— Как ты смотришь на то, чтобы ввести его в Совет?

— Очень верно, он давно этого заслуживает.

— Хорошо, я скажу Джону, он возражать не станет.

— А как поживает тетя Дженни?

— Все такая же. Ничто не в силах ее изменить: ни потоп, ни штормы, ни бури. Даже война и стихийные бедствия не властны над этой женщиной.

Они улыбнулись.

— Не знаю, как ты к этому отнесешься, — снова заговорил Дэн, — но Бриджи решила устроить в Хай-Бэнкс-Холле санаторий для выздоравливающих офицеров. Она не перестает удивлять меня. Старушке уже девяносто четыре, но она в здравом уме и твердой памяти. Бриджи все решила сама, после чего уже сообщила нам. Я сказал ей, что это больше касается тебя и мальчиков и нужно тебе написать. Но ты же знаешь, она имеет полное право распоряжаться домом. Что скажешь на это?

— Думаю, идея прекрасная. Я — за. Полагаю, и остальные меня поддержат. Но ведь это так далеко, и дорога туда плохая.

— Бриджи считает это даже плюсом. Покой и тишина — лучшее лекарство. Она успела переговорить со специалистом, доктором Фуллером. Он, как я понял, ведет переговоры с военным ведомством. Но ты же знаешь Бриджи, ей нет равных по части умения все устроить и организовать.

— А где же она сама будет жить? Вернется в коттедж?

— Нет, нет, она заявила, что поселится на том этаже, где детская.

— А как же лестница, она что собирается по ней ходить?

— Нет, что ты. Бриджи говорит, что вместо лестницы для прислуги можно вполне установить лифт.

— Ей этого не добиться, особенно теперь, в военное время, — усомнился Бен.

— Если ей удастся убедить военных, то все получится.

— Да, вполне возможно, Бриджи — удивительная женщина.

Барбара во время их разговора не проронила ни слова. Но сейчас она обращалась к Бену все так же приветливо.

— Что ты хочешь на ужин? У нас есть свинина, можно заказать жаркое. Как думаешь? Есть холодная курица, но мне кажется, тебе захочется жареной свинины.

Он смотрел на мать во все глаза. Она не забыла, что ему нравилось жареное мясо с хрустящей корочкой. Бен снова ощутил, как его обволакивает тепло и блаженный покой.

— Да, я с удовольствием съем жареную свинину и с гарниром.

— Конечно, с гарниром, — повторила она и вышла.

Отец с сыном продолжали сидеть, молча глядя друг на друга, словно чего-то не договаривая. Если бы они высказали то, что было у них на сердце, разговор получился бы примерно таким:

«Она изменилась», — произнес бы Бен.

«Нет, ничего не изменилось, — разочаровал бы его Дэн. — Не обольщайся, все по-прежнему».

Ужин прошел как нельзя лучше, и вечер в целом удался на славу.

Несмотря на то, что Бен буквально засыпал в кресле.

— Мне кажется, самое разумное для тебя, это пойти в кровать и хорошенько выспаться, — продолжила Барбара.

— Ты права, хороший сон — это то, что мне сейчас больше всего нужно.

Мать подала ему руку, но не сделала попытки поцеловать.

Бен отправился наверх, в свою комнату. Все в ней осталось по-прежнему, как будто он и не уезжал. Быстро раздевшись, Бен забрался в постель и с наслаждением растянулся во весь рост. «Ни о чем не думать, только спать», — привычно приказал он себе, и отработанная привычка сработала. Юноша уснул так крепко и спокойно, как не спал ни разу с тех пор, как надел форму.

На следующее утро Бетти принесла ему завтрак в постель. Неохотно открыв глаза, Бен уставился на столик на кровати со стоящим на нем нагруженным подносом.

— Что это? — только и смог он выговорить.

— А вы как думаете, мистер Бен? Это ваш завтрак. Хозяйка приказала подать вам его в кровать.

— Она так сказала? — Бен окончательно проснулся.

— Да, — подтвердила Бетти. — Сняв с тарелки салфетку, женщина принялась перечислять: — Два яйца, четыре куска окорока, сосиски и поджаренный хлеб. И обязательно все съешьте. — Бетти отступила от кровати. — Я рада вас видеть, мистер Бен. Мы все вам очень рады, — сердечно произнесла она.

— Спасибо, Бетти, я тоже рад.

— У нас новая кухарка.

— Я не знал, а что случилось с Мей?

— Ноги подвели.

— Они уже давно не очень хорошо ее слушались, верно?

— Да, но на этот раз совсем отказали, когда она несла кастрюлю с бульоном. Видели бы вы после этого пол! Хорошо еще, что бульон был не горячий. Новую кухарку зовут Энни, она хорошо готовит. — Бетти тряхнула головой и закончила: — Как следует отдыхайте, а мы постараемся во всем вам угодить.

В первый раз в нем заговорил прежний Бен.

— Слушай, Бетти, ты это серьезно? А что, кухарка, молодая? — зашептал он, наклоняясь к ней.

— Ой, мистер Бен, — фыркнула, зажав рот Бетти. — Вы все такой же. Даже война не смогла вас изменить.

Бен сидел, глядя на поднос, и повторял про себя: «Война вас не изменила, вы не изменились». Он решил последовать совету Бетти и использовать отпуск с наибольшей пользой. Сначала он навестит Рути. Потом проверит, живет ли по известному ему адресу мисс Фелисити Картрайт. Если она все еще обитает там и по-прежнему мисс, он пригласит ее в кино, потом они перекусят, а после — после будет после… Лучше ему предупредить домашних, чтобы его не ждали.

У него впереди три дня, три дня перед тем, как снова вернуться в ад. Бен вспомнил, как Рути говорила, что Бог милостив к своим, а дьявол не обижает тех, кто подвластен ему. Но Бен сомневался, что ему пришлось в последние месяцы быть под началом того дьявола, о котором говорила Рути, уж очень мало милостей видел он от него. Прогоняя невеселые мысли, Бен заставил себя переключиться на еду. И с удовольствием принялся за завтрак.

Наступил третий день его отпуска. Бен собирался уехать в двенадцать, чтобы успеть на поезд в 1.55 из Ньюкасла. Отец должен был заехать за ним на автомобиле и отвезти на станцию.

Как и в предыдущие два дня, Бен позавтракал в постели, поболтал с Бетти, после чего принял ванну и, не спеша одевшись, спустился вниз.

Барбара была в гостиной. В камине ярко горел огонь. Бен нашел сегодня мать особенно красивой.

— Хорошо спал?

— Отлично. Не поверишь, но я научился спать даже стоя. Если бы мне сказали об этом год назад, я бы лишь рассмеялся. — Он присел на диван в некотором отдалении от матери.

— Хорошо провел время? — мягко спросила она.

— Еще бы, будто побывал в раю.

— Там, действительно, ужасно? — в голосе Барбары сквозила печаль.

— Хорошего мало.

— Как тебе кажется, скоро это закончится? — спросила она, помолчав.

— Никто не может этого сказать, — криво усмехнулся Бен. — Мальчишки, играющие в солдатиков, больше разбираются в том, что делают, чем те, кто наверху.

— Жаль, что ты не вместе с Джонатаном и Гарри. — Ее голос звучал почти ласково.

— Я уже сам об этом не раз пожалел. По крайней мере не пришлось бы грязь месить.

— Ты не будешь против, если я провожу тебя до вокзала? — спросила Барбара, не отводя взгляда от огня.

«И она еще спрашивает», — подумал Бен, рассматривая профиль матери.

— Я очень этого хочу, — ответил он ей словами и жестами, когда мать повернулась к нему.

— Твой… твой отец приедет около одиннадцати.

— Да, он сказал мне.

На сердце у него снова потеплело. И Бен отметил про себя, что воспоминания о сегодняшнем дне каждый раз будут возвращать ему это чувство. Он поймал себя на мысли, что радуется разразившейся войне. Благодаря ей мать изменила к нему отношение. Он с удивлением осознал, что ни любовница, ни будущая жена не смогли бы заполнить пустоту в душе мужчины, страстно мечтавшего всю жизнь материнской любви. И как же после этого назвать мужчин? Только взрослыми мальчишками, детьми, младенцами, тянущимися к материнской груди. Бен не знал ее груди, он вырос на молоке кормилицы. Он вообще был так далек от нее до этих последних дней. Бен был счастлив, как никогда в жизни. Он испытывал сильное желание броситься к матери и обнять, но боялся этим испугать ее. «Теперь все изменится», — надеялся он.