Вечером к тете Шуре нагрянули Колька с Сашкой. Пока мать готовила ужин, братья вышли покурить и уселись на скамейку перед домом.
– Блин, яйца бы не отморозить, – поежился Сашка, – холодина какая!
– Тебе, может, оно б и на пользу пошло, – отозвался Николай, кутаясь в старый, еще дедов, тулуп. – Глядишь, женился бы.
– Да ты че, Коль, кому я без этого дела сдался бы? – расхохотался Сашка.
– Много кому, баб вокруг – немерено, все мужика ищут, да чтоб не просто, а замуж. А ты, может, и перестал бы по всяким… бегать.
– Ну, тебя послушаешь, так в самом деле отморозишь.
Сашка встал и начал перетаптываться на месте.
– Колян, смотри-ка! – прищурился он. – Кто ж там стоит? Вон, около дома нового.
– Кажись, тетка, мамаша того мужика, который дом построил. Так она что же, получается, и в зиму здесь останется?
– Похоже на то. Что она сейчас-то выползла?
Фигура у дома на другой стороне стояла неподвижно. Видно было только белое пятно лица, повернутое в сторону почтальонова дома.
– Чего ей тут делать? – покачал головой Колька. – Заживо себя хоронить только.
– Ну, может, не она сама себя хоронит.
– Ты о чем?
– Да разное говорят. – Сашка бросил окурок в снег и проследил за ним взглядом. – Я слышал, что-то с ней нечисто. Будто бы ее сынок мамашу боится в городе держать, вот и привез сюда. Вроде от Москвы полсотни километров всего, на машине за полчаса доехать можно, а никуда так-то отсюда и не денешься. А заодно он и пацанов своих в Калиново привозит.
– Не пацанов, – машинально поправил Колька, – у него парень и девка.
– Ну, один хрен. Короче, детей.
– Так чего он боится-то?
– Да я откуда знаю? Судили ее за что-то, вот. Не то за убийство, не то еще за что похлеще.
Колька присвистнул и покачал головой.
– А ты чего ж раньше не говорил?
– Да как-то не приходилось, забывал все.
– Э-эй! – раздался с крыльца голос тети Шуры. – У меня все готово. Хватит морозиться, накурились уже.
Братья последний раз взглянули на одинокую фигуру, застывшую перед палисадником, и пошли к себе.
А Ольга Сергеевна Орлова так и осталась стоять неподвижно, глядя на почтальонов дом, окна которого светились между деревьев.
Двадцать лет назад
Сегодня они собрались за сараем Степаниды. Парни отпросились на часок, а Витька вообще перед бабушкой не отчитывался: ушел и ушел. Место за сараем было надежное: днем Степанида спала, и можно было без помех обсудить все, что собирались. Девчонок на обсуждение плана решили не брать, потому что пользы от них все равно бы не было, а вот проблемы вполне могли возникнуть. Женька – та вообще сразу сказала, что идея Витьки – ерунда и вообще дело очень опасное, но тут ее обрезал Мишка, сказав, мол, неизвестно еще, что опаснее. Женька, смотревшая на старшего брата, как на бога, тут же заткнулась, но на всякий случай решили ее в подробности не посвящать. А Юлька… ну, Юлька вообще была бы лишней, только тряслась бы от страха и приставала к Витьке со всякими глупостями. У Витьки имелись свои причины видеть Юльку как можно реже, но он просто сказал, что она девчонка и может матери проболтаться. Это решило вопрос окончательно, поэтому они обсуждали план впятером.
– Значит, так, – начал Виктор чертить на листке план, – Колька и Сашка на стреме стоят, а я Антонину отвлекаю. А вы, – он кивнул Сеньке с Мишкой, – все сделаете, как решили. И сразу сматывайтесь, поняли? А то не хватало еще материальный ущерб компенсировать.
Парни с уважением посмотрели на него.
– Блин, Вить, откуда ты только все знаешь, а? – удивился непосредственный Сенька.
– Умный очень, – буркнул Витька в ответ. – Да нет, у меня же батя – юрист, оттуда и знаю. Ну и, конечно, умный.
Сашка ухмыльнулся. Витька еще раз посмотрел на свой аккуратный рисунок и неожиданно сказал:
– Не, парни, давайте-ка переиграем.
– Как – переиграем? – насторожился Мишка.
– Ну так. То, что вам с Сенькой нужно будет сделать, – самое опасное. Так что давайте-ка этим я займусь, а Сенька мне поможет. А ты, Миш, к Антонине зайдешь и отвлечешь ее чем-нибудь, завтра обговорим, чем именно. Лады?
Братья переглянулись. Витька ожидал их ответа, абсолютно уверенный в том, каким он будет. И не ошибся.
– Не, Вить, – протянул Мишка. – Да я лучше сто раз все сделаю, – он кивнул на рисунок, – чем к Антонине зайду. Как ты-то к ней идешь, я не понимаю! Честно тебе сказать, Вить, боюсь я ее, вот как на духу.
Остальные трое согласно закивали, глядя на Витьку, задумчиво покачивавшего головой. Когда он час назад сказал, что пойдет отвлекать ведьму, они воззрились на него с невольным ужасом. А через секунду поняли, насколько он, Витька, бесстрашнее их всех. И прониклись соответствующим уважением. А сейчас только подкрепили Мишкины слова. Витька почувствовал глубокую гордость. Наконец-то понятно, кто из них главный.
– Миш, ты пойми, ну как вы с Сенькой пойдете? А если поймают вас? Получится, что я вас подговорил, а сам в стороне остался?
– Ни фига себе сторона! – присвистнул Сенька. – К Антонине самому идти, это же… ну я не знаю… в общем, офигеть!
Такой способ изъявления мнения, хоть и слегка невнятный, Витьку вполне устроил.
– А потом, – подал голос Мишка, – ничего ты нас не подговаривал. Что мы, маленькие, что ли? Все обсудили, все решили. Так и сделаем. Когда только?
– Завтра, может, – предложил Сашка.
– Давайте завтра, – согласился Витька. – Какая разница? Главное – аккуратно. Один льет, другой поджигает. Мы двух зайцев убьем: и ведьму испугаем, и этот гад к себе смоется.
– А вдруг не смоется? – засомневался Колька. – Подумаешь, сарай сгорит…
– Глупый ты, Колька, – снисходительно сказал Витька. – Во-первых, не просто сарай сгорит, а будет понятно, что его подожгли. Во-вторых, мы потом уроду какую-нибудь записку подкинем, чтобы у него сомнений не оставалось. Слушай, обговаривали же все сто раз!
Помолчали.
– Вить, я вот что думаю, – подал голос Сашка. – А на фига тебе к Антонине-то идти?
– То есть как? – удивился Витька.
– А точно! – поднял голову Мишка. – Тут мы недопетрили немного. Витек, и вправду: зачем тебе она сдалась? Мы же вечером будем, так она, поди, спать ляжет.
