Джоах помотал головой и спрятал свою усмешку, когда вычищал низ рубашки и смахивал остатки каши за ушами. Не успел он закончить, как появилась Марта с тяжелейшей тарелкой и вилкой. На тарелке дымилось тушеное мясо поверх нарезанного картофеля. Когда она поставила тарелку, Джоах учуял богатые специи, которых он прежде не пробовал. Аромат слегка обжег его ноздри.

— Это утреннее блюдо моего народа, — сказала она. — Приготовлено для пробуждения языка к утреннему солнцу.

Пока она говорила, Джоах нанизал кусочек на вилку и поднес к губам. Проглотив, он поднял в восхищении брови. Обильные пряности прекрасно подчеркивали вкус мяса.

— Что это? — спросил он, берясь за второй кусок.

— Песочная акула, — ответила она кротко. — Лакомство с Южных Пустошей, моей родины. — Она налила ему целую кружку холодного эля. — Вам это понадобится.

Как раз в этот момент его рот наполнился специями. Раскаленным огнем они запылали на его языке.

— Мама дорогая! — сплюнул он. Пальцы схватили кружку. Он затушил огонь, полностью осушив кружку с элем. Жжение быстро улеглось. Джоах вздохнул.

— Так твой народ приветствует утреннее солнце?

— Так, если вы живете в пустыне, — ответила она со слабой улыбкой. — Горящий язык для горящего солнца.

— Понятно, — проговорил он, насаживая на вилку следующий кусок. Несмотря на жжение пряностей, вкус у блюда был превосходный, и, что еще важнее, Джоах не хотел предстать перед Мартой сосунком. — Почему ты не присоединишься ко мне? — добавил он, кивнув на противоположный стул.

Марта склонила голову.

— Спасибо за предложение, принц Джоах, но у меня работа на кухне. — Она подняла голову, на губах робкая улыбка. — Кроме того, это блюдо предназначается лишь для мужчин в моем племени.

Когда она повернулась, Джоах изучал ее, упиваясь ее красотой точно так же, как минуту назад он заглатывал эль. Но это питье не погасило огонь в его душе. Он вытянул руку и дотронулся до ее локтя.

— Спасибо, — вымолвил он.

Она остановилась и посмотрела на него поверх своего плеча. Улыбаясь, отбросила назад прядь волос, чтобы лучше видеть.

— Это честь — услужить принцу Крови.

Внезапно Джоах потерял способность дышать. На щеке Марты играл огонь, ее красота захватила его сильнее, чем любые темные чары. Шелковая прядь волос снова упала на лицо, разрушая чары, после чего она отправилась исполнять свои обязанности.

— Я не принц, — пробормотал он, когда она исчезла в глубине кладовки.

Елена следовала за Эррилом вниз по темной узкой лестнице. Впереди шел толстопузый охранник и, держа высоко над головой факел, освещал им путь. Щеки Елены коснулась паутина. Злясь, она стерла вязкие нити рукой, обернутой в перчатку. Эта часть Великого Сооружения не претерпела никаких изменений с тех пор, как они одержали победу.

— Я все еще не понимаю, зачем нам нужно с ними советоваться, — в который раз возражал Эррил.

Елена устало ответила:

— Если Толчук собирается отправиться в Гульготу, я хочу дать ему точные указания, насколько это возможно. Ты видел скорпиона в камне. Это определенно знак, что на том конце пути Толчука находятся Врата Мантикора.

— Но что ты надеешься найти в этих подземельях?

Елена вздохнула.

— Надеюсь, союзника.

Охранник остановился перед толстой дверью, обитой железом. Толстым кулаком он пробарабанил по дубовой раме.

— Открывай, Гост!

Единственным ответом ему было глухое бормотание, но старые затворы загрохотали. Дверь отворилась с жалобным скрипом петель. Полуобнаженный мужчина стоял на пороге с высоко поднятой лампой. В другой руке он сжимал толстую дубинку из железного дерева. Это был хранитель подземелья. Его единственный глаз широко распахнулся при виде Елены и Эррила. Половина лица являла собой онемевший клубок из шрамов.

Проводник кивнул на хранителя.

— Это Гост. Он выведет вас отсюда. Но не ждите от бедного солдата веселых шуточек. — Проводник хихикнул. — Ему вырезали язык, когда он гостил здесь у Темного Лорда.

Гост явно слышал слова охранника. Поклонившись гостям, он отвернул свое лицо из-под света лампы. Это движение напомнило Елене Джастона, изрезанного шрамами жителя болот, прячущего раны от яркого солнечного света. Сердце Елены открылось при виде истерзанного человека. Столько хорошего исковеркано тиранами Гульготы.

Их проводник отошел в сторону, чтобы уступить Эррилу проход. Елена медленно последовала за ним.

За дверью проход еще больше сузился. Они были вынуждены двигаться в один ряд. Единственным источником света была лампа Госта. Двигаясь в полном молчании, Елена ощутила, что они медленно продвигались в глубины замка. Воздух становился влажным, с привкусом соленой воды. По обеим сторонам каменные блоки стен сменились проходами из высеченных скальных пород.

Наконец, впереди забрезжил слабый свет: комната охранников подземелья. Гост провел их внутрь и снял с крюка связку железных ключей. Елена оглядела комнату. У одной стены в печи тлел огонь, ее скалистые края за бесчисленные столетия стали черными от дыма. По углам комнаты располагались четыре кровати, но на трех из них тонкие матрасы были свернуты и пылились за ненадобностью.

«Гост в одиночку охраняет подземелье», — подумала Елена.

Ожидая, пока отыщется верный ключ, она разглядывала имущество человека, который сделал подземелье своим домом. Кое-какие вещички висели на стене над убранной постелью. Картина маслом, не больше ее ладони, изображала улыбающуюся женщину верхом на гнедом жеребце. Картина была окружена тесным кольцом всевозможных уздечек и поводьев. Их кожа лоснилась в блеклом свете, показывая, сколько заботы им уделяется. На металле уздечек играли алмазные блики. «Серебро», — подумалось Елене. Она стала изучать эти предметы. Они отражали иную жизнь — жизнь до нашествия Гульготы, до шрамов и членовредительства. В тысячный раз Елена пообещала себе положить конец этой боли. Аласия достаточно настрадалась.

Глухое бурчание заставило ее вернуться к Госту. Человек со шрамом держал высоко в руке длинный ключ. Согласно кивнув, он повел их к двери у дальней стены комнаты. Держа лампу в одной руке и связку ключей в другой, он открыл замок.

За этой дверью обнаружился коридор с длинными рядами низких дверок. Лицо Эррила помрачнело при виде них, и даже его шаг слегка замедлился. Елена вспомнила, что Эррил сам был когда-то заключен в эти крошечные камеры. Большинство дверей были отперты. Подземелья опустели после того, как была одержана победа над Гульготой. Многие жертвы Темного Лорда были обречены на уничтожение здесь, в подземельях. Эти странные, скрюченные создания завывали и извивались в собственных испражнениях. Когда-то будучи людьми, они потеряли человеческий облик, а их разум высосали темные силы.

Хвала Господу, Гост повел их мимо всех этих клеток к разветвлению коридора. Здесь располагались более крупные камеры, предназначенные для групп пленников, с решетками на дверях толщиной с человеческое запястье.

Гост провел их к центральной камере, самой огромной, величиной с небольшую бальную залу. Здешние узники, единственные во всем подземелье, настояли на том, чтобы их заключили вместе. Елена согласилась с их требованием. Как она могла отказать? Ей нисколько не хотелось водворять их в клетку. После войны они поклялись ей в верности и преданности. Но союзники, включая Эррила, не поверили прежним врагам и настояли на их заключении под стражу.

Елена шагнула в дверной проем. С радостью она обнаружила, что в помещении было чисто. Даже железные топки были помещены в камеру, чтобы согревать влажный воздух подземелья и давать немного света и радости его узникам. Определенно, Гост был справедливым надзирателем.

Посреди топок вздымались груды коренастых тел, некоторые были завернуты в одеяла и храпели, другие перешептывались между собой. Ростом они были не выше плеча Елены, но весили в три раза больше, сплошь состоя из костей и мускулов. Когда Елена перешагнула через порог камеры, все лица обернулись к ней. Раскосые глаза под тяжелыми веками уставились на нее.