– Мы считаем, что этот самый Эн Серат должен сочувственно отнестись к нашему делу, – продолжал он. – И надеемся найти на корабле подтверждение этому.

– Но как вы узнали, что «Калипсо» прибудет именно сюда?

– Мы не знали этого точно. На другие станции тоже прибыли наши посланники. Но вероятность того, что корабль прилетит именно на Иокасту, была очень велика. Ведь это – единственная база Земли, удаленная от нее на значительное расстояние.

У меня подкашивались ноги, мне надо было сесть, но скамейки стояли довольно далеко.

– Что вы рассчитываете найти на борту этого корабля? – спросила я, сунув руку в карман, где лежала маленькая, тяжелая пластинка инвиди. Наверняка это было не то, что они искали…

– Подумай сама, – ответил Геноит. – Этот корабль исчезает из поля зрения еще до своего старта, вероятно, его прячут за защитными экранами инвиди до тех пор, пока остальная часть галактики не окажется готова. А затем он прибывает сюда, в эту часть космоса, удаленную от Земли на тысячи световых лет.

Какую именно технологию Эн Серат мог передать людям и тем самым до такой степени огорчить других инвиди, что они изо всех сил, рискуя жизнью, пытаются исправить положение, вступая для этого даже в союзы с представителями других рас? Что это такое? Что они хотят от нас скрыть?..

– Может быть, это механизм перехода в гиперпространство? – спросила я.

– Вполне возможно. Это позволило бы «Калипсо» добраться сюда. Если какой-нибудь из «Девяти Миров» овладеет такой технологией, это потрясет основы Конфедерации. Подобное предположение решило бы также вопрос о том, какой именно корабль активизировал мину у точки перехода. Интересно, предвидел ли Эн Серат мину или сэрасов?..

– Но почему Эн Барик не вызывает Конфлот и медлит с захватом «Калипсо»?

Геноит пожал плечами.

– Мы считаем, что это может быть связано с изменением параметров прибытия корабля.

Значит, мы в течение шести месяцев должны были в одиночку противостоять сэрасам только потому, что Эн Барик ждал подарок из прошлого, готовясь перехватить его!.. Я кипела от гнева.

– И все же почему он до сих пор не вызвал Конфлот? – воскликнула я. – «Калипсо» здесь уже три дня.

Геноит пожал плечами.

– Не знаю, похоже, нам просто повезло. Возможно, он ждет подтверждений, что это тот самый корабль, который ему нужен.

Если подумать, это была неплохая идея. Действительно, все мы будем выглядеть как идиоты, коли в конце концов окажется, что на этом корабле ничего нет.

– В таком случае я найду подтверждения того, тот это корабль или нет. А ты будешь охранять команду ремонтников. Идет?

Он заколебался.

– Не знаю, могу ли я доверять тебе?

– Тебе придется, – сказала я, подбоченясь. Я чувствовала, что скоро раскрою тайну, которая так долго мучила нас. – Я не могу бороться с кчином. А ты не сумеешь распознать механизм гиперперехода.

Геноит понимал, что я права. К приятному предчувствию того, что я скоро раскрою тайну, примешивалось ощущение физического удовольствия от присутствия Геноита. Для меня было огромным облегчением, что мы с ним снова на одной стороне…

– Если мы найдем то, что ищем, ты присоединишься к нам?

Ну вот! Опять Геноит все испортил.

– Давай поговорим об этом позже, – сказала я и попятилась от него, как будто выйдя из оцепенения. Я чуть сама не выступила инициатором того, о чем мы оба, вероятно, потом пожалели бы.

Если я обнаружу диск гиперперехода на борту «Калипсо», мы сможем заключить сделку на более справедливых условиях. В конце концов, это – моя станция. Поврежденный корабль со всем своим содержимым принадлежит по праву нам, это мы провели спасательную операцию, в ходе которой «Калипсо» попал на Иокасту. И я не собиралась передавать нашу собственность даром, без какой-либо компенсации.

Я нашла Рэйчел в реабилитационном центре, где она с хмурым видом просматривала схемы расположения станции на экране библиотечного монитора.

– Вы сейчас ничем не заняты?

Она мрачно взглянула на меня.

– Неужели я похожа на человека, у которого дел по горло?

– Честно говоря, все это меня очень угнетает. Я знаю, что никогда не догоню время, не достигну современного уровня научных знаний, и вряд ли даже стоит пытаться сделать это. Ганнибал очень доволен уже тем, что одолел начальную ступень вашего образования, Эриэль только и делает, что развлекается с этим журналистом…

Мы шли по тихим коридорам зоны «Гамма». Казалось, невозможно было остановить поток слов Рэйчел, ее как будто прорвало.

– С Флоридой?

– Да. Может быть, я использовала не то слово. Он, конечно, не развлекается, но все это похоже на пустую забаву. Эриэль стал комментатором на канале Флориды.

Похоже, один из оставшихся в живых членов экипажа «Калипсо» нашел свое место в жизни. Причем я никогда бы не подумала, что первым в новой обстановке адаптируется именно Эриэль.

– Я знаю, что мы все оказались здесь в опасной ситуации, и это заставляет меня ощущать собственное бессилие. Я не испытывала данного чувства с тех пор… с тех пор как на Землю прибыли инвиди.

– Они заставили вас ощутить собственное бессилие?

– Именно так я чувствовала себя в самом начале, – сказала Рэйчел. – Каждый из нас помнит, что делал, чем занимался, когда инвиди прибыли на Землю. То есть все мы идентифицировали себя с поколением, пережившим первый контакт человечества с инопланетянами. Лично я в это время как раз начала участие в проекте «Солнечная линия» и находилась в Брюсселе, где должна была получить кое-какое оборудование, которое мы заказали в Европе. Я сидела в кафе на улице Хофманн – название навсегда врезалось мне в память. Черный кофе и нектарины на завтрак… Все говорили одновременно, перебивая друг друга, и шикали, толпясь у телеэкрана. Я выглянула в окно и вдруг увидела вдали в отблеске солнечных лучей один из кораблей инвиди. Я помню, какие чувства меня охватили. Это были страх, радость и недоверие – эмоции достаточно сильные, их очень трудно передать словами… Но к ним примешивалось еще одно чувство – такое, наверное, испытывает дичь, которую заманивают в ловушку, и она об этом знает. Это ощущение затем так и не прошло.

– Как вы считаете, почему у вас появилось это чувство?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Возможно, я выражаюсь неточно… Но их появление предопределило путь нашего развития, с которого мы отныне не можем сойти.

Мы достигли двери, ведущей в аварийную шлюзовую камеру. Рэйчел приостановилась на пороге и сказала:

– Возможно, именно поэтому я решила принять участие в экспедиции «Калипсо». Мне очень хотелось избавиться от этого чувства.

Мы вошли в камеру, и я показала Рэйчел высотно-компенсационные скафандры, которые висели здесь вдоль стены. Дежурный офицер Земного Флота, отвечавшая за них, одарила нас столь очаровательной улыбкой, словно была продавщицей в дорогом бутике.

– Вы уверены, что они выдержат прогулку в открытом космосе? – спросила я.

– Вы уверены, что это безопасно?

Раздавшийся в наушниках голос Рэйчел казался хрипловатым. Остаточные частицы хвоста кометы негативно воздействовали на системы связи, вмонтированные в скафандры, которые были старыми, видавшими виды и имели портативные кислородные пакеты.

– Абсолютно уверена, – заверила я. – Сэрасы никогда не стреляли в того, кто передвигался на скутере. Мы постоянно используем их для ремонтных работ…

Она так крепко обхватила меня за талию, что я невольно оглядела себя, чтобы убедиться, что на моем скафандре не расстегнулись застежки.

– Готовы?

– Да.

Я открыла ворота шлюза, и скутер покинул камеру.

Мы скользили над поверхностью кольца, достаточно близко от него, чтобы разглядеть темные полосы – места, где обшивка была восстановлена в ходе ремонтных работ после обстрела сэрасами. Рэйчел слегка ослабила свою хватку.