Слова Рейвена были словами безумца. Элдрика убил Принц Ричард, это все знали. Обвинять своего спасителя и пытаться убить его мог только абсолютно бессовестный человек. И никогда Нилу не узнать, почему его верный друг, Дирк Уайлд, превратился в эту полную ненависти тварь по прозвищу Рейвен.

Нил размахнулся и метнул в него нож.

— Забирай. Дарю еще один.

Рейвен схватился за плечо.

— Ах, ты мразь! С меня хватит! Сегодня ты ответишь за все!

Он бросился в атаку.

Нил защищался, понимая, что это конец. Сил у него не осталось, а пощады ждать не приходилось. Его боевой дух был сломлен.

— Оставь его, жопа крылатая! Убью, тварь!

Рудольф выскочил как черт из табакерки и набросился на Рейвена. Тот отступил от неожиданности.

— А ты кто такой? Проваливай, пока не стал следующим!

— Я тебя самого сейчас в землю провалю!

Нил привалился к стене, наблюдая за их битвой. Дрался Рудольф отменно, магии не испугался, под удары когтей подставлял плотные кожаные нарукавники с металлическими вставками.

Прикрывал спину Нилу, как и обещал.

Рейвен взлетел. Он был вымотан до предела и явно не потянул бы еще одну битву. Нож все еще торчал в его плече.

— Я тебя запомнил, ублюдок, — пригрозил он, — даю сутки, чтобы убраться из города. Потом найду и распотрошу, а труп на городской площади повешу!

— Пошел ты! — фыркнул Рудольф.

Рейвен злобно сплюнул, но ни в кого не попал. Ненависть в его взгляде обожгла Нила, но снова в драку Рейвен не полез и улетел.

Рудольф вытер пот со лба и повернулся к Нилу.

— Ты как, живой? Давай лекаря поищем, он тебе явно нужен.

— Спасибо, Руди. С возвращением в город.

Нил устало выдохнул. Очередная битва осталась позади.

Живой. Снова живой не смотря ни на что.

Рудольф неловко переступил с ноги на ногу.

— Я это… задержался. Прости меня.

— Ничего, бывает, — Нилу было ужасно паршиво. Ему хотелось снова стереть себе память. Начисто, с корнем вырывая все воспоминания о Дирке, как хорошие, так и плохие. Или исчезнуть из города, в котором его бывший друг сошел с ума и превратился в верного приспешника Великого Ворона. — Я должен был тебе сказать, что ты забудешь о Воронах, когда покинешь город. Это проклятье, и ты ничего не мог поделать.

Вот именно. Рудольф не был виноват в ситуации, это Нил не объяснил ему, что произойдет. Но хоть не четырнадцать лет пришлось ждать, как дяде Рутгеру. Рудольф оказался порядочнее его самого и сдержал слово.

Нил покачнулся, и Рудольф поспешил подставить плечо. Голос его звучал виновато.

— Но я помнил, что обещал помочь тебе. А сам… паршивый из меня друг. Слушай, прости, а? Я не трус, не болтун, я тебя больше не подведу! Никуда не уеду, дождемся Времени Рыцарей и раскатаем этих поганцев вместе!

Друзья. Люди, которые готовы были рисковать за него своими жизнями, помогать и поддерживать его. Рудольф всегда считал его своим другом, как и Гийом.

Он никогда не был один.

Дурак. Ой, дурак!

На этот раз внутренний голос звучал, как его собственный.

Нил глубоко вздохнул и выпрямился. Улыбнулся разбитыми губами.

— Ты — очень хороший друг, Руди. На тебя можно положиться. Пойдем отсюда. Тебе тоже нужен лекарь.

Сердце все еще ныло, но, кажется, немного слабее.

К черту прошлое. Нил больше никогда не оглянется назад.

Рейвен ждал возмущенного выговора и гневных увещеваний, но повелитель и не думал ругаться, даже когда услышал, с кем Рейвен снова подрался. Льюис хмуро, молча исцелял его раны. Темные глаза повелителя были полны беспокойства и усталости.

— Этот человек — вечный источник проблем. Я начинаю думать, что идея выгнать его из города была не такой уж плохой. Может, найдется подходящее заклинание для этого?

Рейвен закусил губу. Было бы удобно обвинить во всем врага, но он четко понимал, кто виноват в случившемся.

— Я напал на него первым и нарушил твой приказ.

— Знаешь, мне уже все равно, кто это начал. Ты старался этого не допустить, и у тебя получалось. Ты — близкий мне Ворон, и я приложил много усилий, чтобы у тебя все было хорошо, а Нил Янг разбил их вдребезги одним ударом. Я начинаю понимать, почему он тебя так бесит.

Рейвен тихо усмехнулся, но веселье не продлилось долго.

Чертов придурок! Все ему испортил! А ведь последние несколько лет были такими мирными! Пусть поначалу хотелось найти наглого щенка, вновь сделать ему больно, но Рейвен твердил про себя, что повелитель этого не желает, а его воля важнее всего. Он терпел и сдерживался изо всех сил. Дни сменялись ночами, Льюис поручал ему разные дела, Шарлотта звала вместе летать, и жгучая ненависть ослабла, стихла, сменившись спокойствием и удовлетворением. Рейвен стал забывать о существовании Нила. Он просто жил, и все у него было хорошо. Повелитель был им доволен. Случались плохие дни, когда он видел Нила в городе, и со дна его души поднималось нечто мутное, душное и злое, требующее расплаты за предательство. Тогда он сжимал зубы и напоминал себе, что снова нарушать приказы не будет: он надежный, он обещал Льюису исправиться, он сумеет сдержаться и не рухнуть в это снова.

Не сумел. Не сдержался.

Рейвен вцепился в косу и принялся нервно ее дергать.

Он опять все испортил. Нарушил приказ Великого Ворона.

Ничего не менялось ни в пятнадцать, ни в тридцать четыре года.

— Успокойся, — негромко заметил Льюис, кладя руку ему на плечо, — я тебя не виню. Ты не можешь себя контролировать рядом с ним. Он сводит тебя с ума, хотя в иное время ты спокоен и разумен. Я бы хотел что-то сделать с этим, но пока работает только держаться от него подальше.

— Я виноват. Накажи меня. Элдрик наказывал.

— А Элдрику это помогло уберечь тебя от неприятностей?

Рейвен вздрогнул.

Элдрик тоже запрещал ему приближаться к Нилу, но Рейвен нарушил этот запрет, беспечно полагая, что с ним ничего не случится. Не выдаст же его лучший друг дяде-Рыцарю? Рутгер Янг сразу его убьет, это было очевидно им обоим. Но — выдал. И не видит в этом ничего дурного.

«Так почему ты возненавидел меня за это, Дирк?».

Рейвен закрыл глаза.

Это имя будило в нем полузабытые воспоминания: теплые материнские объятия, запах выпечки в отцовской булочной, маленький Нил, которого он за руку водил ловить головастиков в пруду. Сколько им тогда было? Пять и восемь, кажется. Обратно счастливый Нил нес крошечного лягушонка, которого Дирк ему поймал. Тот еще долго жил у него в огромной банке.

Он раздраженно отмахнулся от этих глупостей.

Элдрик редко называл его Дирком, предпочитая ласковые прозвища вроде «маленький Вороненок» или «непослушный ребенок». А когда Дирк полностью овладел всеми Вороньими способностями, Элдрик торжественно нарек его Рейвеном и повелел забыть прошлую жизнь. Ничего из нее в новой не пригодилось бы. «Рейвен» — значило «Ворон», могучий, сверхсильный, особенный. Не чета слабым людям, которые могли быть только добычей. Ему нравилось быть Рейвеном: он быстро переучился и вскоре почти забыл прежнее имя.

Но затем снова встретился с Нилом. Тому тогда было семь, и он постоянно путался, называя его по-прежнему. Рейвен махнул на это рукой. Он скучал по другу, по их играм, по общению. В убежище детей не было, и он часто слонялся без дела, пока не сообразил, что может вернуться и снова играть с Нилом. Это была отличная идея! Нил без него, небось, совсем скис от скуки!

Элдрик запретил приближаться к племяннику Рыцаря. Но не подкрепил приказ магией, а серьезного внушения хватило едва ли на месяц. Ему, правителю города, и в голову не могло прийти, что кто-то может его ослушаться.

Дирк Уайлд был самым непослушным ребенком на свете, о чем постоянно слышал от матери. Ни проклятье, ни новое имя не могли изменить его натуру: когда он чего-то сильно хотел, никакие запреты его не останавливали. Он и так проторчал в убежище кучу времени, не отходя от Элдрика, а осмелев, отчаянно бросился на волю. Как можно было иметь крылья, но летать не дальше одного старого квартала? Быть могучим Вороном и бояться подходить к племяннику Рыцаря?