Единственным человеком, которого она обожала больше матери, была прабабушка Данбери. Она хотя и сидела в инвалидном кресле, однако управляла своей тростью с такой же точностью, как и языком.

Изабелла улыбнулась. Когда она вырастет, она будет точно такой же, как ее мать, а потом, когда состарится, – как прабабушка.

Какая будет чудесная жизнь!

Но почему она так долго не идет? Прошло так много времени с той минуты, как она послала отца вниз. Надо заметить, что она любила отца с той же пылкостью. Но он был мужчиной, и она не могла хотеть вырасти такой же, как он.

Отец с матерью скорее всего где-нибудь хихикают и перешептываются в каком-нибудь темном уголке. Это приводило ее в такое замешательство...

Изабелла встала, приготовившись ждать долго. Почему бы не сходить в свою туалетную комнату? Странным, непонятным образом эта комната под самой крышей дома была ее самым любимым помещением. В далекие годы кому-то, видимо, полюбилась эта маленькая комнатка, и она была выложена кафелем в голубых и желтых тонах и обставлена в псевдовосточном стиле.

Если бы комната была достаточно большой, чтобы там поместилась кровать, Изабелла непременно переехала бы туда. А пока она считала забавным, что самая прелестная комната в доме – во всяком случае по ее мнению – была самой скромной. Только помещения для слуг были еще скромнее.

Изабелла затолкала ночной горшок обратно в угол и направилась к двери. Но неожиданно что-то привлекло ее внимание.

Щель между двумя кафельными плитками.

– Раньше ее здесь не было, – пробормотала Изабелла.

Она опустилась на пол, чтобы получше рассмотреть щель, которая шла от пола до верхнего края первого ряда плиток. Ее вряд ли бы кто заметил, но Изабелла замечала все.

А это было что-то новое!

Она встала на четвереньки и легла щекой на пол.

– Хм. – Она сдвинула плитку сначала в одну сторону, потом – в другую. – Хм.

Откуда появилась щель в стене ее туалетной комнаты? Вряд ли Клер-Холл, которому было более ста лет, все еще дает усадку. И хотя она слышала, что где-то на земле были районы, где случались землетрясения, в цивилизованном Лондоне этого произойти не могло. Может, она нечаянно ударила чем-то в стену или уронила что-то тяжелое?

Она снова постучала по плитке.

Ей хотелось ударить посильнее, но туалетная комната матери была как раз под ней, и если она начнет шуметь, мама придет, чтобы узнать, что она делает. И хотя она давно послала отца за матерью, наверняка мама все еще была в своей туалетной.

А когда мама отправлялась в туалетную... она или выходила через минуту, или застревала там на целый час. Все это было как-то странно.

Изабелла не хотела поднимать шум.

Но немного постучать...

Сначала она постучала по плитке слева. Ничего.

Потом просунула палец в щель, и под ноготь ей попал кусочек штукатурки.

Хм! Может, ей удастся немного расширить щель?

Она посмотрела на свой туалетный столик, и ее взгляд остановился на серебряной расческе. Взяв расческу, девочка осторожно сунула в щель первый зубчик. Потом вытащила его и постучала по штукатурке между плитками. Прямо на ее глазах щель поползла вверх.

Изабелла повторила несколько раз свой маневр с расческой. Потом, затаив дыхание, она вонзила ногти по обе стороны плитки и начала ее раскачивать.

Плитка неожиданно поддалась и вывалилась со скрипом, похожим на тот, который издавала инвалидная коляска, когда прабабушка с нее вставала.

Там, где должна была быть просто штукатурка, оказалось небольшое углубление – размером всего в несколько квадратных дюймов. Изабелла просунула внутрь пальцы и наткнулась на что-то мягкое, похожее на бархат. Это был маленький мешочек, завязанный мягкой, шелковистой веревочкой.

Изабелла села, скрестив ноги, и сунула палец внутрь мешочка. Веревочка развязалась, Изабелла перевернула мешочек, и его содержимое выпало ей на руку.

– О Боже...

На ее ладони сверкала гора бриллиантов.

Это было колье и браслет. Она не считала себя девочкой, которая может потерять голову из-за побрякушек и нарядов. Но такой красоты она в жизни своей не видела.

– Изабелла? – услышала она голос матери. – Изабелла? Ты где?

– В туалетной комнате, мама. Сейчас выйду. Что ей делать?

Она знала, что должна сделать. Но хотела ли?

– Это твой перевод здесь на столе?

– Да! Это из Галилея, а оригинал лежит рядом.

– О! – Голос матери прозвучал как-то странно. – Почему ты... Ладно, ничего.

Изабелла лихорадочно смотрела на бриллианты, на размышления у нее была всего минута.

– Изабелла, ты не забыла утром сделать арифметику? Сегодня днем у тебя начинаются уроки танцев. Ты помнишь?

Уроки танцев? Изабелла скривилась, будто нечаянно проглотила что-то кислое.

– Месье Ларош приедет в два часа. Так что тебе придется...

Изабелла смотрела на бриллианты. И неожиданно все вокруг нее куда-то пропало. Не было ни шума улицы, ни голоса матери, напоминавшего ей об уроках танцев и о том, как важно быть пунктуальной. Исчезло все, кроме шума в ушах и ее собственного частого и неровного дыхания.

Еще раз взглянув на бриллианты, Изабелла улыбнулась.

И положила их обратно.