— Тсс… — Джоах откинулся и выдохнул, напрягая органы чувств. Во время долгого похода к Аишану шаман Партус научил Джоаха проходить сквозь завесу между реальным миром и сонной пустыней, сосредотачиваясь на магии своей крови.

Джоах всмотрелся в красную каплю на песке. Пока он наблюдал, она медленно просочилась между песчинками. Джоах позволил своим мыслям и частице духа последовать за каплей в пески. Уголком глаз он отметил, что скалы исчезли, а на их месте открылась уходящая вдаль сонная пустыня, озаренная мягким светом. Он не отводил взгляда, капля крови становилась все ярче, все реальнее. Шаман Партус сказал, что внимание вдохнет жизнь в любую иллюзию. Джоах попытался сделать это, вкладывая частицу себя в каплю крови и видоизменяя ее.

Где-то вдалеке он услышал восклицание Кеслы, продолжая молча и сосредоточенно трудиться. Сделав то, что хотел, Джоах вернулся в мир скал и ветров. У входа в пещеру возникла вырезанная из песчаника роза. Джоах провел над ней рукой, касаясь нитей, все еще связывающих его с сонной пустыней. Розовый бутон медленно раскрылся в свете луны.

Джоах услышал хихиканье Шишон. Он обернулся и увидел ее сияющие глаза, обращенные на его творение.

— Чудесно, — прошептала она, потянувшись к розе.

— Осторожно, дорогая, — предупредила Кесла.

Джоах кивнул Шишон.

— Все в порядке.

Шишон дотянулась и выдернула розу из песка. Как только стебель дрогнул, роза упала обратно в песок и исчезла. Шишон широко распахнутыми глазами наблюдала этот фокус, после чего виновато взглянула на Джоаха.

Тот погладил ее по руке, смахивая пыль с пальцев, затем поцеловал их кончики.

— Не волнуйся, Шишон. Сны не могут продолжаться вечно.

Девочка широко улыбнулась и прижалась к Кесле, которая заключила ее в объятия.

Кесла благодарно улыбнулась Джоаху. «Сны не могут продолжаться вечно», — подумал он, глядя на Кеслу. — «Но, пока мы здесь, стоит ценить и оберегать их».

Медленно он опустился на песок рядом с Кеслой. Вместе они смотрели на Шишон. Их пальцы переплелись, ребенок лежал между ними.

Наконец, послышался скрип подошв о песок. Джоах подскочил, выставив меч. К ним вбежал Хант. Его плащ был залит кровью. Он облокотился о скалу.

— Шишон?

— Она спит, — ответила Кесла.

— Мы победили? — спросил Джоах.

Хант утвердительно кивнул.

— Караван наш.

Джоах и Кесла отправились к выходу из укрытия, Хант взял на руки Шишон. Полусонная, она улыбнулась Ханту и крепко обняла его за шею. Джоах заметил, как суровый мужчина смягчился, в его глазах появилась боль. Вместе они двинулись назад к пескам.

Джоах смотрел на кровавую резню в низине. Люди и чудовища лежали вперемежку, истекая кровью. На гребне холма с другой стороны долины приземлился Рагнарк. Долину наполняли стоны и рыдания.

— Дети свободны, — сказал Хант.

Джоах покачал головой. После этой ночи они не будут по-настоящему свободны. Он посмотрел на группу, съежившуюся у разбитой повозки, обессиленную, плачущую, напуганную смерти.

— Что насчет Миши, дочери кормчего? — спросила Кесла. — Ее нашли?

— Да, — ответил Хант.

Джоах почувствовал в голосе дрирендая сожаление и обернулся к нему.

Хант наклонил голову.

— Ее отец был убит. Фесс напал на скалтума, когда тот прорываться к повозке с детьми. Он погиб, прежде чем Рагнарк успел прийти на помощь, но смерть не была напрасной. Его атака сумела задержать чудовище, так что дракон успел спасти детей.

Кесла отвернулась, зажав рот рукой. Хант продолжал:

— Один из команды кормчего обещал отвести ребенка к своей тете.

Джоах закрыл глаза, глубоко вздохнув. Он вспомнил лицо мужчины, когда тот уходил в темноту.

Иннсу подошел к ним.

— Преступников либо убили, либо прогнали в пески. Перестроив караван, на рассвете мы должны отправиться к Тулару.

Джоах спрятал меч в ножны.

— Нет.

Все взгляды устремились на него. Он мрачно покачал головой.

— Эти дети достаточно настрадались. — Он обернулся к Ханту. — Я хочу, чтобы ты вместе с воинами забрал отсюда всех детей. Сейчас. Защитите их.

Иннсу возразил:

— Но караван нам будет нужен, чтобы незаметно приблизиться…

— Нет. Я не хочу прятаться за этими детьми. Фесс а'Калар был прав. У нас нет на это права.

— Но мы спасли их, — настаивал Иннсу.

Джоах засмеялся, но смех получился невеселый.

— Никого мы еще не спасли. — Он двинулся прочь. — Хант, собери людей и выезжайте, как только взойдет солнце.

— Будет сделано, — ответил Хант.

— Тогда как мы будем действовать, добравшись до Тулара? — зло спросил Иннсу.

Кесла ответила за Джоаха:

— Мы найдем способ пробраться внутрь незаметно. Мы же убийцы, не так ли?

Ее слова заставили Иннсу умолкнуть.

Кесла подошла к Джоаху.

Тот обернулся и посмотрел в ее сумеречные глаза, поняв, что принял правильное решение. Ее глаза светились заботой и состраданием обычной женщины.

Джоах наклонился и поцеловал ее. Он почувствовал, как она вздрогнула от неожиданности, после чего слабо подалась в его объятия. Они прильнули друг к другу, в знак признательности за жизнь, и может быть, даже за любовь.

Когда на пустыню легли сумерки, Сайвин верхом на своем драконе неслась в тени Южной Стены. Огромное песчаное сооружение простиралось выше, чем мог взлететь Рагнарк, его поверхность была далеко не гладкой. У подножия лежали обрушившиеся части в виде скалистых уступов; бесчисленные песчаные шторма испещрили его фасад ямами и углублениями. В довершение всего, со времен древних войн красная скалистая порода на всем ее протяжении была выжжена дочерна. Все эти следы старых битв возрастали в неимоверном количестве, пока пара продвигалась к Тулару.

— Мы подходим к городу, родная, — отправил послание Рагнарк.

Зрение у дракона гораздо острее. Она закрыла глаза и воспользовалась его взглядом.

Впереди Южную Стену будто проломили гигантским молотом неизвестного великана. У подножия стены в беспорядке громоздились песчаные глыбы и обвалившиеся блоки. Эта груда перекрывала почти половину огромной стены. Приблизившись, они поняли, что обрушившиеся глыбы принадлежали когда-то большому городу. Остатки полукруглой заградительной стены заключали внутри себя мусор и обломки пород. Перед ней все еще стояла наблюдательная башня, но ее зубчатые бойницы были истерты ветрами, а фундамент выгорел, почернев, как озеро Аишан. За стеной из песчаных дюн, нагнетаемых ветром в обрушившийся город, торчали остатки высоких зданий и шпилей. Казалось, что пустыня пыталась стереть руины с лица земли.

— Держись в тени, Рагнарк, — прошептала Сайвин, ветер унес ее слова, но она точно знала, что дракон услышал ее мысль. — Мы не должны потревожить гнездо.

Сайвин изучала руины Тулара. Она не замечала никакого движения, ничего, что говорило бы о чьем-то присутствии. Но в глаза бросился присыпанный след от телег, который вел через разбитые ворота в город. След от прежних караванов тянулся через весь город и исчезал в зияющей пасти туннеля внутри стены. Со своей высоты Сайвин смогла разглядеть высеченные при входе в туннель фигуры мужчины и женщины, приветственно сомкнувшие руки на входе. Сайвин представила: эти образы были последним, что видели дети пустыни, прежде чем тьма проглатывала их.

Она прильнула к дракону, чтобы разделить его жар, но так и не смогла избавиться от дрожи.

— Пустыня извивается, — сказал Рагнарк. Он направил их объединенный взгляд вниз.

Сначала Сайвин не поняла, что он имел в виду, потом тоже разглядела это. У подножия внешней стены и на протяжении доброй четверти лье в окружающей пустыне пески ворошились и вспучивались, словно живая плоть. Она мысленно приказала дракону спуститься ниже.

Развернувшись, Рагнарк резко сменил угол полета, скользнув вниз, к развалившимся обломкам. При приближении странный феномен прояснился. Пески вокруг Тулара кишели извивающимися телами сотен, нет, тысяч песчаных акул. Сайвин вспомнила небольшую стаю, что атаковала их при крушении «Неистового орла» и похолодела.