Считалось весьма желательным иметь на тех участках, где могут появиться танки (термин «танкоопасное направление» появится позже), малокалиберные скорострельные пушки с бронебойными снарядами, которые при малых дальностях стрельбы «могут успешно действовать против сухопутного броненосца». Однако полевой генерал-инспектор артиллерии великий князь Сергей Михайлович заметил, что применение против танков легких горных пушек затрудняется преимущественным сосредоточением этих орудий на Кавказском фронте, а траншейных орудий — их незначительным количеством. В самом деле, к началу 1917 г. от русских заводов поставлено было только 137 пушек Розенберга, а 37-мм пушек МакКлена из США — 218. Поэтому основная тяжесть борьбы должна была лечь на 3-дм полевые пушки — ситуация, схожая с возможностями германской артиллерии. Русская 3-дм пушка обр. 1902 г. уже зарекомендовала себя как весьма эффективное средство поражения открытых целей. «Снарядный голод», испытывавшийся русской полевой артиллерией в первые два года войны, был преодолен уже в начале 1916 г., основным снарядом стала фугасная граната. Так что пушка могла играть роль «противотанковой» при тихоходных танках того времени — что она и продемонстрировала в ходе Гражданской войны.

Опытный образец «дистанционно управляемого носителя» фирмы «Шнейдер и Ко».

Гусеничный «дистанционно управляемый носитель» с тросовым приводом, запатентованный «Шнейдер и Ко» в 1915 г.

При «маневрировании танка вдоль фронта» или при его прорыве через позиции пехоты «Наставление для борьбы за укрепленные полосы» рекомендовало быстро выдвигать вперед отдельные орудия и «стараться подбить танк прямой наводкой». Считалось, что пушка, будучи меньшей целью, чем танк, сможет в таких условиях противостоять ему и подбить танк раньше, чем тот сможет поразить ее или ее расчет. Дабы обеспечить своевременность выдвижения, предлагалось заранее распределить «районы наблюдения» между отдельными частями артиллерии и внести действия при возможном появлении танков противника в общий план действия артиллерии.

Таким образом, специалисты русской армии, опираясь преимущественно на чужой опыт и некоторые общие положения, выработали верную и действенную «противотанковую тактику», соответствующую как условиям войны, так и наличным возможностям армии. Причем сделали это за год до того, как крайне немногочисленные германские танки привели в замешательство британские и французские части на Западном фронте. Стоит упомянуть, что свои соображения о возможных мерах противотанковой обороны русское командование еще в середине февраля 1917 г. сообщало союзникам вместе с «тревожными сведениями» о планах строительства танков в Германии: «Оборона против танков — наиболее эффективен наблюдаемый прицельный огонь на больших дальностях бронебойными снарядами. Также применимы концентрация артиллерийского огня вдоль дорог, интенсивный пулеметный огонь и глубокие ямы». Здесь командование и специалисты русской армии оказались предусмотрительнее союзников. И эта работа пригодилась.

«Сухопутная торпеда» с двумя электродвигателями, приводившими в движение каждый свою гусеницу, созданная Э. Виккерсхамом в 1918 г., даже проходила испытания, но последствий эта работа не имела (рисунок — из американского патента 1922 г.).

Вариант сухопутной торпеды с управлением по кабелю, запатентованный в Великобритании в 1915 г. Ф. Симмсом — один из пионеров разработки и постройки «подвижных пулеметов» в начале XX века одним из первых предложил и дистанционно управляемые гусеничные машины.

Гусеничная «сухопутная торпеда», предложенная Дж. Э. Паркером в 1918 г. (из американского патента 1919 г.).

Положения, выработанные специалистами русской армии, вошли в первое наставление Красной армии по борьбе с танками, изданное РВС РСФСР в 1918 г.

Примеры из истории Гражданской войны свидетельствуют, что организация «противотанковой и противоброневой обороны» Красной армии — в частности, на Каховском плацдарме в октябре 1920 г. (о чем будет сказано подробнее чуть ниже) — давала свои плоды.

Несколько слов стоит сказать о предложениях использовать в противотанковой обороне новые по тем временам типы вооружения. В частности — реактивные. «Рейнметалл» в мае 1918 г. предлагала для стрельбы по танкам реактивный гранатомет с фугасной гранатой. В США в начале ноября того же года пионер американского ракетостроения Роберт Годдард продемонстрировал небольшие однозарядные пусковые установки твердотопливных ракет и при этом предлагал использовать неуправляемые ракеты в качестве противотанкового и «противо-аэропланного» оружия. Но и это предложение — носившее скорее рекламный, нежели практический характер — осталось без последствий.

В связи с «самодвижущимися минами» можно вспомнить относящиеся к нашей теме действительно «самодвижущиеся» варианты. Когда 16 апреля 1917 г. Г.А. Бессонов подал предложение «прибора для борьбы с тэнками» в виде самоходной колесной мины (разработанной, кстати, просто малограмотно), Инженерный комитет ГВТУ заметил в надписи от 1 мая того же года: «У нас имеется уже несколько управляемых самодвижущихся мин, которые выдержали испытания». Интересный проект подал в ГВТУ 17 января 1917 г. прапорщик Э. Назариан: его самодвижущаяся мина имела гусеничный ход, корпус, «напоминающий по своим очертаниям английские tanks», двигатель внутреннего сгорания или на сжатом воздухе, заряд в 50 пудов (800 кг) ВВ и дистанционный взрыватель. Проект был отклонен, как и рассматривавшийся 26 января проект мины «Гидра» техника Н. Алексеева с электродвигателем и электрозапалом. Из Франции в мае сообщали об испытании на фронте «подвижной мины лейтенанта Маттэй». Различные «сухопутные торпеды» предлагались во время Первой мировой войны многими изобретателями. Предназначались они для подрыва проволочных заграждений, но могли оказаться и противотанковым средством. В ряде проектов предусматривали гусеничный движитель под явным влиянием опыта тракторов и первых танков. Еще в 1915 г. фирма «Шнейдер» запатентовала во Франции «дистанционно управляемый носитель». Низкая платформа, поставленная на две легкие гусеницы, не только управлялась, но и приводилась в движение дистанционно — с помощью перекинутого через блоки троса. Машину (прозванную «крокодилом») не только запатентовали, но и построили, и даже испытали. Любопытно, что фирма предлагала вооружать ее легким огнеметом. В том же 1915 г. конструкцию гусеничной самоходной «торпеды», управляемую по проводам, запатентовал в Великобритании уже неоднократно упоминавшийся Фредерик Симмс.

В США в 1917 г. представлялась управляемая по проводам «сухопутная торпеда» Виккерсхама. Одна из немногих реально построенных в те годы, она, однако, не привлекла особого внимания.

Танки вышли на поле боя в середине Первой мировой войны — чуть более 25 месяцев прошло с ее начала и менее 26 месяцев оставалось до конца, — но их появление разделило надвое не только историю этой войны. Выражаясь высокопарно, экипажи «сухопутных кораблей» прокладывали путь в новую эру. Германский генерал фон Цвель заявил после войны: «Не гений маршала Фоша победил нас, а генерал Танк», хотя здесь и заметно желание списать поражение за счет «технической» составляющей. Бывший военный министр и премьер-министр Великобритании Д. Ллойд-Джордж, перечисляя источники победы в 1918 г., заключил: «Еще и в другом важном отношении Антанта имела большое превосходство над противником на своем пути к победе. Это танк — новейшее и самое мощное орудие для атаки и наступления. Сомма, Пашендейл и Камбрэ доказали нам окончательно, что танки совершенно непреодолимы, если они оперируют в больших количествах и на подходящей территории». Британский танкист Ф. Митчелл высказался осторожнее: «Танки не выиграли войны, но они создали условия, сделавшие возможной победу». Б. Лиддел-Гарт назвал этот период «тяжелым детством танка».