Кесла одновременно поднялись с мест. Прищурившись, Кесла разглядела, где заканчивалось мерцание озера и начинались пески. За песками горизонт терялся, вместе с ночными звездами срезанный прямой, несгибаемой полосой. Несмотря на плохую видимость, Кесла разглядела темные, внушительные очертания Южной Стены.

Команда корабля засуетилась вокруг, готовясь к высадке на песчаную мель. Не обращая внимания на суматоху, Кесла рассматривала Стену. На мгновение друг на друга легли сразу два образа: в призрачном лунном свете перед ней мелькнули шатры, деревья и голубой пруд.

— Каалоо, — пробормотала она.

— Что это было? — спросил Джоах.

Как только образы исчезли, ока покачала головой и тронула кинжал ночного стекла, спрятанный под плащом, пытаясь успокоить себя. Всего лишь разыгралось воображение, старые легенды пронеслись перед мысленным взором. Кесла повернулась к озеру спиной, но так и не смогла избавиться от чувства, что какое-то мгновение смотрела на древний Каалоо глазами Широна, как тот видел его много веков назад. Джоах тронул ее за руку.

— Что-то случилось?

Она взяла его пальцы и крепко сжала их, отгоняя от себя ощущение обреченности.

— Давай предупредим всех. Нужно еще многое сделать до рассвета.

Джоах ждал сигнала. Вместе с Ричальдом они облокотились на большой песчаный валун. Оба были укутаны в плащи под цвет песчаного камня. Никто не дышал. По всему периметру пустынной долины среди скалистых выступов укрылись Иннсу с десятком воинов. У огня в центре долины расположились Кесла и Хант, рядом с ними, укрывшись в спальнике, мирно дремала Шишон.

Завлекая тех, кто приближался к ним.

После высадки с корабля было трудно отыскать в гладких песках подходящее место, чтобы незаметно устроить засаду каравану, везущему детей. Даже ночью звезды и луна заливали пустыню серебристым светом. Но, усложняя задачу для них, это сильно облегчало наблюдение за приближающимся караваном.

Прежде чем корабль успел высадиться на мель, Каст в бинокль засек караван. Цепочка телег, перемежающихся воющими маллюками, тянулась вдоль берегов Аишана, держа курс на Тулар. Болтающиеся по бокам телег и животных светильники делали процессию похожей на вытянувшуюся в темной пустыне змею. Каст, волнуясь, опустил бинокль.

— Я насчитал шесть скалтумов, окружающих караван.

Узнав эту страшную подробность, они должны были как можно скорее приготовить засаду.

Фесс а'Калар подтвердил свое мастерство кормчего, обогнав караван и отыскав укрытие для корабля. Высадившись, они быстро выгрузили вещи и выбрали место для засады на прибрежной дороге. Окруженное песчаными валунами, оно располагало большим количеством навесов и теней для укрытия.

— Приближается разведчик, — сказал Ричальд, пригибаясь.

Послышались тяжелые шаги маллюка, возникшего из-за ближайшей дюны. Джоах лежал неподвижно, пока огромное животное не прошествовало мимо него. За ним тянулся запах мускуса. Когда маллюк прошел, Джоах слегка приподнялся, наблюдая за его спуском со склона.

Всадник крикнул сжавшимся у огня:

— Хо!

Кесла разыграла удивление перед возникшим разведчиком. Она быстро поднялась и заговорила на пустынном наречии. Джоах ничего не понял из сказанного. Мужчина задавал ей вопросы, она указывала рукой на Шишон, завернутую в одеяло. Джоах знал, что она пыталась объяснить всаднику: вместе с дядей они направлялись в Даллинскри, отвозя племянницу в качестве дани.

Разведчик оглядел лагерь, что-то заподозрив. Шишон проснулась от шума и протерла глаза. Все еще сонная, она потянулась к Ханту. Он успокоил ее, призвав к молчанию. Обман был бы мгновенно раскрыт, если бы Шишон заговорила. Ее говор дрирендая выдал бы в ней чужестранку.

Разведчик с высоты разглядывал ребенка. Джоах молил, чтобы тот клюнул на приманку. Казалось, мужчина принюхивается к воздуху. Лагерь по окружности был облит мочой маллюков, чей запах защищал от песчаных акул и других роющихся в песках хищников. Кроме того, мускус отбивал запахи, выдающие притаившихся мужчин. Фесс а'Калар предупредил, что охрана каравана состояла из разбойников, польстившихся на это гнусное дело ради денег. Они были хитры и беспощадны.