Они были вечно ссорящимся, дерущимся, подкладывающим в постель друг другу лягушек дуэтом, и хотя они уже переросли самые худшие из своих шалостей, они все еще не могли отказаться от того, чтобы не подкалывать друг друга.

– Мне показалось, что кто-то пришел.

– Это был я.

– Теперь я это понимаю. – Гиацинта взялась за ручку двери. – Извини, мне некогда.

– Что-то ты сегодня не в духе!

– Ничего подобного.

– Я же вижу. Это...

– ...не то, что у меня лучше всего получается.

Он усмехнулся:

– Нет, ты явно не в духе.

Она не станет с ним пререкаться, не опустится до уровня поведения трехлетнего ребенка.

– Я ухожу к себе, мне надо дочитать книгу.

Но прежде чем она успела закрыть дверь, она услышала, как Грегори сказал:

– Я видел тебя с Гаретом Сент-Клером вчера вечером. Гиацинта похолодела. Неужели он знает?.. Нет, их никто не видел, в этом она была уверена.

– В Бриджертон-Хаусе. Вы стояли в уголке зала и о чем-то шептались.

Гиацинта вздохнула с облегчением. Грегори смотрел на нее со своей обычной небрежной улыбкой, но Гиацинта чувствовала, что он был более насторожен, чем обычно. Ее брат не был глуп, как могло показаться, если судить по его поведению. Казалось, ему нравилась роль защитника младшей сестры. Возможно, потому, что, будучи все же чуть старше Гиацинты, он мог разыгрывать с нею эту роль. Старшие такого не потерпели бы.

– Ты же знаешь – я дружу с его бабушкой.

Он пожал плечами точно так же, как это делала Гиацинта, и иногда ей казалось, что она смотрится в зеркало, что, конечно, было безумием, принимая во внимание, что Грегори был на целый фут выше ее.

– Вы были так поглощены беседой, что не замечали ничего вокруг.

– Тебе это будет неинтересно.

– Я бы мог удивить тебя.

– У тебя это редко получается.

– Ты решила его заарканить?

– Не твое дело, – отрезала Гиацинта.

– Так, значит, решила, – восторжествовал Грегори.

Гиацинта вздернула подбородок и посмотрела на брата в упор.

– Не знаю.

Он знал ее лучше, чем кто-либо другой, и сразу поймет, если она скажет неправду. Или будет мучить ее до тех пор, пока она ненароком все же не проболтается.

Брови Грегори исчезли под длинной челкой, спускавшейся ему на глаза.

– Правда? Вот это новость!

– Только для твоих ушей, – предупредила Гиацинта, – тем более что это пока не новость. Я еще не решила.

– Все же...

– Грегори! Я серьезно. Я тебе доверилась, так не заставляй меня пожалеть об этом.

– Какая недоверчивая...

– Я тебе это сказала только потому, что случайно не считаю тебя законченным идиотом и вопреки здравому смыслу люблю тебя.

Выражение лица Грегори стало серьезным, и Гиацинта напомнила себе, что вопреки глупым попыткам казаться веселым прожигателем жизни на самом деле он умен и у него золотое сердце.

Правда, несколько изменчивое.

– И не забудь, – добавила она, – я сказала «может быть».

– Разве?

– А если не сказала, то имела это в виду. Он сделал величественный жест рукой.

– Не могу ли я чем-нибудь помочь?

– Ничем, – твердо заявила она, с ужасом представив себе вмешательство Грегори. – Абсолютно ничем. Пожалуйста!

– Пропадают мои таланты...

– Грегори!

– Что ж, – притворно вздохнул он, – по крайней мере я одобряю твой выбор.

– Почему? – Гиацинта заподозрила неладное.

– Вы будете замечательной парой. Кроме всего прочего, подумай о детях.

– О каких детях? – спросила Гиацинта, зная, что пожалеет о своем вопросе.

Он ухмыльнулся:

– Ты только представь себе, какие у вас будут шепелявые детки. Гарет и Гиацинта. Гарет и Гиацинта. Представь, как они будут произносить эти слова.

Гиацинта смотрела на него как на идиота, каковым он, по ее мнению, и был.

– Не понимаю, как это маме удалось родить семерых совершенно нормальных детей и одного урода. – Она в сердцах захлопнула перед его носом дверь, но он успел сказать:

– Как же легко тебя разозлить! Не забудь спуститься к чаю.

Час спустя. Гарет начинает понимать, что значит быть членом большой семьи.

В радости и в печали.

– Мисс Бриджертон пьет чай, – сказал дворецкий, впуская Гарета в холл дома номер пять.

Гарет отправился за дворецким в ту же розовую с кремовым гостиную, в которой он встречался с Гиацинтой неделю назад. Неужели прошла всего неделя? А кажется, что прошла целая жизнь. Да-а. Тайком пробирающаяся в чужой дом, нарушающая закон и рискующая своей репутацией молодая леди может состарить мужчину до срока.

Дворецкий вошел в гостиную, отошел в сторону, чтобы пропустить Гарета, и провозгласил:

– Мистер Сент-Клер!

Гарет с удивлением посмотрел на мать Гиацинты, сидевшую на полосатом диване с чашкой чаю. Он не понимал, почему он удивился, увидев Вайолет Бриджертон. Ведь это было естественно, что она была дома в это время дня. Но по пути в гостиную он почему-то представил себе только Гиацинту.

– Леди Бриджертон, – вежливо поклонился он. – Очень рад видеть вас.

– Вы знакомы с моим сыном? – спросила она.

– Сыном? – Разве в гостиной есть еще кто-то?

– С моим братом Грегори, – услышал он голос Гиацинты. Она сидела напротив матери на таком же диване. Взглядом она показала на окно, возле которого стоял Грегори Бриджертон, приветствовавший его легким полупоклоном.

Усмешка старшего брата, подумал Гарет. Возможно, он бы и сам так выглядел, будь у него младшая сестра, которую надо мучить и защищать.

– Мы знакомы, – сказал Грегори.

Их пути действительно иногда пересекались в городе, к тому же они в одно и то же время учились в Итоне. Но Гарет был старше, так что они не слишком хорошо знали друг друга.

– Бриджертон, – пробормотал он, кивнув молодому человеку.

Грегори отошел от окна и плюхнулся на диван рядом с сестрой.

– Приятно видеть вас. Гиацинта говорит, что вы ее особый друг.

– Грегори! – воскликнула Гиацинта. – Я ничего подобного не говорила.

– Вы разбили мое сердце, – сказал Гарет. Гиацинта повернулась к брату и прошипела:

– Прекрати.

– Не хотите ли чаю, мистер Сент-Клер? – спросила леди Бриджертон, словно не замечая перепалки своих детей, хотя она происходила прямо перед ее носом. – Это специальная смесь, которая мне очень нравится.

– С удовольствием.

Гарет сел на тот же стул, который он выбрал в прошлый раз, главным образом потому, что он стоял далеко от Грегори, хотя, по правде говоря, он не знал, который из Бриджертонов ненароком обольет ему колени кипятком.

Выбор места оказался неудачным. Он оказался в торце низкого стола, а поскольку Бриджертоны сидели на диванах, получалось, будто он сидит во главе стола.

– Молоко?

– Спасибо. Без сахара, если можно.

– А Гиацинта кладет в свой три ложки, – заявил Грегори, протягивая руку за куском песочного торта.

– Зачем ему это знать? – прошипела Гиацинта.

– Он же твой особый друг.

– Выдумки. – Она повернулась к Гарету: – Не обращайте на него внимания.

Было что-то раздражающее в том, как человек, моложе его, говорит с ним снисходительно, и в то же время он одобрял то, как ему удается сконфузить Гиацинту. Гарет решил не вмешиваться в эту перебранку, а обратился к леди Бриджертон, ближе всего сидевшей к нему.

– Как вы себя сегодня чувствуете?

Леди Бриджертон улыбнулась и протянула ему чашку с чаем.

– Умница, – пробормотала она, имея в виду, что он не реагирует на уколы Грегори.

– На самом деле это чувство самосохранения, – сказал он уклончиво.

– Не говорите так. Они ничего плохого вам не сделают.

– Да, но я могу погибнуть в перекрестном огне. Гарет почувствовал на себе взгляд и обернулся. Гиацинта метала в него молнии, а Грегори усмехался.

– Извините, – сказал он, просто чтобы что-то сказать.

– Вы из небольшой семьи, не так ли, мистер Сент-Клер? – спросила леди Бриджертон.