Джоах все еще колебался. Он отстранился и в последний раз взглянул ей в глаза.

— Я люблю тебя, Кесс. И всегда буду любить.

Та улыбнулась и крепко прижала его к себе.

— Я тоже тебя люблю.

Джоах закрыл глаза, в его руке появился клинок: длинный кинжал с такими острыми краями, что его удар не причиняет боли. В этой сонной долине было возможно все. Джоах крепко обхватил Кеслу, вкладывая в нее любовь целой жизни, затем вогнал ей в сердце кинжал.

Он чувствовал, как она всхлипнула, еще крепче обхватив его. Он удержал ее. По рукояти кинжала, по его руке изливалась кровь, просачиваясь в черный песок под ногами.

— Джоах?..

— Тсс, любимая. Это всего лишь сон.

Джоах закрыл глаза, удерживая Кеслу, пока та медленно не осела. По его щекам текли слезы, после последнего вздоха он все еще не выпускал ее. Он простоял так бессчетное количество времени, потом, наконец, открыл глаза.

Кровавый бассейн у его ног смыл с песков темное пятно. Подобно черному бассейну, на котором стоял Ашмара, тьма была изгнана чистой кровью Кеслы. Пески под ним заблестели с повой силой, сияние ширилось, расчищая пустыню во всех направлениях, смывая прикосновение василиска.

Джоах, еле стоящий на ногах, обрушился на землю, уложив бездыханное тело Кеслы к себе на колени. Он отбросил прядь волос с ее лица и зарыдал.

— Ты сделала это, Кесла. Ты спасла свою пустыню.

Свернувшись на каменной руке Мантикора, Толчук смотрел в небо. Луна почти опустилась; лишь ее края слабо светил над изрезанным горизонтом. Призрачное видение из книги становилось все более неясным, слабея при опускающейся луне.

— Мы должны спешить! — сказала Фила.

Эррил стоял перед эбонитовой глыбой. Его лицо покраснело от напряжения, со лба стекал пот. Он в очередной раз взметнул топор и обрушил его на валун. Железо со звоном ударилось о камень, не причинив ему никакого вреда. Эррил вновь ухватился за топор, притупившийся и оббитый от предыдущих штурмов.

— Не поможет, — сказал Веннар. — Лишь Трайсил мог раздробить его. — Дварф укоризненно взглянул на Толчука.

Тот опустил голову.

— Елена! — крикнул Эррил.

— Я все еще здесь, — ответила она; голос глухо струился из камня. — Но я не знаю, надолго ли. Магическая защита истончается. Я уже чувствую давление Плотины. Когда магия Чо иссякнет, я не смогу противостоять ей.

Толчук закрыл глаза. Должно быть какое-то решение. Эррил использовал грубую силу, Фила искала ответы в призрачной плоскости, Веннар же просто признал поражение. Какую роль исполнял он? Сердце народа направило его к ведьме. Тень отца указала ему на Гульготу, а Зло привело к Вратам Мантикора.

Теперь же Толчук сидел на корточках, совершенно бесполезный. Что от него требовалось? У него были все разрозненные части замысла, и ответ лежал где-то между ними — если бы он смог собрать все воедино.

Он в отчаянии сжал когтистый кулак. У него было лицо Темного Лорда, подтверждающее его проклятую родословную. Это не позволяло ему здраво рассуждать, подавляло его, как роковой приговор. Теперь он отринул эту мысль. Он не смирится со своей участью.

Дотянувшись до набедренной сумки, Толчук раскрыл ее и вытащил каменное сердце. Он поднес его к лунному свету, разглядывая черное Зло, притаившееся внутри ярко красного камня. «Что есть значение этого? Почему Земля прокляла мой народ? Почему привела меня сюда?»

Из камня вновь донесся голос Елены.

— Эррил, я не могу держаться… — Ее голос замер.

— Елена! — вскричал Эррил.

Толчук повернулся, понимая, что все почти потеряно. Он стиснул каменное сердце и уставился на глыбу. Его осенила догадка. Сердце его народа было красным камнем с червоточиной внутри; Врата Плотины, с запертой в них Еленой, были черным камнем с красным вкраплением. Эта симметрия должна что-то значить. Но что? Зачем Земля поместила Зло в камень? Зачем оно питалось душами его народа, умерщвляя камень, оставляя его без магии?

Толчук закрыл глаза, затем быстро вскочил на ноги.

— Без магии! — закричал он.

Эррил взглянул на него через плечо.

Толчук поднял Сердце народа.

— Оно есть без магии! Зло убило ее!

Эррил нахмурился и протер лоб.

Толчук устремился вперед.

— Земля не проклинала наш народ! Она дала нам орудие, чтобы отомстить за вероломство предка! — Он вспомнил историю о безумном Мимбли — рудокопе, открывшем каменное сердце. Из его несвязных речей следовало, что лишь каменное сердце способно противостоять надвигающейся тьме.

Эррил попытался остановить его, но внезапная уверенность полностью охватила Толчука. Он отодвинул Эррила в сторону.

— Помоги мне! — глухо прошептала Елена.

Толчук поднял каменное сердце над головой.

— Без магии Плотина не имеет власти над Сердцем! — Со всего размаху огр ударил каменное сердце о черную глыбу.

Последующий за этим взрыв отбросил его назад, на Эррила, и швырнул обоих в сторону. Ночь прорезал громкий крик, эхом разносясь над горами.

Толчук приподнялся и сел. На каменной ладони лежала гора обломков. Но это был не эбонит. На ладони, сваленные в кучу, лежали осколки чистейшего каменного сердца.

Эррил вскочил на ноги и бросился к груде, расчищая себе путь сквозь красные камни.

— Елена!

Толчук поднял руку. В его когтях все еще было зажато Сердце, совершенно невредимое. Он поднял драгоценность; камень ярко запылал. Изумившись, Толчук чуть не выпустил его из пальцев. Он возродился! Он поднял камень еще выше. Даже Зло исчезло!

— Елена! — мучительный крик Эррила отвлек его от камня.

Житель равнин свернулся среди красных валунов. Он согнулся, вытаскивая бледное тело из-под обломков. Это была Елена. Эррил повернулся и оглядел всех. Девушка безвольно лежала на его руках.

— Она мертва!

Мерик стоял на берегу Тор Амона. Он дежурил всю ночь, разыскивая в темном озере следы Крала. Снежная буря прекратилась, лишь случайные порывы ветра приносили сгустки хлопьев. Но Мерик отказался покидать озеро до рассвета. Он хотел удостовериться.

Озеро вернулось к прежней гладкой, стеклянной поверхности; по его берегам возвышались снежные сугробы. Единственным доказательством существования огромной арки являлось несколько торчащих из воды гранитных обломков.

Цитадель обрушилась внезапно и очень быстро.

Покинув Крала, Мерик вместе с остальными двинулся вниз по лестнице. Как только они добрались до основания, вся конструкция затряслась. Крал был прав: после разрушения арки отряд выбросило в реальный мир. Оказавшись на свободе, друзья помчались по узкому мосту к лесу, спасаясь от гигантских воли, набрасывающихся на берег после падения гранитных сводов.

Остальные — Могвид, Нилан и Тайрус — укрылись в ближайшей пещере, греясь у большого костра. Мерик оглянулся через плечо, высматривая крошечный отблеск их очага. Он также заметил, что небо на востоке побледнело, звезды исчезли, предвосхищая рассвет.

Они планировали отправиться с восходом солнца, пересечь перевал до наступления новой бури, которая перекроет выход на вершины гор. Еще раньше Тайрус воспользовался монетой и установил контакт с Ксином на борту «Штормового крыла», попросив встретить их за Северной Стеной. На корабле были какие-то проблемы, которые Ксин не смог толком объяснить. Это явилось еще одной причиной того, что здесь решили не задерживаться.

Оставалось совсем немного времени на скорбь по ушедшим друзьям.

Вздохнув, Мерик в последний раз оглядел озеро и направился к лагерю. Он с трудом пробирался сквозь снежные заносы. По меньшей мере, дварфы исчезли. Должно быть, они все в панике сбежали, когда обрушилась Цитадель.

Мерик взобрался по ледяному склону, устремляясь к теплой и светлой пещере.

Тайрус охранял вход. Он даже не спросил Мерика, не нашел ли тот следы Крала.

— Это глупая затея, — заметил он раньше. — Горец погиб.

Мерик не оспаривал мнения Тайруса, но принц не делил одну камеру с горцем под Шадоубруком, Их обоих, Крала и Мерика, пытал дварфский лорд Торврен. Крал пришел спасти Мерика, но слишком дорого за это поплатился. Мерик же отделался ожогами и ночными кошмарами. Мерик был в долгу у Крала. Чувство вины заставило его отправиться на поиски горца.