Прошло две недели с тех пор, как я последний раз доставал блокнотиз-под плитки в подвале, чтобы сделать новую запись. Дважды я слышал, как почетвергам поднималась крышка щели для почтовой корреспонденции, во времясериала «Пока вертится мир», и шел в прихожую, чтобы взять деньги. Дваждыпревращал бумажные деньги в лапшу, а мелочь высыпал в щель канализационнойрешетки, пряча руку за синим ведром из пластика, который допускаетпереработку. Однажды сходил в «Ньюс плюс», с тем чтобы купить «Вариэйшн» или"Форум", но увидел заголовок в «Диспеч», от которого все мысли о сексе какветром сдуло. «ПАПА УМИРАЕТ ОТ СЕРДЕЧНОГО ПРИСТУПА».

Неужели я? Нет, трагедия произошла в Азии, куда Папа отправился сочередной миссией мира, а я последние несколько недель не выходил за пределыСеверо-Востока США. Но это мог быть я. Если бы на прошлой неделе заглянул вПакистан, скорее всего, смерть Папы легла бы на мою совесть.

Две недели, прожитые в кошмаре.

А потом, этим утром, мне кое-что прислали по почте. Не письмо (три иличетыре я получил, все от Пага, но теперь он не пишет и я очень по немускучаю), а рекламный буклет из «Кей-марта». Я уже собрался бросить его вмусорное ведро, когда из него выпал какой-то листок. С короткой надписью,печатными буквами. "ХОЧЕШЬ ВЫРВАТЬСЯ? – прочитал я. – ЕСЛИ ДА, ПОШЛИСООБЩЕНИЕ: «НЕ СТОЙ ТАК БЛИЗКО КО МНЕ» – ЛУЧШАЯ ПОЛИЦЕЙСКАЯ ПЕСНЯ".

Сердце у меня забилось быстро и часто, совсем как в тот день, когда япришел домой и увидел репродукцию Рембрандта над диваном, где виселибархатные клоуны.

А под строчками кто-то нарисовал завитушку. Невинную такую завитушку,но одного взгляда на нее хватило, чтобы у меня пересохло во рту. Записка -настоящая, не чья-то шутка, завитушка из «БЛОКНОТА ДИНКИ» это доказывала, нокто прислал записку? И как отправитель узнал про меня?

Я вернулся в кабинет, шел медленно, в глубокой задумчивости. Записка,вложенная в рекламный буклет. Сие означало, что отправитель где-то близко. Вэтом же городе.

Я включил компьютер и модем. Набрал номер публичной библиотекиКоламбия-Сити, где так дешев Интернет... и можно не засветиться. Обычно всемои письма шли через «ТрэнКорп» в Чикаго, но в данном случае такой вариантне проходил. «Они ничего не заподозрят, – подумал я. – Если я будуосторожен».

И, разумеется, если мне кто-то ответит.

Ответили. Мой компьютер соединился с компьютером библиотеки, на экраневысветились меню. И, лишь на мгновение, кое-что еще.

Кривулька.

В нижнем правом углу. Лишь на мгновение.

Я отправил письмо насчет лучшей полицейской песни и добавил кое-что отсебя: другую кривульку.

Я мог бы продолжить отчет, ситуация сдвинулась с мертвой точки и,думаю, все завертится очень быстро, но, полагаю, это небезопасно. Пока яговорил только о себе. Если продолжу, придется говорить о других. Но о двухмоментах я не могу не упомянуть.

Во-первых, я сожалею о содеянном, даже о том, что сделал со Шкипером.Если бы мог, вернул бы все назад. Я не знал, что творю. Это жалкоеоправдание, но другого у меня нет.

Во-вторых, я обязательно напишу еще одно особое письмо... самое особое.

У меня есть электронный адрес мистера Шарптона. И, что более важно,воспоминание о том, как он поглаживал свой любимый галстук, когда мы сиделив его большом, дорогом «мерседесе». С какой любовью проходился ладонью пошелковым мечам. Так что, как вы понимаете, информации о нем у менядостаточно. Я знаю, что нужно вставить в его письмо, как сделать егопредельным. Я могу закрыть глаза и увидеть одно слово, пытающее в темнотепод моими веками, пытающее, как огонь в ночи, смертоносное, как стрела,попавшая в глаз, и это единственное слово, которое все и решит, -

ЭКСКАЛИБУР.