Система ПТО была неплохо продумана теоретически, однако объединение различных ее мероприятий и средств происходило скорее на бумаге, чем на практике. К тому же германским мероприятиям была присуща некоторая пассивность — они реагировали на события, но не пытались их предвидеть. Выработанная схема ПТО была пригодна для заблаговременно занятой обороны. В наступлении она не работала. Об этом свидетельствуют эпизоды весеннего германского наступления 1918 г. — скажем, беспомощность наступающих германских частей против контратаки семи британских Mk А «Уиппет» восточнее Каши 24 апреля 1918 г. (их действия против двух батальонов германской пехоты даже англичане описывали как «побоище») или французских «Рено» FT у леса Рец (близ Виллер-Котере) в мае-июне.
Стоит отметить, что весеннее германское наступление 1918 г. показало и неготовность союзников к борьбе с германскими танками. Видимо, успокоенные своим «первенством» в применении танков, англичане и французы почти не занимались проблемами ПТО. В 1918 г. крайне немногочисленные германские танки часто успевали продвинуться весьма глубоко, прежде чем на них реагировала артиллерия союзников. Пехота же союзников оказывалась совершенно беспомощна, хотя британской пехоте в 1918 г. и предлагалось использовать против танков, например, ружейные гранаты. Во Франции к концу войны в рамках формирования траншейной артиллерии сформировали противотанковую артиллерию (D.C.T.) в составе нескольких отдельных батарей, но сразу по окончании войны ее ликвидировали. Британские инженеры после появления германских танков весной 1918 г. разработали противотанковую мину, снаряженную зарядом в 6,35 кг, так же как и в германских минах, набранным из стандартных пироксилиновых шашек, с нажимной крышкой, связанной с рычагом, инициировавшим детонатор.
Борьбу с бронесилами рейхсверу приходилось вести и на русско-германском фронте. Он был более растянут, менее плотно «населен» войсками и огневыми средствами, оставляя больше места для действий бронеавтомобилей, чем на Западе. Это способствовало тому, что на протяжении всей мировой войны русская армия применяла бронеавтомобили намного активнее своих союзников и противников. Причем применяла прежде всего как боевое средство. Хотя «боевые выезды» бронеавтомобилей имели лишь местное тактическое значение, они заставляли противника применять меры обороны — стрельба бронебойными пулями, обстрел из полевых орудий, завалы и баррикады на дорогах.
О роли различных средств в системе ПТО можно судить по распределению потерь французских танков в период с 18 июля по 11 ноября 1918 г., т. е. в последние четыре месяца войны, когда и танки применялись в большом количестве и часто, и различные средства ПТО в рейхсвере были в наличии:
1) от артиллерийского огня — 301 танк «Шнейдер» и «Сен-Шамон», 356 «Рено» FT;
2) от противотанковых мин — 3 танка «Шнейдер», 13 «Рено» FT;
3) от оружия пехоты — 3 «Шнейдер», один «Рено» FT;
4) по неизвестным причинам — один «Шнейдер», 70 «Рено» FT.
До 98 % боевых потерь танки союзников в ходе Первой мировой войны понесли от огня артиллерии (речь идет именно о боевых потерях, без учета потерь из-за технических неисправностей). Инженерные же боеприпасы, противотанковые средства ближнего боя находились еще в периоде младенчества.
Французский подполковник Перре приводил такие сравнительные данные о потерях британских и французских танковых сил:
К опыту противотанковой обороны 1916–1918 гг. в Германии подошли очень внимательно. Далеко не все были согласны с утверждением Людендорфа, что «наилучшим оружием против танков были нервы, дисциплина и бесстрашие». Достаточно вспомнить хотя бы 37-мм противотанковую пушку ТаК 28, созданную фирмой «Рейнметалл» в 1928 г. На то время она оказалась наиболее современным и перспективным образцом и стала основой не только германской пушки РаК 35/36, но и советской 37-мм противотанковой пушки обр. 1931 г. и 45-мм обр. 1932 г., и японской 37-мм Тип 97, и американской 37-мм М3.
Русские проекты противотанковой обороны
В известном немом кинофильме «Обломок Империи» русский солдат Первой мировой войны получает «Георгия» за подбитый германский танк. Это воплощение «кошмара войны» («роль» танка в фильме исполнил «Рено») — фантазия. На Русском фронте Первой мировой танки, как известно, не появились ни с одной стороны. Германия, даже начав разработку своих танков, не планировала пока использовать их на Востоке. Однако вопрос противотанковой обороны был поставлен в русской армии сразу после первых сообщений о действиях британских танков. Ни у кого тогда не возникало сомнений в способности Германии приступить к скорой постройке подобных машин — возможности Германии тут даже переоценили. Был уже и опыт столкновений с германскими бронемашинами — немногочисленные полубронированные германские автомобили в Восточной Пруссии в 1914 г. и тяжелые бронеавтомобили на Русском и Румынском фронтах в 1916-м действовали весьма успешно.
Несмотря на весьма ограниченное использование бронеавтомобилей противником, основные приемы борьбы с такими машинами были выработаны уже в первые два года войны. Меры противодействия делились на пассивные и активные. К первым относилось заграждение путей движения или только подготовка к заграждению или разрушению пути (если они нужны были еще для своих войск) с прикрытием заграждений огнем. К активным мерам, кроме огня полевой артиллерии, относили и «неожиданные, с самого близкого расстояния нападения пехотных засад с целью захвата их или опрокидывания». Для «опрокидывания» бронеавтомобилей пехотные части предлагалось снабжать слегами (толстыми жердями — не столь уж курьезное предложение для начальной стадии разработки проблемы), для разрушения — подрывными зарядами. Пехота могла применять также бронебойные винтовочные пули и ручные гранаты. Что касается собственных бронесил, то «Инструкция для боевого применения бронированных автомобилей», утвержденная приказом Верховного главнокомандующего еще 11 февраля 1915 г., указывала: «При встрече с бронеавтомобилями противника следует возможно скорее выдвинуть вперед, ближе к ним, свой бронеавтомобиль, вооруженный пушкой, для уничтожения бронеавтомобилей неприятеля. Отсутствие пушечных бронеавтомобилей не должно служить основанием к отходу в этом случае наших пулеметных бронеавтомобилей; наоборот, последние должны стремиться всеми мерами если не совершенно уничтожить своего противника, то заставить его отказаться от безнаказанного поражения наших войск». Такая тактика была бы пригодна и в борьбе с танками.
76-мм орудие для бронеавтомобиля проявило себя и как противотанковое средство.
Данные разведки о германских работах над танками заставили русское командование принять меры к защите войск и против них. Уже 1 декабря 1916 г. Инженерный комитет Главного военно-технического управления признал, что «лучшими средствами для борьбы с подобными автомобилями (танки относили к „тяжелым бронеавтомобилям“. — С.Ф.) могут служить главным образом артиллерийский огонь и фугасы». В качестве возможных средств борьбы указывались удлиненные заряды унтер-офицера Семенова, созданные для подрыва заграждений, большие рвы треугольного профиля и управляемые наземные мины.
Вскоре русская Ставка получила сведения о постройке в Германии двух типов танков — тяжелого и легкого. В приказе командующего войсками Юго-Западного фронта генерала А.А. Брусилова № 0234 от 8 января 1917 г. указывалось: «Есть сведения на то, что германцы уже построили два типа „тэнк“: один низкий, вооруженный пулеметами, другой большого типа, размером железнодорожного вагона… с пулеметами и приспособлением для выпуска ядовитых газов (в действительности тогда только велась сборка деревянного макета тяжелого танка A7V, а опытный легкий танк построят только через год. — С.Ф.)… Приказываю предупредить всех без исключения нижних чинов о возможности появления неприятельских „тэнков“ и объяснить доступным им языком их устройство, дабы выход этих чудовищ современной техники не мог бы быть для войск неожиданным… Главное средство борьбы — это артиллерийский огонь. На каждом боевом участке надлежит теперь же разработать подробные соображения по организации надлежащей встречи „тэнков“… Необходимо сосредоточенный огонь по „тэнку“ направлять с возможно большего фронта… Шрапнельный огонь необходим по сопровождающей „тэнк“ пехоте, которая будет стремиться воспользоваться „тэнком“ как подвижным фортом… Приобретает особое значение организация связи войсковой разведки и передовых окопов с наблюдательными артиллерийскими пунктами… Пехота выдержанная, стойкая, удерживающая окопы в своих руках и пропустившая „тэнки“, неминуемо приобретает их как славный и заслуженный трофей своего мужества». В следующем приказе № 0239 от 15 января давались указания по применению фугасов: они должны были устанавливаться на путях вероятного движения танков, впереди или внутри проволочных заграждений, содержать не менее 20 фунтов (8,19 кг) взрывчатого вещества, подрываться дистанционно или автоматически — с помощью чувствительных замыкателей Бродского (нажимной замыкатель, разработанный ранее для использования со взрывателем шрапнельного фугаса).
