Бломфилд поспешил отодвинуться от него.

— Он сумасшедший. Это была его идея с «Врагами Воронов», я лишь поддался, поверив его словам! Основная вина лежит на нем!

Рейвен подавил желание пнуть его. Оба поверженных врага вызывали у него омерзение. Прикончить бы их, а не пускать в убежище. А придется терпеть и приглядывать: он не сомневался, что повелитель поручит это именно ему.

Льюис встал и подошел к пастору. Присел на корточки и положил руку тому на плечо.

— Я понимаю, как вам сейчас страшно, — неожиданно мягко заговорил он, — я тоже был в ужасе и думал, что Великий Ворон поглотит меня, оставив одну лишь оболочку. Я ждал этого каждую секунду и не хотел верить, что все закончится вот так. Я ничем не заслужил проклятье, так почему же я должен умереть? Но я не умер, и вы не умрете тоже. Пройдет день, другой, но монстр, пожирающий изнутри, не придет. И тогда вы поймете, что ошибались. Вороны — проклятые люди, и вы теперь один из нас. Вы должны исправить свою ошибку: в проповеди на городской площади расскажите всем, что вы — человек. Распустите «Врагов Воронов» по домам.

— Нет, — глухо ответил пастор Браун, — я умру, и моими устами будет говорить дьявол.

— Я расскажу, — вмешался Бломфилд, — никаких проповедей не надо, я сумею всех убедить! И у меня есть полномочия распустить общество, как у одного из основателей! Я докажу вам свою преданность и полезность!

Льюис поднялся, с сожалением глядя на замершего пастора.

— Хорошо. Готовьтесь. Проповедь будет завтра. Рейвен, отведи их в темницу и запри там.

Тот молча схватил мерзавцев за воротники и потащил на выход. Бернард и Курт, ждавшие за дверью, подхватили пастора, который почти не шевелил ногами и повели сами. Бломфилд шагал не в пример бодрее и нес какую-то чушь о деньгах.

— Замолкни, — бросил Рейвен, — на площади будешь так трепаться. Если зубы сейчас не выбью.

— Их убьют после проповеди? — небрежно спросил Бернард.

— На все воля Великого Ворона.

— Думаю, пощадят того, кто будет больше стараться. Пастор — покойник.

— Полностью с вами согласен, — вмешался Бломфилд, дрожа всем телом, — слуги должны быть полезны, и Великий Ворон, конечно, оценит того, кто верой и правдой искупит свою вину!

Рейвен собирался отвесить ему затрещину, чтобы наконец заткнуть, но не успел. Они вошли в холл и остановились.

Он был заполнен Воронами. Здесь собрались все обитатели убежища.

— Какого черта? — процедил Рейвен.

— Шарлотта. Это ее идея, — ответил Бернард.

Шарлотта стояла на лестнице, опираясь о перила.

— Вот они — наши враги, виновные в убийстве Джона и его девушки. Запомните их лица, — произнесла она с ненавистью в голосе, — среди нас теперь будут жить нелюди, черствые, как гнилой хлеб, с камнями вместо сердец и грязью вместо совести! Никто не должен жалеть их! Ни одного из нас они бы не пожалели. Не говорите с ними! Они — чудовища и человеческой речи не заслужили. Пусть живут в забытьи и презрении.

— Шарлотта, какого черта? — рявкнул Рейвен. — Повелитель не отдавал такого приказа!

— Отдаст — подчинимся. А не отдаст — будем вольны в своем отношении к этим зверям.

По толпе Воронов прокатился глухой шепот. Все они смотрели на Брауна и Бломфилда с гневом и отвращением.

— Так, хватит! Пропустите нас!

Вороны расступились. Рейвен потащил пленников дальше, Бернард и Курт молча шли за ним. Бломфилд опустил глаза в пол, не выдержав молчаливого давления толпы. Пастор Браун смотрел перед собой, но плечи его тряслись, а в горле клокотали не то рыдания, не то проклятия.

***

Вечером Рейвен поругался с Шарлоттой. Ему не было жаль паршивцев, но как на произошедшее отреагирует Льюис? Не испортит ли это его задумку? И ведь даже не предупредила его, все за спиной провернула!

— О, так мы теперь во всем друг другу доверяем? — едко ответила она на поток его возмущений. — Ничего не скрываем и полностью откровенны?

— Причем здесь это? Ты подставила меня!

— Подо что? Тебя наказали или хоть отругали? Нет. Так отчего ты бесишься?

— Ты должна была мне сказать!

Улыбка Шарлотты была ядовитой, как белладонна.

— А ты все мне рассказываешь, милый мой? Никаких тайн и секретов?

— Когда это я от тебя что скрывал?

— Нил Янг. Что он сделал? Это ведь из-за него ты сам не свой последние дни.

— Не твое дело.

— Ах, вот как? Тогда заткнись и не смей больше требовать от меня искренности. Мои дела тебя тоже не касаются. Сегодня ты мне в постели не нужен, так что можешь идти.

Рейвен зарычал, но Шарлотта демонстративно повернулась к нему спиной и села читать книгу. Ему ничего не оставалось кроме как уйти.

Все складывалось просто отвратительно.

Нил. Как остановить Нила и не дать ему погибнуть? Льюис не хочет никого убивать, но он может и передумать. Вернее, он точно передумает, когда Нил раз за разом будет пытаться его убить, отказываясь от любых переговоров. Льюис не сможет сидеть в убежище вечно, а вне его будет в опасности. Шарлотта и Бернард однажды уговорят его на охоту на Принца, и тогда Нилу конец. Сколько он продержится? Что делать, если охоту назначат возглавить ему? Он не сможет убить Нила. Он не хочет его убивать! Но Нила не столкнешь с намеченной цели, он несется вперед как таран и однажды найдет способ добраться до Льюиса. Рейвен костьми ляжет, защищая повелителя, но будет ли этого достаточно? Льюис не должен пострадать, нет, он добрый и заботливый, он не заслужил смерти! Он должен жить и вечно править этим городом!

Выхода не было. Один из них должен умереть.

Рейвен с силой врезал кулаком по стене. Он снова чувствовал себя загнанной крысой, из последних сил шевелящей лапками. Остановишься — умрешь, только вот мчался он все еще по кругу, и цель была недостижима.

Как спасти Нила и защитить Льюиса? Прекрасный Принц обязан убить Великого Ворона и наоборот. Это — нерушимое правило города. Можно оттянуть время битвы, сделать ее нечестной, но нельзя отменить. Через полгода Нил станет…

Рейвен застыл, пораженной внезапной идеей.

Станет. Но пока не стал.

Он бросился к куртке, небрежно брошенной на стул. Зашарил по карманам и вынул нож с серебряной рукоятью — точную копию того, что получил когда-то от Нила. Он нашел его буквально пару часов назад и собирался отнести Льюису.

Нил примет от него подарок и никогда не станет Прекрасным Принцем.

Вот он, выход.

Рейвен сглотнул.

Нет. Лучше этот нож ему в спину вонзить, все не так подло. Нил простил его, он бросился в огонь, чтобы спасти другу жизнь, нельзя с ним так поступать. Только не так! Должен быть другой выход! Сложнее, дольше, но так, чтобы не ломать Нилу жизнь! Может, Льюиса спросить? Что бы он предложил?

Действовать мягче и попытаться переубедить собеседника.

Рейвен закатил глаза. А потом вдруг понял, что надо делать.

— Я снова стану злобным стервятником, мелочь, — с ухмылкой произнес он, — зато ты выживешь, и Принцем станет кто-то другой. Так чего же испугается тот, кто ничего не боится?

Рейвен знал ответ и собирался его использовать.

Пост начальника стражи оказался для Нила благословением: наконец-то можно было нормально работать и не застревать на каждом этапе дела. Стражники выполняли его указания быстро и четко, аресты проходили без проблем, а новый судья был крайне лоялен и честен в вынесении приговоров. Кажется, он крепко боялся Нила. За три дня с момента предупреждения от Дирка Нил успел перепрятать оружие, провести суды над наиболее агрессивными членами «Врагов Воронов», отправить их в тюрьму и подготовить стражников к нападению на участок. Этого он, впрочем, допускать не собирался: мятеж стоило подавить в зародыше, разобравшись с зачинщиками. Однако ни пастора Брауна, ни Уильяма Бломфилда обнаружить не удалось. Дом первого оказался пуст, а молодая супруга второго истерично рыдала на плече взрослого пасынка и отказывалась отвечать на вопросы. Бломфилд-младший оказался сговорчивее, но его показания ничего не прояснили: по его словам, пару дней назад отец внезапно заперся у себя, отослав их в другой дом и распустив прислугу. Сегодня с утра сын зашел к нему и обнаружил его исчезновение.