– Спи, да и все тут, – отозвался коротышка с соседней полки. – Уж если захочешь, так и на голой доске заснёшь, а не захочешь, так и на мягкой перине будешь без сна валяться.

– Это ты верно, братец, – подхватил другой коротышка. – Когда-то и в этой ночлежке были матрацы да подушки, так, поверишь, дошло до того, что никто спать не мог.

– Это почему же? – заинтересовался Незнайка.

– Потому что в матрацах развелись клопы и другие вредные насекомые. От них, поверишь ли, никому житья не было. Зато когда матрацы пришли в негодность, хозяин этой гостиницы господин Дрянинг решил новых не заводить, а старые приказал сжечь вместе с клопами. Истинное благодеяние учинил! С тех пор хорошо стало.

– И нам хорошо, и господину Дрянингу тоже неплохо: не нужно тратиться на матрацы, – вступил в разговор третий коротышка.

– Ты, братец, на Дрянинга не сердись, – сказал первый. – Он коротышка хороший. Истинный благодетель наш. Так и в газетах пишут. Если бы не он, сколько коротышек осталось бы без ночлега! В какой ты ещё гостинице найдёшь место за десять сантиков?.. Эх ты! Недаром тебя называют Строптивым!

– А тебя недаром зовут Покладистым, – ответил Строптивый. – Думаешь, Дрянинг эту ночлежку для нашего с тобой удовольствия построил? Как бы не так. Для собственной выгоды!

– Какая же выгода в десяти сантиках? Если бы он гнался за выгодой, то построил бы гостиницу, в которой можно фертинг за номер брать, а то и два. А он о бедных заботится, о тех, у кого нет фертингов. Так и в газете писали!

– Экий же ты тюфячок, братец! Мало ли что в газетах напишут! Для того чтоб хорошую гостиницу построить, надо много денег затратить. Да и на обстановку надо потратиться. В хорошей гостинице ты получишь за фертинг целую комнату, а здесь нас гляди сколько напихано: один над другим лежит! С каждого десять сантиков – это получится выгодней, чем по фертингу за целую комнату брать, – сказал Козлик.

– Говорят, этот Дрянинг накупил в каждом городе на окраинах участков земли по дешёвке и настроил вот таких гостиниц, вроде мусорных ящиков, сказал Строптивый. – Ну и что ж, доход верный! Бедняки-то везде есть!

– Не слушай его, братец, – зашептал Покладистый, повернувшись к Незнайке. – А ложись-ка ты лучше спать. Тебе хорошее место досталось, на средней полке. На верхней полке спать душно, потому что нагретый воздух всегда вверх поднимается, а на нижней полке опасно: крыса укусить может.

– Крысы – это самое скверное дело в дрянинговских гостиницах, – сказал Козлик. – В прошлом году я жил в дрянинговской ночлежке в городе Давилоне. Там у нас одного коротышку укусила крыса за шею. Ужас до чего мучился, бедный! На шее у него вздулся желвак величиной с два кулака, вот не вру, честное слово! С тех пор я боюсь, как бы и меня не укусила крыса. Мне все почему-то кажется, что она меня куснёт обязательно за это самое место, что и того коротышку, – показал Козлик пальцем на шею.

– А крыса может укусить того, кто на средней полке лежит? – спросил Незнайка.

– Крыса все может, – сказал Строптивый. – Конечно, ей прямой расчёт укусить сперва того, кто на нижней полке лежит. Но бывают крысы бешеные. Такая крыса бежит, словно с цепи сорвалась, и кусает всех без разбора. Она не станет смотреть, на какой ты полке лежишь!

– Что вы там про крыс завели беседу! Или у вас нет другой темы для разговора? – закричал коротышка, лежавший на верхней полке. – Вот я слезу сейчас и заткну вам глотки!

Коротышки притихли. Отвратительный запах уже не так тревожил обоняние Незнайки, но было нестерпимо душно. Решив лечь спать, Незнайка принялся стаскивать с себя рубашку, но Строптивый сказал:

– А вот этого я тебе не советую. Закусают!

– Кто закусает? – удивился Незнайка.

– А вот увидишь кто, – усмехнулся Строптивый.

Незнайка решил последовать совету Строптивого и растянулся на полке, не снимая одежды. Скоро он почувствовал, что на него напали какие-то мелкие зверушки и принялись немилосердно кусать. Незнайка чесался, раздирая чуть ли не до крови тело, но это не помогало.

– Ты лучше не чешись, братец, – посоветовал ему Покладистый. – Расчешешь тело, так они ещё больше кусать начнут. Клопы очень чувствительны к запаху крови.

– Ты ведь говорил, что клопов сожгли вместе с матрацами, – проворчал Незнайка.

– Ну и что ж? Тех сожгли, а это развелись новые. Все равно их теперь меньше стало. Ты просто не представляешь, братец, сколько их раньше было. Теперь благодать! Ты только потерпи малость вначале, а потом они насосутся крови и лягут спать. Клопам тоже спать надо.

Незнайке, однако же, не хотелось дожидаться, когда клопы насытятся его кровью. Правда, некоторое время он терпел, а потом соскочил на пол и принялся сбрасывать с себя этих отвратительных насекомых. Воздух внизу был не такой душный, поэтому Незнайка решил сидеть всю ночь на полу, надеясь, что клопам не придёт в голову искать его здесь. Сев на пол и прислонившись спиной к деревянной стойке, он задремал, но в тот же момент почувствовал, как что-то коснулось его ноги. Открыв глаза, он увидел перед собой жирную серую крысу, которая вытянула вперёд свою острую усатую мордочку и, шевеля кончиком носа, обнюхивала его ботинок.

– Чу! Чтоб ты пропала! – испугался Незнайка и отдёрнул ногу.

Крыса, не особенно торопясь, отбежала в сторонку и, остановившись неподалёку, стала поглядывать на Незнайку своими блестящими, словно бусинки, глазками. С тревогой осмотревшись по сторонам. Незнайка заметил, как из-под лавки вылезла другая, точно такая же крыса и тоже стала шевелить носом. Сообразив, что спать в клопином обществе всё же безопаснее, чем в крысином. Незнайка полез обратно на полку. На этот раз он решил последовать совету Покладистого и лежал тихо, добровольно отдавая себя на съедение клопам.

– Ешьте, черти! Хоть всего съешьте! – сердито бормотал он. – Всё равно жизнь такая, что её и не жалко вовсе!

Вокруг него все уже спали. Многие коротышки были простужены и задыхались от душившего их кашля. Некоторых терзали во сне кошмары. Их стоны, мычания, вскрикивания каждый раз заставляли Незнайку вздрагивать. Видя, что и другим коротышкам приходится несладко, Незнайка перестал обращать внимание на свои страдания, на окружающий его шум, вонь, духоту и клопиные укусы. К тому же он почему-то вспомнил о Пончике и начал высчитывать, на сколько дней может хватить ему запасов еды в ракете.

Вспомнив, что запас еды был приготовлен на десять дней для сорока восьми путешественников, Незнайка помножил сорок восемь на десять.

Это он сделал, чтоб узнать, на сколько дней хватит еды, если вместо сорока восьми путешественников останется только один. Получилось четыреста восемьдесят. Зная, что в году, круглым счётом, триста шестьдесят дней, а в месяце тридцать дней, Незнайка вычислил, что еды в ракете должно хватить на год и четыре месяца.

Убедившись, что непосредственная гибель от недостатка питания Пончику пока не грозит, Незнайка успокоился. Произведённые арифметические расчёты, однако, настолько утомили Незнайку, что глаза его сами собой закрылись, и он погрузился в сон.

А что же Пончик? Занявшись Незнайкой, мы совсем позабыли о нём. Это нехорошо, пожалуй, так как многих читателей может интересовать и его судьба. Мы расстались с Пончиком, когда он пошёл с Незнайкой в лунную пещеру и потерял там один свой космический сапожок. Читатели, наверно, помнят, что Незнайка в тот момент как раз провалился сквозь лунную оболочку.

Окликнув Незнайку несколько раз и убедившись, что его поблизости нет, Пончик страшно перепугался и, вместо того чтоб отправиться на поиски своего друга, решил поскорей возвратиться в ракету. Выбравшись из пещеры, он заковылял по прямой, словно луч, дорожке к видневшемуся вдали космическому кораблю.

Солнышко, однако ж, припекало с такой страшной силой, что Пончик не выдержал и пустился бежать вприпрыжку. От быстрого бега и второй космический сапожок свалился у него с ноги, но Пончик и не подумал его поднимать, а даже обрадовался, так как бежать совсем без сапог было значительно легче. За каких-нибудь двадцать минут он добежал до ракеты и нажал кнопку, которая имелась в её хвостовой части. Дверца шлюзовой камеры гостеприимно раскрылась. Недолго думая Пончик залез в ракету. Здесь он был в безопасности. Ничто теперь не угрожало ему, но всё же тревожило какое-то неприятное чувство, оттого что он убежал из пещеры, оставив Незнайку без помощи.